С осени 1940 г. в серийное производство был запущен вариант СБ-2М-105, оснащённый 12-цилиндровыми V-образными двигателями водяного охлаждения В.Я. Климова М-105 взлётной мощностью 1100 л. с. и воздушными винтами ВИШ-22Е. Самолёты этой модификации были оснащены турелями МВ-3 и люковыми установками ЛУ, на них в полном объёме были введены все усовершенствования, применённые на машинах предыдущих вариантов. В частности, были установлены посадочные фары и ложементы для убираемого лыжного шасси. Часть самолётов СБ 2М-105 была оснащена сдвижным фонарём кабины пилота с изменённым верхним остеклением для улучшения обзора при посадке и рулении по аэродрому. Всего до прекращения производства в начале 1941 г. было выпущено 6831 экземпляров СБ всех модификаций, из них порядка 150 машин — СБ 2М-105. Бомбардировщик СБ стал первым советским самолётом, чье лицензионное производство было налажено за рубежом. В Чехословакии было построено 110 самолётов под обозначением B.71. Кроме СССР, бомбардировщики СБ состояли на вооружении в Испании, Китае, Чехословакии, Болгарии, Германии, Словакии и Финляндии. После боевого дебюта в Испании с февраля 1938 г. СБ начали применяться в Китае. Бомбардировщики этого типа участвовали в боевых операциях в Хасане и на Халхин-Голе. В сентябре 1939 г. он применялся в боевых действиях против Польши, зимой 1939-40 гг. в войне с Финляндией. В начале Великой Отечественной войны СБ был самым массовым советским бомбардировщиком. Он активно эксплуатировался как дневной и ночной бомбардировщик, а также как разведчик на советско-германском фронте до конца 1943 г. На Дальнем Востоке принял участие в войне с Японией в августе 1945 г. Китайские ВВС использовали СБ до конца Второй мировой войны, а также в ходе гражданской войны. Чехословацкие самолёты B.71 достались немцам и использовались как вспомогательные и учебные. Болгарские самолёты участвовали во вторжении в Югославию в апреле 1941 г. Финны имели около 20 трофейных бомбардировщиков СБ разных модификаций, в основном СБ 2М-103, которые использовались как разведчики и патрульно-противолодочные самолёты. Самолёты СБ сняты с вооружения в СССР в 1946 г.

Основное игровое предназначение машины, рекомендации по тактике использования

Основной задачей машины является бомбардировка целей. Желательно, бросать бомбы с высоты не менее километра. На рейтинге 3.3 и выше встречаются сильные истребители, и поэтому спускаться к ним-не лучший вариант, чтобы погеройствовать на бомбардировщике. По движущимся целям попасть сложно, но возможно. Берите упреждение, чтобы уничтожить танки и бронемашины, но лучше всего уничтожать статичные объекты и наносить урон базам, потому что бомбы хоть и мощные, но их мало.

Сильные и слабые стороны машины

Из сильных сторон можно выделить: 1. Устойчивость машины к перегрузкам. 2. Достаточно мощные бомбы. Из слабых сторон можно выделить: 1. Относительно слабое оборонительное вооружение. 2. Частые криты топливных баков и масла. 3. Небольшой запас бомб.

Вооружение

Курсовое вооружение на самолёте отсутствует

Оборонительное вооружение

2 турели x 7.62-мм пулемёт ШКАС (Боезапас: 1500 патронов)

1 турель x 7.62-мм пулемёт - 2 шт. ШКАС (Боезапас: 1900 патронов)

Подвесное вооружение

Варианты подвески бомб:

6 х 100 кг.

2 х 250 кг.

1 х 500 кг.

2 х 500 кг.+ 2 х 250 кг.

3 x 500 кг.

2 х 500 кг. + 6 х 100 кг.

1 х 500 кг. + 2 х 500 кг.

4 х 250 кг.

 

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

Просмотров: 1634

Легкий бомбардировщик-разведчик Су-2 («Иванов», АНТ-51, ББ-1)

 

Разработчик: ОКБ Сухого
Страна: СССР
Первый полет: 1939 г.

 

 

 

Постройка третьего «Иванова» ОКБ П. О. Сухого (по заказу № 452) закончилась в сентябре 1938 года. По конструкции машина была схожа с предыдущими двумя опытными экземплярами, но мотор М-62 заменили на более мощный и высотный М-87. Емкость бензобаков сократили с 930 до 700 л, а боекомплект крыльевых пулеметов увеличили до 850 патронов на каждый. По мнению летчика А. П. Чернавского, совершившего первый полет 3 ноября, у новой машины сократился разбег и стала круче глиссада планирования. Перед сдачей СЗ-3 (Сталинское задание) на государственные испытания военные потребовали заменить М-87 более надежным М-87А, но и последний вышел из строя после трех полетов 25 ноября.

На государственные испытания в НИИ ВВС самолет «Иванов» попал с сопроводительным письмом, в котором говорилось, что он «…является чрезвычайно ценным объектом для ВВС Красной Армии, должен как можно быстрее закончить летные испытания. Произведенные полеты доводочного и проверочного порядка показывают, что самолет, как с точки зрения надежности, так с точки зрения доведенности органов управления может производить полеты по нормальной программе…»

С 3 февраля по 6 апреля 1939 года в Евпатории машину испытывала бригада в составе военинженера 3-го ранга А. В. Синельникова, летчика майора Б. Н. Покровского и штурмана майора А. М. Третьякова. 78 вылетов выполнили военные специалисты, после чего облет произвел майор П. М. Стефановский. Опытному летчику-испытателю едва удалось избежать серьезной аварии, когда на посадке не полностью вышла правая стойка шасси. Удачно приземлившись на одно колесо, Петр Михайлович вce-таки не смог удержать машину на пробеге, с поломками узлов стоек шасси, повреждением обшивки центроплана и патрубков ее пришлось отправить на ремонт.

Но летное происшествие не испортило впечатления от нового «Иванова». В своем отзыве Б. Н. Покровский подчеркивал, что самолет «…представляет образец продуманной культурной машины с большими скоростями, хорошей скороподъемностью, хорошим обзором, чуткостью к управлению. Полеты на данном самолете оставляют приятное впечатление о машине…» Положительно оценивали самолет и другие участники работы. Не удивительно, что в заключении акта государственных испытаний начальник НИИ ВВС А.И.Филин рекомендовал принять машину на вооружение нашей авиации в качестве легкого бомбардировщика, с возможностью использования в вариантах штурмовика и ближнего разведчика. Филин обратился с просьбой в наркомат авиапромышленности построить к 1 ноября 1939 года войсковую серию из десяти «Ивановых», которые отличались бы от опытного смешанной конструкцией (деревянный фюзеляж и металлические крылья).

События развивались стремительно. Еще до окончания государственных испытаний К. Е. Ворошилов и М. М. Каганович доложили об успехах Сухого Сталину. В конце марта 1939 года вышло решение Комитета обороны о запуске самолета под названием ББ-1 (ближний бомбардировщик) в серию на заводах № 135 в Харькове и «Саркомбайне» (это предприятие не имело в то время номера, а впоследствии стало заводом № 292) в Саратове. Сроки устанавливали весьма жесткими — Павлу Осиповичу давалось не более 20 дней для переработки чертежей под смешанную конструкцию и передачи их на заводы. Планировалось, что самолет будут выпускать серийно или с мотором М-88 (которым собирались впоследствии заменить капризный М-87), или с М-63 ТК (с турбокомпрессором). В обоих случаях максимальная скорость приближалась к желанной для руководства авиапромышленности отметке 500 км/ч.

Но принятым тогда постановлениям еще долго не суждено было воплотиться в жизнь. Во-первых, много неприятностей доставили самолету моторы. Многочисленные поломки разных двигателей (М-87, М-87А и М-87Б) в 1938-1939 годах на «Иванове» и других машинах только случайно не привели к серьезным летным происшествиям, но вызвали длительные простои. Незадолго до описываемых здесь событий «за вредительскую задержку с внедрением моторов М-87» были арестованы директор завода № 29 им. П. И. Баранова С.А.Александров и некоторые другие видные специалисты. Такая же участь постигла главного конструктора завода А. С. Назарова. Все они прошли стажировку во Франции на заводах фирмы «Gnome-Rhone», успели приобрести немалый опыт и их потеря оказалась весьма ощутима для дела.

Во-вторых, хотя Сухой сразу распорядился послать в Харьков группу конструкторов во главе с Д. А. Ромейко-Гурко, а в Саратов — с Н. П. Поленовым, авиазаводы оказались не готовыми к внедрению в серию нового самолета. На заводе № 135 (головном) работы над чертежами ББ-1 (машина получила заводское обозначение изделия «Н») начались в июне 1939 года. Быстро выяснилось, что придется коренным образом изменить технологический профиль предприятия, поскольку конструкция и технология ближнего бомбардировщика не имела ничего общего с ранее выпускавшимся здесь Р-10.

Для руководства процессом внедрения в серию самолета на головном заводе по решению Комитета обороны от 29 июля и приказу М. М. Кагановича от 7 августа 1939 года П.О.Сухого назначили главным конструктором завода № 135. Директору поручалось организовать опытный цех, куда предписывалось переехать сложившемуся в процессе работы над «Ивановым» коллективу. В опытном цехе планировалось проводить работы по модификации и дальнейшему совершенствованию ББ-1. Сухому предписывалось отработать установку мотора М-63ТК, спроектировать и построить бронированный штурмовик-бомбардировщик (ШБ), в развитие ББ-1. Конструкторский коллектив в то время состоял всего из 63 человек. Большой вклад в развертывание серийного производства ББ-1 внесли ближайшие помощники Главного: его заместитель Д. А. Ромейко-Гурко, начальник бригады общих видов Н. А. Фомин, участвовавший еще в работах над «РД» и «Родиной», опытный специалист по двигательным установкам Е. С. Фельснер и др.

На новом месте коллектив Сухого столкнулся с многочисленными трудностями. Директор Харьковского авиазавода В. Нейштадт очень долго не проводил никаких мероприятий по созданию опытной базы для КБ, а исполком города не предоставил сотрудникам ни одной квартиры — переехавшие инженеры и техники жили в гостинице в отрыве от семей. Естественно, в этих условиях москвичи не торопились покинуть столицу. Они знали также, что «харьковские первопроходцы» были вынуждены в отсутствие транспорта ежедневно проделывать многокилометровый путь пешком в дождь и морозы на работу и обратно. Павел Осипович опасался распада конструкторского коллектива — некоторые специалисты заявили ему об уходе, не желая ехать в Харьков, — и 11 февраля 1940 г. обратился к только что назначенному заместителем наркома по опытному самолетостроению А.С.Яковлеву с просьбой «…предоставить коллективу одну из Московских производственных баз, в которой в дополнение к двум — трем опытным объектам можно было бы наладить изготовление небольших серий количеством 10-15 самолетов в год».

А.С.Яковлев согласился с этим предложением и подписал 16 марта 1940 г. соответствующий приказ. На основе КБ-29 в Подлипках (ранее оно занималось разработкой герметических кабин и артиллерийского вооружения самолетов) был организован опытный завод, получивший номер 289, а в мае КБ Сухого полностью переехало на новую «квартиру». Павлу Осиповичу, ставшему главным конструктором опытного завода, предстояло в кратчайший срок оснастить предприятие необходимым оборудованием, создать костяк коллектива. Первым заданием стала постройка к октябрю 1940 года двух модифицированных ББ-1 с мощными моторами М-90. На заводе № 135 они получили обозначение «МН» как дублеры самолета «Н». Преемником Сухого в должности главного конструктора Харьковского завода стал П. Д. Грушин.

Тем временем продолжались работы по усовершенствованию и доводке опытного СЗ-3. Еще в начале 1938 года Сухой послал Е. С. Фельснера к новому главному конструктору моторного завода С. К. Туманскому для доработки ВМГ. Долгие попытки улучшить выходные и особенно эксплуатационные характеристики мотора М-87 не привели к положительному результату. Особое беспокойство вызывали серьезные дефекты нагнетателя и недоведенность карбюратора с автоматом высотного корректора.

В апреле 1939 года в НИИ ВВС прошел испытания на проверку устойчивости, маневренности, дальности и надежности работы двигателя самолет «Иванов» с М-87Б. Полеты, в частности, показали, что на высоте 1500 м бомбардировщик выполнял вираж за 25-26 с, а боевой разворот — за 17-18 с. Обладая хорошей статической и динамической устойчивостью, машина нуждалась в повышении боковой устойчивости. Основные летно-технические данные ББ-1 М-87Б остались такими же, как у самолета с мотором М-87А.

Как только Сухому стало известно об успешной модернизации Туманским мотора, у которого односкоростной нагнетатель был заменен двухскоростным, он решил немедленно — еще до проведения государственных испытаний — поставить новый М-88 на СЗ-3. Мощность силовой установки возрастала с 950 л.с. на высоте 4700 м до 1000 л.с. на 6000 м, а это сулило заметный прирост максимальной скорости. Поскольку при испытании СЗ-3 М-87А высказывалось требование обеспечить штурману возможность более свободного покидания самолета в аварийных ситуациях, то нижнюю установку МВ-2 сняли, оставив широкий люк. Монтаж нового мотора на ББ-1 был закончен 27 ноября 1939 года, и после непродолжительной заводской отладки машину в январе 1940 года передали на государственные испытания. Их проводили военинженер 3-го ранга А. В. Синельников, летчик майор Б. Н. Покровский и штурман капитан С. З. Акопян.

На этот раз летчик оказался более сдержанным в оценке машины — летные характеристики ее не улучшились. В заключении акта испытаний говорилось:

«Необходимый для вооружения ВВС Красной Армии самолет ББ-1 с мотором М-88 из-за недоведенности винтомоторной группы не может быть допущен для нормальной эксплуатации в строевых частях… Медленная работа по внедрению самолета… может привести к устареванию самолета в процессе его производства и доводки». Акт требовал срочно доработать двигатель в части эксплуатационной надежности.

В конце 30-х годов советская авиапромышленность переживала серьезный кризис. В январе 1940 года А. И. Шахурин сменил М. М. Кагановича в должности наркома. Анализируя создавшееся положение, новый руководитель констатировал, что среди четырех самолетов новых типов (И-180, ТБ-7, ББ-22 и ББ-1), которые строились войсковой серией, только последняя машина успешно прошла государственные испытания, но и ее производство разворачивалось недопустимо медленно. До конца 1939 года ни одного серийного бомбардировщика ББ-1 наша авиация не получила. Один из первых приказов Шахурина, отданных им 19 января, требовал от руководства завода № 135 построить к июлю 1940 года 110 бомбардировщиков Сухого «…с тем, чтобы с этого времени перейти на выпуск модернизированного ББ-1 (имеется в виду машина с М-88. — прим. автора) со скоростью не менее 500 км/ч.»

Приказ НКАП № 56 от 15 февраля 1940 года начинался словами: «Учитывая особую важность пополнения воздушного флота самолетами ББ-1 конструкции т. Сухого и в целях максимального форсирования выпуска последнего…» Нарком установил график, по которому разворачивалось производство ББ-1 теперь уже на трех заводах: головном № 135, а также № 31 в Таганроге и № 207 в Долгопрудном. Они должны были сдать за первое полугодие текущего года 110, 20 и 5 машин, соответственно. Все подготовительные работы на «Саркомбайне» прекращались.

По нашему мнению, важные и своевременные решения правительства и наркомата авиапромышленности, подчеркивание «особой значимости» развертывания программы ББ-1, не соответствовали возможностям выделенных для его производства заводов. Напомним, что в 1939 году четыре ведущих советских авиазавода №№ 1, 18, 21 и 22 не только обеспечили 78% валовой продукции авиапромышленности, но и являлись признанными лидерами в освоении серийных технологии, оснастки. Они имели лучшие станки и оборудование, достаточно хорошо обученные кадры. Еще в мае 1938 года Сухой пытался убедить Кагановича, что «…оснащение завода № 1 целиком сможет обепечить производство самолета «Иванов»». Возможно, что если бы выпуск ББ-1 развернули там или на одном из трех других перечисленных выше предприятий, то судьба машины сложилась бы по другому.

Большие надежды возлагал П. О. Сухой на две опытные работы: модификацию СЗ-1 под мотор М-63ТК и создание ШБ (штурмовика-бомбардировщика). Первый «объект» поднял в воздух в конце марта 1940 года заводской летчик А. И. Калюжнов. Однако он не имел необходимой высотной подготовки, поэтому летчику ЦАГИ А. П. Чернавскому пришлось выполнить четыре полета до высоты 6000 м с включением турбокомпрессора. В ходе испытаний в патрубках ТК возникли трещины, а масло перегревалось из-за недостаточной высотности маслопомпы. Руководство решило в дальнейшем доводить капризный М-63ТК на истребителе И-153, а модифицированный СЗ-1 передали в ЛИИ. Машину не стали включать в план опытных работ на 1941 год и с началом войны о ней забыли.

Первоначально планировалось, что ШБ (иначе называемый ББ-2) станет значительным шагом в развитии самолета «Иванов» с учетом накопленного опыта. Проект предусматривал установку не только мотора М-88, но и одного из опытных двигателей новой серии М-80 (впоследствии увидел свет мотор М-81, а М-82 находился в массовой постройке). Самолет строили по тактико-техническим требованиям, утвержденным макетной комиссией для ББ-1 в марте 1939 года, поэтому ШБ оказался весьма сходен со «старшим братом» ББ-1, отличаясь цельнодеревянным фюзеляжем, усилением бронирования, улучшением аэродинамики. Шасси убирались назад в центроплан и закрывались стойками, при этом колеса разворачивались на 90°.

Впоследствии Сухой неоднократно с успехом применял эту схему уборки шасси на различных типах самолетов. Однако на ШБ случилась неприятность: в одном из первых полетов 4 июня 1940 года из-за ошибки в расчете действующих сил при выпуске шасси произошло заедание во втулке амортстойки. В очередном вылете не смог совладать с самолетом летчик В. Т. Сахранов — еще одна авария 16 июля серьезно задержала испытания ШБ. Поломки продолжали преследовать машину, и в конце осени 1940 года Сухой получил указание Шахурина использовать ШБ для отработки температурных режимов М-88. После появления «настоящих» штурмовиков Ил-2 и Су-6 машину посчитали неперспективной. Все работы по ШБ прекратили в конце апреля 1941 года.

Еще раньше прервались работы над проектом ББ-1 для военно-морского флота. Эта тема была утверждена в августе 1939 года наркомом ВМФ Н. Г. Кузнецовым и предусматривала установку сухопутного разведчика на два поплавка. Информации о дальнейших мероприятиях по данному проекту у авторов нет, как и о работе Сухого над «чистым» штурмовиком с мотором М-80. Известно лишь, что главный конструктор дал указание сотрудникам ОКБ начать подготовку эскизного проекта.

Боевые и эксплуатационные качества серийных самолетов ББ-1 предстояло проверить в процессе войсковых испытаний. В конце марта 1940 года на Харьковский авиазавод прибыла группа летчиков и техников из базировавшейся в Харьковском военном округе 19-й авиабригады. Командированные авиаторы, возглавляемые капитаном А.И.Пушкиным, прямо в цехах знакомились с новой машиной. По их предложениям здесь же были осуществлены некоторые доработки конструкции, в частности, восстановлены боковые форточки кабины ББ-1.

В мае первые 16 доработанных машин были приняты военными и началась подготовка к испытаниям. Их решили проводить во вновь созданном полку, который получил № 135 по номеру Харьковского завода. Авиаторам полка, возглавляемого майором Неволиным, предстояло определить некоторые важные характеристики ББ-1 М-88, поскольку в ходе государственных испытаний опытной машины произошло много поломок, и они остались, по сути, незавершенными. В частности, требовалось подтвердить практический потолок самолета, оценить расходы горючего на разных режимах, проверить возможность полетов в сложных метеоусловиях и ночью. Предстояло также определить возможность применения бомб ФАБ-250 с подкрыльевых держателей. Напряженная работа продолжалась с 10 мая по 20 июня. Ее возглавляли от НИИ ВВС — военинженер 2-го ранга С. Н. Часовиков, летчики капитан С. М. Коробов и ст. лейтенант Ю. Н. Кругликов, а от 135-го БАП — военинженер 3-го ранга А. В. Телегин и помощник командира полка капитан А.И.Пушкин.

Войсковые испытания прошли удовлетворительно, хотя не обошлось без происшествий. Так, при полете на дальность по маршруту: Харьков — Белгород — Изюм — Харьков на большой высоте на самолете замерзли узлы управления и едва не произошла катастрофа. Кроме того, высотные полеты выявили некачественную окраску самолета — краска шелушилась и отваливалась с передней кромки крыла и стабилизатора. Среди основных дефектов бомбардировщика отмечались ненадежность двигателя, замасливание прицела и нижнего люка штурмана, недостаточная прочность стоек шасси и пневматиков. Нагрузка на рули нарастала неравномерно и оказалась излишне большой (по сравнению с опытным самолетом), появились люфты и трение в узлах подвески рулей высоты и элеронов.

В то же время в отчете отмечалось, что в эксплуатации самолет прост, подход к различным отдельным агрегатам удобен, ремонт и замена деталей трудностей не представляют. Машина свободно взлетала с грунтовой полосы при нагрузке 700 кг бомб. «Летчики, имевшие квалификацию ниже средней, пришедшие в часть из летных школ ВВС, осваивают самолет легко и после 20 — 25 вывозных полетов самостоятельно выпускались на ББ-1», — говорилось в отчете по войсковым испытаниям. Летчики остались довольны хорошим обзором вперед из кабины и удобной высокой ручкой управления. Прибывшие в полк начальник ГУ ВВС П. В. Рычагов и инспектор по технике пилотирования одного из военных округов А.В.Беляков, после непродолжительного наземного осмотра, благополучно совершили на ББ-1 ознакомительный полет.

Несмотря на благоприятные результаты испытаний, 18 июля в докладе на имя Сталина и Ворошилова Рычагов высказал мнение, что в 1941 году надо потребовать от П. О. Сухого не только устранить указанные в акте войсковых испытаний дефекты, но и внести существенные изменения в конструкцию: установить предкрылки и увеличить поперечное V крыла. После прошедшего в Москве совместного совещания летчиков, штурманов и конструкторов, где с докладом по ББ-1 выступил майор Л. М. Максимов, а в обсуждении участвовали опытные инспекторы ВВС полковники И. И. Душкин, И. П. Селиванов и И. А. Титов, комдив П. А. Алексеев выступил с предложением приостановить производство самолета Сухого до полного устранения основных недостатков.

С этим не согласился нарком авиапромышленности А. И. Шахурин. По его мнению, такое решение могло вызвать простои производства. Полеты авиаторов 135-го БАП показали, что в эксплуатации самолет оказался прост и безопасен. Кроме того, значительно надежнее стали работать моторы, позволив машине непрерывно набирать высоту 7000 м (Ранее летчикам приходилось при наборе высоты на режиме наивысшей скороподъемности два — три раза охлаждать мотор на горизонтальных площадках из-за перегрева масла.) Положение дел с ББ-1 выглядело заметно лучшим по сравнению с другими новыми типами машин, например с ББ-22 А. С. Яковлева. Поэтому Шахурин считал целесообразным принять бомбардировщик Сухого на вооружение, полностью оснастить машинами 135-й БАП и окончательно довести машину непосредственно в этой части во втором полугодии 1940 года.

Никаких принципиальных изменений в серийную конструкцию ББ-1 в тот период Сухой вносить не стал. Заводы строили самолеты, стремясь отработать технологию и устранить недостатки производства. Наибольших успехов в освоении ББ-1 добились в Харькове. Там к лету 1940 года внедрили плазово-шаблонный метод, освоили скоростной способ изготовления штампов, стали использовать новейшие фрезерные станки типа «Норд-Америкен» и гидропрессы на 500 т. За пять первых месяцев 1940 года были построены еще три новых цеха, на 20 % воз: росло число рабочих и на 40 % снизилась трудоемкость одной машины. Директор Ю. Н. Карпов и главный инженер И. М. Кузин объясняли руководству авиапромышленности невыполнение плана перебоями с поставкой комплектующих и прежде всего, двигателей. Так, моторный завод № 29 прислал за этот период 132 мотора М-87 и М-88 вместо 185 запланированных, из них всего 116 оказались исправными.

В истории таганрогского завода № 31 им. Димитрова, специализировавшегося в создании авиатехники для ВМФ, 1940 год остался как один из наиболее тяжелых. Одновременно в постройке находились имевшие мало общего по конструкции машины: МБР-2, КОР-1, ГСТ (PBY «Catalina»), МДР-6 и ББ-1. Кроме того, таганрогцы изготавливали детали и запасные части для разведчиков МБР-2, ССС и P-Z. Началась подготовка серийного производства Р-5, но затем это решение отменили. «Завод захлебнулся в разнообразии технологически различных типов машин, потерял производственный ритм, фактически перестал серийно работать и тем самым оказался в стороне от дела снабжения армии боевыми современными самолетами», — писал в отчетном докладе директор И. Г. Загайнов. При развертывании производства ББ-1 «тридцать первому» не хватало, прежде всего, фрезерных и строгальных станков, а обещанной наркоматом помощи в оборудовании и кадрах получено не было.

Завод № 207 был известен в конце 30-х годов как «Дирижаблестрой». Некоторое время казалось, что дирижабли имеют большое будущее в военной авиации, но затем взгляды изменились. Одновременно с решением о серийной постройке ББ-1 последовало указание правительства законсервировать работы над огромными дирижаблями серии В-1 и гондолой для ДП-9. Кроме того, завод прекратил производство запчастей для И-15бис. Однако низкая квалификация кадров, плохая организация производства, диспропорция между механосборочными и агрегатными цехами, большой недостаток фрезерных станков тормозили освоение ББ-1, приводили к большому проценту брака. Лишь после реконструкции завода и налаживания кооперации с другими предприятиями удалось заложить две серии по пять машин. До декабря 1940 года завод № 207, как и № 31, ни одного ББ-1 не построил.

В доводке машины 135-й БАП сыграл особую роль. После окончания войсковых испытаний часть стала настоящим учебным полигоном. С октября 1940 года, когда полк возглавил полковник Б. В. Янсен, до мая 1941 года в нем шла подготовка инструкторов. 67 летчиков и 71 штурман (их называли также летчиками-наблюдателями) освоили все особенности новой машины и перед войной успели переучить руководящий состав девяти других частей.

В полку Янсена уделяли внимание и тактической подготовке авиаторов. Учебные бомбометания показали, что из-за несовершенства прицелов максимальная высота сброса бомб не должна превышать 3000 м, а рабочая — 1000-1200 м. Вблизи земли атаки неприятельских истребителей снизу представлялись маловероятными, в результате чего люковые установки на самолет не устанавливали. Военпреды не противились этому, учитывая мнение П. О. Сухого, что люковая установка и бронирование штурмана увеличат вес машины и сместят назад центровку. Более того, когда в сентябре 1940 года Комитет обороны рассматривал вопрос об усилении пулеметно-пушечного вооружения серийных самолетов, то ББ-1 оказался единственной машиной, которую «разоружили»: вместо четырех крыльевых пулеметов оставили два и ликвидировали люковый ШКАС. Война показала ошибочность этих мероприятий.

Осенью 1940 года внимание Сухого привлек новый двигатель М-81, разработанный под руководством А. Д. Швецова. В постановлении СНК от 23 октября говорилось, что его доводка является «наиболее важной и первоочередной задачей завода № 19. Директору моторного завода Г. В. Кожевникову поступило указание срочно прислать в Харьков три опытных двигателя М-81 с удлиненным валом для установки на серийный ББ-1. К этому времени Павел Осипович успел переоснастить второй опытный экземпляр машины «МН» «Дублер», заменив М-90 на М-81. Несмотря на вынужденную посадку «Дублера» во втором испытательном полете из-за заклинивания мотора, Сухой верил в перспективность работы. Однако в конце ноября 1940 года руководство НКАП сочло мотор М-81 «тупиковым направлением развития», его внедрение и доводку прекратили.

В это время отношение руководства к машине Сухого сильно изменилось в негативном направлении. Стало высказываться мнение, что ББ-1 как тип не найдет широкого применения в будущей войне. Военные хорошо знали о беззащитности польских легких одномоторных бомбардировщиков «Карась» перед атаками немецких истребителей. Позже стало известно, что английские «Бэттлы» (наиболее близкие к ББ-1 по схеме и назначению), считавшиеся накануне войны вполне современными, в майских боях 1940 г. во Франции понесли исключительно тяжелые потери. Советская разведка сообщала, что крупнейшие заводы «Остин» в Ковентри перешли на выпуск четырехмоторных бомбардировщиков, прекратив постройку «Бэттлов».

Специалисты понимали, что нельзя приписывать успехи пикирующего бомбардировщика Ju-87 только немецкой пропаганде. Однако закупили в Германии и подробно изучили в НИИ ВВС не его, а другой, двухмоторный пикирующий бомбардировщик Ju-88, который оказал большое влияние на советскую авиапромышленность и даже на военную доктрину. У руководства страны не было убежденности, что в предстоящей войне удастся сразу завоевать господство в воздухе, а без него одномоторный двухместный бомбардировщик являлся весьма уязвимым. По мнению руководства ГУ ВВС и НКАП, нашей стране был нужен в массовом производстве не одномоторный «горизонтальный» бомбардировщик, а двухмоторный пикировщик. В результате самолет ББ-1 фактически перестали рассматривать как новый тип серийного бомбардировщика. И раньше руководство страны не жаловало Сухого и его творение своим вниманием. Можно привести такой факт: до войны его машины не участвовали ни в одном параде или крупном показе новой авиатехники. Теперь, после отказа Павла Осиповича переделать самолет в пикирующий бомбардировщик, интерес к ББ-1, казалось, пропал совсем.

Кроме того, осенью 1940 года авиапромышленности не удалось преодолеть кризис в совершенствовании моторов, в особенности разработанных в КБ С. К. Туманского. На двигателях М-88 постоянно отмечались прогары поршней, тряска ВМГ, повышенный расход масла, приводивший к дымлению. Если на первой скорости нагнетателя наблюдалось излишнее обеднение смеси, то на второй — переобогащение. Пришлось временно приостановить их серийный выпуск. Трудно шла доводка перспективного двигателя М-90, на который НКАП возлагал большие надежды. В результате в должности главного конструктора завода № 29 Туманского сменил Е. В. Урмин. Едва не арестовали директора С. А. Громова — его спасло от скорой расправы лишь заступничество Шахурина.

9 декабря 1940 года на совместном заседании СНК и ЦК ВКП(б) рассматривалась программа выпуска самолетов и моторов на 1941 год. В этом чрезвычайно важном документе авиапромышленности предписывалось прекратить строительство устаревших самолетов. Для ближнего бомбардировщика ББ-1, переименованного по имени главного конструктора в Су-2, устанавливался годовой план для всех трех заводов в 1150 машин (из общего количества 6070 бомбардировщиков). 600 Су-2 должны были построить за 1941 год в Харькове.

Некоторый перелом к лучшему в производстве бомбардировщиков Сухого наметился в начале декабря, несмотря на то, что завод № 31 до конца года снова переориентировали — на этот раз на выпуск истребителей ЛаГГ-3. Незавершенное производство, часть оснастки и 70 почти готовых Су-2 передали из Таганрога в Долгопрудный. У руководства НКАП были все основания рассчитывать, что завод № 207 вскоре сможет внести свою лепту в поставку самолетов для ВВС.

После получения удовлетворительных результатов испытаний двигателя М-88 его серийную постройку возобновили под обозначением М-88Б. В Харькове незадолго до нового 1941 года эти моторы устанавливали не только на вновь построенные Су-2, но и заменяли некондиционные двигатели на уже выпущенных машинах. В последних числах декабря 1940 года не только впервые удалось выполнить план и сдать военным представителям 40 самолетов, но и обеспечить задел для выполнения программы следующего года.

Уместно сказать несколько слов о номерах серийных бомбардировщиков. Несколько таганрогских машин имели тип (код) «26» и шестизначный номер, включавший номер завода. Так, один из самолетов 211-го бап имел № 263107. В Харькове нумерация Су-2 продолжалась порядком, принятым для Р-10. Например, машины №№ 9/2 и 1/4 передали в январе 1941 года в 135-й БАП. С весны этого года стандартным стал заводской номер бомбардировщика из пяти цифр. Например, самолеты №№ 19017, 54093, 17106 имелись летом 1942 года в 209-м БАП, а на Су-2 № 05056 летал осенью 1941 года экипаж мл. лейтенанта И. А. Клевцова и ст. лейтенанта М. А. Лашина из 135-го БАП.

И наконец, как бы специально для запутывания вражеских шпионов присваивали серийные номера в Долгопрудном. Известно, что машины завода № 207 имели обычно пять цифр и одну букву, перемещавшиеся от серии к серии. Цифры «07» определяли тип машины, буквы указывали зашифрованный номер серии, а оставшиеся цифры — порядковый номер каждого самолета в серии.

Налаживание серийного производства позволило рассчитать себестоимость самолета. Она оказалась весьма высокой. Так, харьковские «сушки» обходились стране в 430 тыс. руб, а долгопрудненские еще дороже — 700 тыс. Для сравнения отметим, что СБ завода № 22 стоили всего 265 тыс. руб, а ББ-22 завода № 1 — 400 тыс. руб. Основные причины больших затрат можно объяснить невысокой механизацией производства даже на заводе № 135 (по сравнению с нашими передовыми предприятиями), значительными объемами механической обработки большого количества деталей и высокой металлоемкостью (845 кг дюраля и 440 кг стали на каждый самолет).

Широкое внедрение Су-2 в строевые части началось в январе 1941 года. Вслед за 135-м БАП машины из Харькова поступили в 211-й и 227-й БАП. Долгопрудненский завод тем временем «взял шефство» над 97-м БАП, а из Таганрога передали все принятые военпредами машины в 211-й БАП. К концу марта с Су-2 познакомились руководящие и технические составы еще четырех авиаполков — 103-го, 209-го, 210-го и 226-го. До весны 1941 года серийные самолеты поступали в западные округа в очень ограниченных количествах, что вынудило командование ВВС Красной Армии продлить сроки переучивания. Так, для 211-й БАП майора Ф. Г. Родякина был утвержден план освоения Су-2, растянутый на девять (!) месяцев (с января по сентябрь 1941 г.). Естественно, начавшаяся война сжала все сроки.

Прошедшие весной в 135-м БАП войсковые испытания Су-2 выявили 28 серьезных дефектов машины. Военные потребовали утеплить коки винтов для работы на больших высотах, устранить перекосы в подвижной части фонаря, а также ликвидировать течи смеси в амортстойках шасси и бензина из дренажной магистрали на пикировании. Главному конструктору предложили как можно скорее разработать систему заполнения бензобаков нейтральными газами по мере выработки горючего и вырезать люк в капоте мотора для обеспечения разогрева двигателя от паяльной лампы АПЛ-1.

Серьезные проблемы вызывала ненадежная работа винтомоторной группы. На большинстве машин наблюдалась тряска двигателей М-88 и М-88Б. Если на первой скорости нагнетателя она сопровождалась прерывистыми выхлопами, то на второй скорости — нарушением равномерной работы. Отмечались случаи обрезания моторов в воздухе. Специальные испытания, прошедшие в 135-м БАП в марте 1941 года при участии П. О. Сухого, показали, что тряска моторов исчезала при соответствующей регулировке иглы автокорректора карбюратора. Неожиданно выяснилось, что эти детали не взаимозаменяемы на моторах М-88 и М-88Б.

Выброшенное из суфлера мотора касторовое масло забрызгивало нижнюю прозрачную часть кабины штурмана и прицел ОПБ-1м, не позволяя наводить бомбардировщик на цель. Кроме того, очень неудобным оказалось кресло штурмана, мешающее быстро перейти от бомбометания к наблюдению за воздухом в верхней полусфере и стрельбе из оборонительного пулемета. Тем временем, один из самолетов оснастили прицелом для действий с низких высот НВ-5, второй — подкрыльевыми кассетами КД-2, третий — радиостанцией РСР-1, но в серии данное оборудование и вооружение не использовали. Неудачным решением стала попытка заменить плексиглас фонаря кабины на целлулоид, поскольку быстро терялась прозрачность и ухудшался обзор экипажа.

Колеса первых серийных машин имели недостаточно прочные реборды, разрушавшиеся после выполнения 15-20 посадок. К началу января 1941 года в 135-м БАП не могли подняться в небо 27 Су-2 из-за поломки колес. Также не хватало в части запасных покрышек. Эксплуатационные испытания усиленных колес шасси показали, что они стали соответствовать полетному весу самолета. К началу апреля заводская бригада сменила несколько комплектов амортстоек шасси, выдержавших по триста посадок.

Летному составу больше всего в самолете понравилась теплая, закрытая кабина. «Зимой хоть в майке летай, не то, что на Р-5, где мороз пробирает до костей!» Мл.лейтенант Н.Я.Тузов (впоследствии ставший генералом) из 2-й отдельной аэрофотоэскадрильи, принадлежащей 7-му (картографическому) Главному управлению Генштаба, совершил в годы войны 25 боевых вылетов на Су-2. Он с сожалением вспоминал, что машин Сухого не было зимой 1941 года, когда их подразделение на самолетах Р-5 и Р-Z проводило интенсивные съемки в Белоруссии.

«… Идут занятия летчиков. Преподаватель диктует множество цифр: размах крыла, САХ, углы отклонения элеронов и триммеров. А дальше пошло: степень сжатия, зазоры клапанов, ход поршня, порядок работы цилиндров… Летчики старательно записывали все это в свои тетради», — таким запомнилось начало изучения Су-2 весной 1941 года молодому пилоту 227-го БАП старшине К. Ф. Белоконю, впоследствии Герою Советского Союза. Как в его, так и в соседних частях освоение машины шло медленными темпами, с упором на теоретические занятия. Из-за плохого состояния аэродромов и перебоев с подвозом горючего весной практически не было полетов.

Однако работа в НИИ ВВС не прекращалась ни зимой, ни весной. С декабря 1940 года по март 1941 года летчик-испытатель А. К. Долгов провел государственные испытания трех Су-2. Одна из поступивших машин (№ 1/6) значительно отличалась от серийных (№№ 16/2 и 20/2). Целью модификации стало повышение летно-тактических данных до требований 1941 года. Для этого маслорадиатор перенесли в центроплан, изменили профиль капота и форму всасывающего патрубка. Весьма громоздкую заднюю башню MB-5 заменили турелью ТСС-1 со сдвигаемой крышкой. В целом результаты проведенной работы радовали. Скорость по сравнению с серийными самолетами возросла на 33-38 км/ч, а практический потолок — на 700 м. Впервые на второй границе высотности Су-2 летал быстрее 500 км/ч.

Ведущий инженер А. В. Синельников выразил тревогу — уже в который раз — по поводу ненадежности двигателей. В то время как на модифицированном самолете он работал удовлетворительно, на серийных машинах пришлось сменить четыре М-88Б, причем три из них вышли из строя после трех часов работы из-за задира и прогара поршней. Штурман капитан Гладинцев отметил ряд достоинств ТСС-1, но не обошел вниманием и недостатки: малые углы обстрела, трудности ведения прицельного огня при работе в потоке воздуха, сложность перевода пулемета из походного положения в боевое.

По мнению начальника НИИ ВВС А.И.Филина, изменения, осуществленные на модифицированной машине, следовало внедрить в серию после устранения отмеченных в ходе испытаний дефектов. Но здесь производственники проявили поспешность и уже весной начали строить Су-2 с турелью ТСС-1. Тем временем турель модифицировали, доработали, но ее государственные испытания завершились все же с неудовлетворительными результатами. Генерал И. Ф. Петров, сменивший Филина в НИИ ВВС, считал недопустимо ослабленной обороноспособность Су-2, и после его вмешательства в конце мая 1941 г. башню MB-5 восстановили. Всего заводы выпустили 250 машин с турелью ТСС-1.

Незадолго до начала войны Сухой определил свое отношение к новым двигателям. Он считал, что уже с осени 1941 года серийное производство Су-2 можно было перевести на мотор М-89, который создавался под руководством С. К. Туманского и затем Е. В. Урмина. Но, по мнению Павла Осиповича, гораздо больше преимуществ в летных характеристиках сулил двигатель А. Д. Швецова М-82 — дальнейшее развитие М-81. В качестве перспективных моторов рассматривались М-90 и АМ-37 — под них главный конструктор с февраля 1941 года начал проектировать и строить опытные машины Су-4 (ББ-3). В отличие от Су-2 они должны были иметь не только деревянный фюзеляж, но и деревянное крыло с металлическими лонжеронами. Планировалось, что крупнокалиберные пулеметы Таубина заменят ШКАСы в крыльях и на верхней турели.

План первого полугодия 1941 года по выпуску Су-2 промышленности удалось выполнить на 119% (в среднем по бомбардировщикам — на 86 %), На 1 июня заводы доложили о 413 Су-2, принятых военпредами. Из этого количества известно местонахождение 388 машин (382 имели моторы М-88 и 88Б, а остальные — М-87). В приграничных военных округах (ВО) Су-2 распределялись так: в Западном Особом ВО — 64, в Киевском Особом ВО — 91 и в Одесском ВО — 22. 124 бомбардировщика имелись в Харьковском ВО, 85 — на заводских аэродромах и 7 — в учебном центре. Несколько самолетов пришлось списать в результате летных происшествий, а другие еще не успели прибыть к месту назначения.

Незадолго до вторжения врага многие самолеты успели подготовить к действиям в сложных метеоусловиях и на больших высотах. В Харькове, Бобруйске, Киеве и Витебске к началу июня закончилась установка радиополукомпасов РПК-2 на 99 серийных Су-2. Одновременно удалось устранить основные дефекты кислородного оборудования. Эта работа развернулась после обращения к П. Ф. Жигареву 5 мая командующего ВВС Харьковского военного округа генерала С. К. Горюнова, отметившего факты неисправности приборов КПА-3 и неудачного монтажа кислородных баллонов на десятках бомбардировщиков Сухого.

16 июня начались полеты в НИИ ВВС серийного Су-2, построенного на заводе № 207. Самолет отличался от ранее испытанных тем, что турель МВ-5 заменили модифицированной МВ-5м, которая предоставила штурману большее удобство, но несколько сократила возможные углы обстрела пулемета в передней полусфере. Все же начальник отдела института военинженер 1 -го ранга П. В. Рудинцев рекомендовал запустить МВ-5м в серию. Испытания успешно завершились за несколько дней. Представлялись наиболее важными следующие выводы:

-Серийный самолет Су-2 М-88Б производства завода № 207 по качеству изготовления ничем не отличается от серийных самолетов завода № 135.

-На самолете устранено большинство дефектов, ранее отмечавшихся в ходе госиспытаний серийных Су-2 производства завода № 135.

-Летные свойства и характеристики самолета производства завода № 207 практически такие же, как и у самолетов завода № 135.

-Винтомоторная группа на самолете работала нормально.

-Температурные режимы масла при полете на номинальной мощности мотора в горизонтальном полете и при наборе высоты до 8000 м находятся в норме и не превышали 6О°С на входе и 108°С на выходе…

Результаты испытаний обнадеживали и они были доведены до сведения ОКБ Сухого, а также командиров и штабов действующих частей. Последние мирные дни в полках проходили по-разному. В обстановке строжайшей секретности осваивали Су-2 в Котовске, где стоял 211-й БАП. Даже авиаторы 20-й авиадивизии, в которую входил полк, ничего не знали о новой машине. В ходе интенсивной учебной работы 227-го БАП на аэродроме Бородянка в июне произошло пять аварий. А летчикам 43-го БАП не удалось выполнить ни одного полета после 7 июня из-за отсутствия горючего.

К началу войны из 82 ближнебомбардировочных авиаполков ВВС Красной Армии восемь в той или иной степени освоили Су-2 и еще два не успели получить машин с заводов, но планировали в скором времени начать процесс переучивания. Находящиеся вблизи границы 195 бомбардировщиков Сухого (132 исправны) располагались южнее 55 параллели -примерно с линии Вильнюс — Витебск до Черного моря. В других видах авиации (ВВС ВМФ, авиаподразделениях НКВД) самолеты Су-2 отсутствовали.

Важные события происходили и вдали от линии фронта. С первых дней войны правительство приняло ряд решений, направленных на рост производства Су-2. Согласно одному из первых военных постановлений, воронежский завод № 450 с 29 июня 1941 года освобождался от ранее выданных программ и полностью переходил на работу по кооперации с заводом № 135 — головным по выпуску Су-2. Харьковские заводы «Серп и молот» и «Гидропривод» получали государственные задания только по производству, соответственно, фюзеляжей и шасси для бомбардировщиков Сухого. В начале июля для улучшения хозяйственных связей филиал воронежского завода № 450 преобразовали в филиал харьковского авиазавода.

Весьма важное постановление Государственного комитета обороны, которое было принято 4 июля, требовало существенно увеличить производство самолетов и моторов начиная с текущего месяца. Заводу № 135 устанавливалось задание на выпуск в III квартале 1941 года 368 Су-2, а заводу № 207 — на 92 аналогичные машины. При успешном выполнении плановых заданий, уже в июле ВВС Красной Армии должны были получить 155 бомбардировщиков Сухого. Кадровые рабочие освобождались от призыва в армию. Одновременно весь руководящий и инженерно-технический состав заводов перевели на казарменное положение.

Не меньшее внимание уделялось вопросам повышения боевых качеств самолетов. Первым делом предприняли попытку повысить надежность вооружения и огневую мощь Су-2. На серийных машинах уже в июле улучшили качество электроспусков, снова вернулись к квартету крыльевых пулеметов и восстановили нижнюю турель МВ-2. 7 августа в НИИ ВВС закончились сравнительные испытания люковых турелей МВ-2 и ЛУ-100. В конструкции последней удалось устранить ряд неудобств для штурмана, отмечавшихся при работе с МВ-2. Прежде всего, ЛУ-100 позволяла штурману свободно покидать самолет через нижний люк, а также обеспечивала несколько большие углы обстрела. Однако ломать серийное производство ради этих достоинств военные сочли нецелесообразным и на серийные Су-2 турели ЛУ-100 не устанавливали.

А вот турельная установка MB-5м (модифицированная), успешно выдержавшая полигонные испытания 23 июля 1941 года, заменила старую модель верхней стрелковой точки. Она позволяла штурману быстрее перейти от стрельбы к бомбометанию и наоборот. Ввиду неудобства замены патронных ящиков и перезарядки пулемета ШКАС, в модифицированной установке применили непрерывную ленту увеличенной длины.

В конце июля успешно прошли полигонные испытания и были внедрены в серию кассеты мелких бомб КМБ-Су-2, которые заменили КД-1. Удалось значительно упростить и ускорить подготовку бомбардировщика к вылету, более полно использовать бомбовые отсеки. Испытания в НИПАВ показали, что при нормальной загрузке бомбами АО-2,5 Су-2 мог нести около 400 кг груза, а при максимальной — 600 кг. Кассеты на Су-2 удалось внедрить в серию значительно раньше, чем на штурмовиках Ил-2. Промышленность быстро ликвидировала перебои с поставкой современных электросбрасывателей (до 7 июля на машины устанавливали устаревшие ЭСБР-2 наряду с ЭСБР-6). Работу аэродромного персонала призваны были облегчить специально сконструированные тележки для кассет.

Первые же воздушные бои выявили недостаточность бронезащиты штурмана. Точнее говоря, она отсутствовала вовсе. Не дожидаясь директивных указаний, 10 июля 1941 года главный инженер завода № 135 П. Г. Чепелев обратился с письмом к наркому авиапромышленности А. И. Шахурину, главному конструктору П. О. Сухому и заместителю начальника ГУ ВВС Я. Л. Бибикову: «При работе на фронте Су-2 обнаружена необходимость установки на самолет боковой бронезащиты штурмана. Завод № 135 срочно производит отработку макета бронезащиты штурмана и по получении брони она будет установлена на все самолеты. За счет дополнительной брони вес возрастет на 35 кг, за счет люковой установки — еще на 30 кг. Исходя из этого, считаю целесообразным для снижения веса и сокращения производственного цикла снять с машины радиополукомпас РПК-2, шторки для слепых полетов, металлическое кресло штурмана, сохранив установку под фотоаппарат АФА-13 лишь на каждом пятом Су-2. Итого, можно добиться сокращения веса на 42 кг».

Чепелев не знал, что сразу после вторжения врага Сухой дал указание своему опытному заводу разработать усиленную схему бронирования. Уже 26 июня начальник бригады Н. А. Фомин представил, а главный конструктор утвердил вариант бронезащиты, отличавшийся от предложенного серийным заводом, увеличив броню снизу, а не сбоку самолета. Военные, рассмотрев предложения, на первых порах предложили «дать зеленую улицу» обоим вариантам, а затем предпочли схему Сухого.

Тем временем из Бровар, где 29 июля базировался 211-й БАП, поступила телеграмма от инженера полка Бязя с просьбой срочно прислать 42 комплекта бронезащиты для установки на Су-2 в полевых условиях. Военный инженер считал, что лучше поставить бронеплиты в виде фартука на подвижное кольцо турели. По данным штаба полка боевые потери составили к этому времени 2 летчика и 23 штурмана. (Согласно другим источникам, за два месяца войны в 211-м БАП погибли 4 летчика и 14 штурманов, не считая авиаторов, не вернувшихся с боевого задания.)

К началу августа 1941 года подольский завод изготовил 100 комплектов брони по схеме главного конструктора, а завод в Мариуполе — 10 комплектов по варианту харьковчан; заводские бригады срочно выехали на фронт для усиления защиты уже выпущенных самолетов. 9 августа положение с бронированием экипажа Су-2 рассматривалось в правительстве. Вышедшее в этот день постановление ГКО № 441 требовало с 15 августа выпускать все самолеты с бронезащитой штурмана в виде 8,5-мм листов цементированной стали. Для сохранения центровки и полезной нагрузки с машины сняли радиостанцию и радиополукомпас. Этим же постановлением ГКО обязал наркомат судостроительной промышленности немедленно обеспечить серийное производства самолетов Су-2 бронеплитами с мариупольского завода им. Ильича.

Среди работ, проведенных опытным заводом № 289, основное место заняла отработка новых авиадвигателей. Еще до начала войны была спроектирована винтомоторная установка под мотор М-89. В июле самолет Су-2 М-89 закончили постройкой на заводе № 135.

Новый двигатель отличался по габаритам от М-88Б лишь удлиненным валом редуктора, но имел большую на 150 л.с. мощность, что сулило повышение скорости и скороподъемности. После нескольких пробных полетов, в ходе которых масло сильно перегревалось, удалось путем установки двух стандартных 9-дюймовых маслорадиаторов в носках центроплана добиться нормальных температур масла на всех режимах полета.

С 12 по 18 августа 1941 года летчик А. П. Деев провел заводские испытания новой машины. От серийного Су-2 самолет № 13016 отличался (помимо двигателя) легкосъемным коком по типу «мессершмитта» без храповика и полностью убираемой в походном положении в фюзеляж нижней установкой ЛУ. Первоначально машина имела верхнюю турель ТСС-1, но в процессе испытаний ее заменили на МВ-5. По отзыву летчика, по технике пилотирования самолет мало отличался от серийных, а максимальную скорость имел примерно на 50 км/ч больше на всех высотах. В одном из полетов Деев, выходя из грозового облака, на пикировании развил приборную скорость 565 км/ч — вибраций и деформаций в конструкции замечено не было.

Конечно, двигатель М-89 был еще «сырым», недоведенным. Из-за недостаточного оребрения часто перегревались головки некоторых цилиндров. В то же время его применение сулило большие перспективы. Сразу после проведения заводских испытаний Су-2 № 13016 перегнали на завод № 289 для отработки и испытаний на этой машине мотора М-89Б с непосредственным впрыском горючего. Последующие полеты было решено проводить в ЛИИ НКАП, но эвакуация помешала их завершению.

В конце июля под натиском противника пришлось эвакуировать запорожский моторостроительный завод № 29 в Молотов (Пермь). В августе серийное производство Су-2 шло неритмично из-за перебоев с поставками кассет, аварийных электросбрасывателей, но больше всего не хватало моторов. 25 августа на заводе № 135 имелось 35 моторов М-88Б и 80 М-89. Начальник Главного управления заказов вооружения ВВС генерал Ф. И. Жаров принял решение срочно передать все моторы М-88Б в Комсомольск-на-Амуре, поскольку положение с выпуском бомбардировщиков ДБ-3Ф сложилось просто угрожающее, но разрешил использовать для программы Су-2 задел моторов М-89. Действительно, пока «моторный кризис» не удалось преодолеть, несколько десятков модифицированных машин отправили на фронт, а на другие поставили М-88Б с картерами от М-89.

Еще большие перспективы, по мнению П. О. Сухого, сулила установка на Су-2 мотора М-82. Самолет удалось построить к началу июля 1941 года, и летчик Н. Д. Фиксон приступил к полетам на аэродроме завода № 289. Уже первые вылеты показали недостаточную приемистость мотора из-за заедания дозирующей иглы, тугого хода дросселей и неудовлетворительной работы карбюратора на режиме малого газа. Заместитель наркома авиапромышленности В. П. Кузнецов, который лично контролировал ход испытаний, приказал главному конструктору завода № 33 Ф. А. Короткову срочно довести карбюраторы, а дальнейшую работу над Су-2 М-82 проводить в ЛИИ.

Несмотря на все усилия Сухого, Швецова и Короткова испытания машины сильно затянулись. До эвакуации пришлось сменить три мотора, шесть карбюраторов, четыре регулятора Р-7. Только для подбора наиболее подходящего карбюратора заводские летчики совершили 80 вылетов. До конца сентября закончить летные испытания опытного самолета не удалось, в начале октября 1941 года Су-2 М-82 переправили в Казань, где с него сняли эскизы ВМГ для использования на бомбардировщике ТБ-7.

Рассказ об опытных работах завода № 289 будет неполным, если не упомянуть о разработках чертежей деревянного крыла и зимнего эталона серийной машины. Был также отработан Су-2 в варианте разведчика и артиллерийского корректировщика. По мнению руководства ГУ ВВС, в первой роли наиболее подходящими самолетами являлись Пе-2 и Пе-3, но во второй Су-2 оказался просто незаменим. «Обладая диапазоном скоростей от 220 до 450 км/ч, достаточным вооружением, самолет позволяет выполнять артиллерийские задачи», — отмечалось в отчете. Проведенные в августе 1941 г. по указанию заместителя командующего ВВС генерала И. Ф. Петрова сравнительные испытания Су-2 и двухместного учебно-тренировочного Як-7 показали бесспорное преимущество «сушек».

На Як-7 нельзя было увеличить полезную нагрузку за счет дополнительного спецоборудования без существенного ухудшения летных данных. Недостаточными оказались габариты второй кабины яковлевского самолета, а обзор из нее не удовлетворял требованиям к артиллерийскому самолету. Кроме того, Як-7 имел большой разбег и пробег и нуждался в хороших подходах к аэродрому, а также не имел оборонительного вооружения. Всех этих недостатков был лишен Су-2. По мнению ведущего инженера по испытаниям военинженера 2-го ранга В. Я. Магона, машина удовлетворяла «главным и основным ТТТ, предъявляемым к корректировщику без существенных конструктивных переделок». НИИ ВВС рекомендовало как можно скорее принять самолет Сухого на вооружение корректировочных звеньев и эскадрилий.

К концу сентября 1941 года в Подлипках под крылом самолета № 070403 смонтировали 10 направляющих для ракет PC-132 или РБС-132 (реактивно-бронебойный снаряд). Полигонные испытания прошли успешно, но наркомат боеприпасов выпускал в то время только стандартные снаряды РС-82. Сухой получил задание переделать машину под них. Планировалось, что с середины октября все Су-2 будут иметь узлы крепления РСов, а каждый четвертый серийный самолет — и балки для них.

Осталось рассмотреть, насколько авиазаводы выполнили весьма напряженные планы правительства по наращиванию серийного выпуска. Мероприятия по включению в состав завода № 135 филиалов увеличили количество работающих на предприятиях почти до 10000 человек. Рабочие и служащие перешли на 11 -часовой рабочий день без выходных. Это позволило увеличить выпуск самолетов в июле до 94 против 62 в предыдущем месяце. Качество харьковских машин вполне удовлетворяло требованиям фронта. Все же оперативный график, утвержденный А. И. Шахуриным, выполнить в июле не удалось: не хватало оборудования.

3 августа ГКО принял постановление № 384 «Об обеспечении самолетами Южного и Юго-Западного фронтов». Отныне директор харьковского авиазавода И. М. Кузин должен был передавать военным советам этих объединений все собранные бомбардировщики. Этим постановлением главком Юго-Западного фронта С. М. Буденный и член военного совета фронта Н. С. Хрущев обязывались «оказать всемерную помощь… в увеличении выпуска продукции». По воспоминаниям ветеранов, маршал Буденный действительно прибыл на завод, где встречался с рабочими, служащими и находившимися там авиаторами. В августе в действующие части были переданы 117 Су-2 -наибольшее количество машин за всю историю серийного производства бомбардировщика.

Тем временем Красная Армия продолжала отступать, фронт приблизился к Харькову, и над авиазаводом сгустились тучи. В ночь на 4 сентября противник произвел первый налет на город: из-под облаков 11 бомбардировщиков сбросили осколочные и зажигательные бомбы, используя в том числе трофейные советские РРАБы. Пострадало около 30 заводчан. При повторном ударе в ночь на 7 сентября неприятелем применялись крупные фугаски. Желая облегчить задачу экипажам люфтваффе, немцы передали по сети ВНОС провокационное приказание прожекторным батареям осветить авиазавод, но замыслы врага удалось разгадать.

Несмотря на обстрелы и бомбежки ежесуточный выпуск Су-2 в начале сентября вырос до четырех, что соответствовало скорректированному правительственному заданию. Все светлое время суток не покидали кабин летчики-харьковчане А. И. Калюжнов, Г. Я. Коробко, П. И. Деев и другие. Прямо на заводском аэродроме после облета машины сдавались военным экипажам. Большую роль в прикрытии завода и прилегающей территории сыграли истребители 146-го иап. С 11 сентября 22 МиГ-3 круглосуточно несли дежурство, не позволяя противнику мешать работе харьковчан. Врагу не удалось сорвать и планомерную эвакуацию предприятия. Когда 25 октября советские войска были вынуждены оставить Харьков, выпущенные бомбардировщики Су-2 своевременно перелетели на тыловые аэродромы. 146-й иап опоздал с перебазированием и 112 человек во главе с батальонным комиссаром Черенковым погибли и пропали без вести.

Не столь драматично развивались события в подмосковном Долгопрудном. Здесь с началом войны провели малую модернизацию бомбардировщиков 4-й серии и подготовили новый эталон Су-2. В конце июня 1941 года прошел испытания в НИИ ВВС самолет № 070Т29, на котором наконец-то удалось устранить большинство дефектов, ранее отмечавшихся в материалах испытаний. Результаты проведенной работы обнадеживали.

Но наладить ритмичное производство, создать необходимые заделы деталей руководство долгопрудненского завода летом 1941 года не смогло. Более того, имевшийся станочный парк оказался загружен только на половину. В результате, в июле завод No. 207 сдал военным 12 машин, а в следующем месяце — лишь восемь Су-2, т.е. план был выполнен всего на треть.

Неоднократно старший военпред завода военинженер 2-го ранга А. М. Медведков обращал внимание руководства на плохое планирование и отсутствие учета, что приводило к частым простоям. Так, 7 августа около 100 человек одного из цехов оказались не обеспечены работой, а на следующий день 52 рабочих послали на полевые работы на аэродром и 74 — в отгул. 12 августа начальник Главного управления заказов вооружения ВВС генерал Жаров обратился к Шахурину с просьбой снять с должности директора В.П.Горина и главного инженера завода П. С. Кушпеля.

Новым директором 207-го назначили Н. В. Климовицкого. Руководитель жесткий и требовательный, он сумел в короткий срок повысить производственную и технологическую дисциплину. Завод увеличил выпуск Су-2 и смог построить в сентябре 15 Су-2, среди которых пять машин в варианте арткорректировщика и шесть — дальнего фоторазведчика с дополнительным бензобаком. Удалось отработать установку реактивного вооружения, а также модифицированные фотоустановки АФА-1 и НАФА-19-Никто не мог тогда предполагать, что очень скоро трудовой ритм коллектива будет нарушен. Неожиданный прорыв немцев к Москве вынудил Совет по эвакуации отдать приказ перебазировать долгопрудненский завод вместе с другими предприятиями Москвы и Подмосковья на Восток. 8 октября было решено эвакуировать завод № 207 в Пермь, где и объединить его с заводом № 135.

Это решение попыталось оспорить руководство авиазавода. Уже 10 октября директор Н. Климовицкий, главный инженер В. Таиров, которых поддержали парторг ЦК ВКП(б) В. Егоров и старший военпред А. Медведков, обратились к Сталину и Маленкову с просьбой сохранить завод в качестве самостоятельной производственной единицы. Они предложили эвакуировать завод в Ташкент, на базу местного ремонтного завода, обещая в этом случае уже в январе. 1942 г. вдвое увеличить программу выпуска боевых самолетов. Но, насколько известно, никакой реакции на это обращение не последовало.

Эвакуация всех промышленных предприятий проходила в тяжелых условиях. Не стали исключением и заводы, производившие Су-2. Так, первый эшелон из Харькова в Молотов прибыл 1 октября, а последний — лишь 4 декабря 1941 года. Некомплектная погрузка оборудования под огнем врага и отсутствие транспортных средств при разгрузке задержали монтаж оборудования. Да и руководство моторного завода № 19, на площади которого перебазировалось производство самолетов Су-2, оказалось не готово к приему огромного хозяйства: корпуса передаваемых самолетостроителям цехов были расчищены и освобождены от остатков моторного оборудования лишь после вмешательства уполномоченного НКАП.

Надо иметь в виду, что восстанавливали предприятие, как тогда говорили, «на базе слияния в единую производственно-хозяйственную единицу» — заводов №№ 135, 207, филиала завода № 450, фюзеляжного цеха завода «Серп и молот», а также «Гидропривода», производственной части ОКБ-289 и деревообделочного цеха. Уже к началу ноября возник гигант, насчитывающий 1763 единицы оборудования, из которых 1114 составляли металлорежущие станки (для сравнения: в Харькове к осени 1941 г. имелось около 800 металлорежущих станков). В то же время рабочих имелось меньше половины от потребного количества.

Рассмотрев положение дел в Молотове, оценив «узкие места», нарком А. И. Шахурин в начале ноября приказал до конца 1941 года выпустить 70 Су-2 М-82, и выйти в декабре на выпуск трех машин в сутки. Немцы стояли тогда в сотне километров от Москвы, и требовалось как можно быстрее преодолеть кризис, связанный с эвакуацией. Нарком считал возможным к 15 ноября установить и запустить в работу в Перми все вывезенное сюда оборудование.

В этих тяжелейших условиях выяснилось, что где-то в пути пропали чертежи ВМГ М-82 для Су-2 и их пришлось спешно восстанавливать. Требовалось также внедрить различные заменители дефицитных материалов, и прежде всего алюминия и меди. Обширная переписка велась между разными ведомствами по вопросу о том, кто будет изготавливать лыжи для бомбардировщиков Сухого. 18 ноября заместитель начальника ГУ ВВС Я. Л. Бибиков обратился к Шахурину с предложением выпускать каждый пятый самолет в варианте разведчика и корректировщика, «в связи с тем, что ВВС Красной Армии не имеют таких самолетов, а потребность в них для фронта очень большая». И вдруг…

19 ноября 1941 года ГКО заслушивал в Куйбышеве директора завода № 135 И. М. Кузина, доложившего о трудностях, связанных с восстановлением производства самолетов. Стало ясно, что до конца месяца ни одного Су-2 фронт не получит. По мнению секретаря Молотовского обкома ВКП(б) Н. И. Гусарова, из тружеников различных эвакуированных предприятий так и не удалось создать единый производственный коллектив. После бурной дискуссии ГКО принимает два постановления. В первом говорится о необходимости установить и отработать перспективный мотор М-82 на самолеты ТБ-7, «103», Ил-2 и ДБ-3Ф. В документе — ни слова о Су-2, хотя уже в сентябре на заводе в Харькове собрали два первых серийных Су-2 М-82, а в Молотове имелся хороший задел для производства этих машин. Текст второго постановления оказался еще более суровым для П. О. Сухого: завод № 135 должен немедленно развернуть производство Ил-2 с мотором М-82, при этом выпуск Су-2 прекращался.

Трудно однозначно ответить на вопрос, почему руководство приняло такое решение. Видимо, главная причина была связана с уменьшением числа типов боевых машин, находившихся в производстве, и необходимого для них оборудования. Несомненно, что благоприятные отзывы о работе на фронте полков на Су-2 опоздали. В то же время, в ноябре авиационные командиры и летчики исключительно высоко оценивали эффективность, живучесть, неприхотливость штурмовиков Ильюшина. Многие военные специалисты тогда считали, что лучшего самолета для поддержки войск трудно представить. Вот, если бы только сделать Ил-2 двухместным, чтобы у стрелка имелся подвижный пулемет…

Вопреки распространенному мнению, первоначально С. В. Ильюшин противился переделке штурмовика в двухместный, но согласился разместить стрелка в машине с мотором М-82. Такой самолет был построен, и в начале сентября 1941 года его начали испытывать. Разрабатывалась концепция взаимодействия в бою двухместного лидера Ил-2 М-82 (их часто называли тогда Ил-4) с несколькими одноместными Ил-2 АМ-38.

В соответствии с указаниями правительства, 20 декабря Пермский завод получил чертежи Ил-4, и на следующий день началась подготовка нового производства. Директору Кузину разрешалось достроить Су-2 только из имевшегося задела. Когда выяснилось, что перестройка производства в Перми протекает недопустимо медленно, и в ближайшие месяцы собрать Ил-4 не удастся, Шахурин ограничил выпуск Су-2 только машинами, находящимися в сборочном цехе. Многими такое решение воспринималось с недоумением, а командир 135-го БАП майор Г. Корзинников даже написал рапорт начальнику ГУ ВВС, где обосновал нежелательность прекращения постройки самолета, хорошо зарекомендовавшего себя на фронте в последние месяцы.

В истории нашего самолетостроения были случаи, когда машину снимали с производства, а затем вновь восстанавливали. Но в данном случае, убедившись, что строить штурмовики Ильюшина в Перми нецелесообразно, руководство страны решило — беспрецедентный шаг для начала 1942 года — завод № 135 расформировать. В январе и феврале за счет кадров и оборудования этого предприятия были усилены авиазаводы №№ 30 и 381.

По воспоминаниям старейшего сотрудника ОКБ М. И. Зуева, на такое решение повлияла нелюбовь к Павлу Осиповичу со стороны Сталина. После гибели В. М. Петлякова в катастрофе 12 января 1942 года Сухой был вызван в Кремль и получил предложение возглавить работу над совершенствованием Пе-2. Сухой не отказался, но и не согласился. Сталину не понравились колебания Павла Осиповича и 14 января с его ведома состоялось назначение на должность главного конструктора завода № 22 А. И. Изаксона.

Еще через 10 дней вышел приказ: расформировать авиазавод в Молотове. Сухому не разрешили вернуться в Подлипки даже когда фашистов удалось отогнать от Москвы. Получилось так, что самолет ББ-1 (Су-2) увидел свет при непосредственном участии вождя и им же было прекращено его серийное производство.

Но история применения Су-2 на этом не закончилась. Холодной и снежной зимой 1941-1942 годов активность боевых действий была невысокой. Чтобы обеспечить хотя бы один вылет, приходилось по два — три раза за ночь запускать моторы и задолго до рассвета начинать готовить самолет к старту. В мороз и стужу механики разжигали паяльные лампы, а затем с их помощью подогревали маслорадиаторы. Испытывал трудности и экипаж: снежный покров усложнял летчику расчет на посадку, а штурману — ориентировку. В основном полеты совершали наиболее подготовленные экипажи, поскольку Су-2 было трудно пилотировать в облаках.

Штурманы перешли на бомбометание не «по ведущему», как это практиковалось летом, а с индивидуальным прицеливанием. Часто самолеты шли в атаку, неоднократно меняя курс, а за пять — семь километров до цели неожиданно резко разворачивались, чем затрудняли противнику противодействие. В феврале в 97-м БАП на нескольких бомбардировщиках смонтировали десять направляющих для пуска РС-82 и проверили реактивное оружие в боях на Брянском фронте. После нескольких успешных вылетов летчикам дважды объявлял благодарность командующий ВВС 3-й армии генерал-лейтенант Г. П. Кравченко. Он же требовал от командования 97-го БАП и всего летно-технического состава «достичь максимальных усилий в восстановлении материальной части». Действительно, количество исправных самолетов в полку исчислялось единицами. Наибольшую активность проявили авиаторы 2 марта, совершив 14 вылетов пятью самолетами. Всего четыре исправных Су-2 имелись к началу марта в сражавшемся несколько южнее 209-м БАП.

К весне 1942 года авиаторы 103, 210, 211, 226 и 227-го БАП закончили боевые действия на Су-2. Большинство летчиков прошло переучивание на штурмовике Ил-2 и положительно восприняло переход «с фанеры на чугунку». В некоторых штурмовых полках самолеты Сухого использовали как учебно-тренировочные для отработки техники посадки на Ил-2 — ведь двухместных учебных штурмовиков в то время еще не выпускали. Штурманы впоследствии служили в учебных и боевых полках дневной бомбардировочной авиации, чаще всего на самолетах Пе-2.

Зимой 1942 года к действующим на фронте полкам «сушек» добавился еще один — в феврале в Молотове подготовили 826-й БАП майора А. М. Бокуна. Часть имела 16 машин с моторами М-88Б и четыре новеньких самолета с двигателями М-82. На последних Су-2 (зав. №№ 11114, 12116, 07117 и 35117) было решено провести войсковые испытания моторов А. Д. Швецова. Экипажи положительно оценили модифицированный вариант машины Сухого и моторы М-82, в частности. Но за время обучения и при перелете на фронт в период с 28 февраля по 9 марта произошли одна катастрофа, одна авария и множество вынужденных посадок по вине двигателя (всего же в запасных полках и учебных центрах в 1941-1942 годов с машинами Су-2 случились 6 катастроф и 17 аварий — цифры неприятные, но налет на одно серьезное летное происшествие оказался на 25 — 30 % больше, чем для самолетов Пе-2 или Ил-2.)

Продолжив использование Су-2 в роли ближних бомбардировщиков, командование ВВС Красной Армии в марте приняло решение приступить к формированию корректировочных звеньев, а затем и эскадрилий. Управление эксплуатации и ремонта ВВС получило приказ собирать самолеты Су-2 с мест вынужденных посадок, ремонтировать и отправлять в 10-й запасной полк, перебазировавшийся в Каменку-Белинскую. Обучавшиеся там экипажи получали 23-24 часа летной и около 100 часов наземной подготовки. К летчикам-корректировщикам предъявлялись особые требования: согласно наставлениям каждый авиатор должен был иметь налет не менее сотни часов.

Однако обстановка на фронте не позволяла затягивать процесс переучивания, и вскоре первые четыре корректировочных звена с дюжиной Су-2 убыли на Западный фронт. К лету 1942 года удалось подготовить и отправить в действующую армию 77 экипажей, из которых 52 летали на Су-2, а остальные — на импортных разведчиках «Кертисс» O-52. Постоянная нехватка исправных Су-2 тормозила работу 10-го ЗАП. К тому же П. О. Сухой получил указание прекратить все дальнейшие работы по совершенствованию Су-2-корректировщика. Все же, в апреле-мае удалось подготовить две первых, укомплектованных по штату, корректировочных эскадрильи — 12-ю КАЭ для Ленинградского и 13-ю КАЭ для Калининского фронтов.

Трудно, с большими задержками шли государственные испытания Су-2 М-82. Много времени ушло на отработку ВМГ. Только 22 апреля 1942 года бригада испытателей во главе с ведущим инженером А. В. Синельниковым приступила к составлению отчета. Летчик капитан С. М. Коробов выполнил на машине 35 полетов. Большую их часть он совершил с лыжным шасси. Однако ни лыжи, ни увеличенный взлетный вес не сказались, по мнению НИИ ВВС, на поведении самолета в воздухе. Даже без использования форсажа Су-2 М-82 летал на малых и средних высотах значительно быстрее, чем с М-88Б. В то же время дальность машины уменьшилась и недостаточным стал противокапотажный угол на посадке — 18,5° при требуемом минимуме в 26,5°, что сделало опасным использование тормозов на пробеге.

К 22 апреля почти все летчики 826-го БАП успели облетать модифицированную машину. Наибольший опыт накопили капитан В. Галущенко, который к 211 часам налета на Су-2 М-88 добавил еще 11,5 часов на Су-2 М-82, и лейтенант В. И. Досталев (173,5 ч + 11,8 ч). Оба летчика, а также командир полка майор А. М. Бокун успели выполнить более ста боевых вылетов на «сушках» к маю 1942 года.

В первые дни наступления советских войск на Харьков наземные войска поддерживали 374 бомбардировщика разных типов, входившие в ВВС Южного и Юго-Западного фронтов. Из 92 бомбардировщиков, пригодных для действий днем, имелось 42 Су-2 в составе 13-го Гвардейского, 52-го, 135-го, 288-го и 826-го БАП. В начале операции экипажи вылетали по два — три раза на бомбежку войск противника, обеспечивая прорыв танков и конницы. Однако своевременного перебазирования авиации вслед за наступающими частями организовано не было. С каждым днем взаимодействие с истребителями и наземными войсками становилось все хуже. Количество вылетов резко сократилось, чему имелось несколько причин. Так, полковник И. П. Горохов, сменивший В. И. Артамонова в командовании 288-м БАП, приказал летчикам не взлетать без истребительного прикрытия после того как пара «мессершмиттов» сожгла на взлете с аэродрома Александровка три «сушки». Приданный в начале операции бомбардировщикам 40-й ИАП базировался на большом удалении и не мог их прикрыть, поскольку не хватало радиуса действия истребителей И-16, а находившийся в Александровке 762-й ИАП на ЛаГГ-3 не получил задания на сопровождение Су-2.

Сражавшийся на Брянском фронте 97-й БАП потерял в мае во время бомбежки на аэродроме Ельца почти все Су-2. Оставшимися машинами и личным составом усилили 209-й БАП. Этой части вместе с другими полками ВВС фронта пришлось в неимоверно трудных условиях отбивать начавшееся 28 июня немецкое летнее наступление. В боях на подступах к Воронежу сильная и активная истребительная авиация люфтваффе нанесла тяжелые потери многим нашим полкам, но 209-й БАП сохранил боеспособность.

Сражавшиеся бок о бок с Су-2 штурмовые полки или понесли большие потери (503-й ШАП), или имели много неисправных самолетов (218-й и 874-й ШАП). Но и авиаторам 209-го БАП приходилось непросто в условиях отступления. Достаточно сказать, что полк начал бои в составе 208-й ночной БАД, затем его оперативно подчинили 205-й авиадивизии, а в середине июля 1942 года ввели в состав 223-й БАД. К сентябрю в части сохранилось 20 Су-2. Все экипажи выполнили на данном типе от 55 до 170 боевых вылетов; 83 человека были награждены орденами и медалями.

Еще более напряженное сражение развернулось в июле — августе 1942 года на дальних подступах к Сталинграду. Останавливаясь на особенностях боевого применения самолетов Су-2, скажем, что некоторые экипажи 826-го БАП стали «подсаживать на борт» третьего человека — нижнего стрелка. В одном из боев зенитный снаряд заклинил левый элерон, и на поврежденную машину старшины Савельева набросились «мессершмитты». Истребители попытались подойти снизу, но неожиданный огонь старшины Грекова позволил экипажу отбить атаки. Летчик сумел посадить поврежденный бомбардировщик в поле.

В некоторых вылетах приходилось организовывать взаимодействие Су-2 М-88, выдержавших по два — три капитальных ремонта, с новенькими Су-2 М-82. Разница в их максимальных скоростях на малых и средних высотах доходила до 100 км/ч. Скорости самолетов почти выравнивались после подвески под крылья «молотовских» машин ВАПов (выливных авиационных приборов). Летом 1942 года нашли широкое применение ампулы со смесью КС — они эффективно поражали живую силу и технику врага.

Еще одну задачу экипажи Су-2 решали на протяжении всей войны. Речь идет о сбросе листовок на русском и немецком языках над занятой противником территорией. Интенсивность такой работы возросла в июле. До 45 тысяч листовок разбросали с самолетов над занятыми фашистами городами только за один месяц. В них рассказывалось о громадных потерях немецко-фашистских войск на советско-германском фронте, сообщалось о начавшихся мощных налетах союзной авиации на германские города, а также приводился текст англо-советского договора о сотрудничестве. В разгар лета немецкие истребители-«охотники» начали активные полеты в нашем ближнем тылу. Лучшие асы люфтваффе из эскадр JG 3, 52, 53 и 77 неожиданными атаками наносили огромный ущерб нашей авиации. В условиях безлесья, выжженной солнцем степи советским летчикам оказалось нелегко скрыться от преследования «мессершмиттов». В начале июля несколько Су-2 были сбиты противником при взлетах и посадках, а еще несколько — уничтожены на земле. Чтобы как-то обезопасить свои аэродромы в условиях нехватки зенитных средств, командиры полков приказали организовать дежурство стрелков-бомбардиров у турелей МВ-5 в то время, когда часть не выполняла боевых вылетов.

В ходе летних боев на Дону 52-й БАП стал одним из лучших в авиации Сталинградского фронта. В мае полк получил последние 22 Су-2 М-82, изготовленные в Молотове. Машины первоначально предназначались для женского 587-го БАП, который формировала М. М. Раскова, но она предпочла более современные Пе-2. Достаточно быстро освоив модифицированные машины, авиаторы 52-го были благодарны судьбе, что им снова пришлось воевать на творении П. О. Сухого. Практически все ветераны полка отзывались о Су-2 с исключительной теплотой. По их словам, это был неприхотливый, надежный самолет-солдат. Многократно машины прилетали с прострелами, а то и с отсеченными частями стабилизаторов, рулей, но восстанавливались техсоставом и через несколько дней снова шли в бой.

В документах отмечалось, что хорошо подготовленные экипажи обнаруживали малоразмерные, хорошо замаскированные цели, какими являлись, например, притопленные на несколько десятков сантиметров под воду понтонные переправы, наносили меткие удары и на бреющем уходили от преследования неприятельских истребителей. В других случаях, наоборот, одиночные бомбардировщики забирались на высоту до 8000 м. Запись в журнале боевых действий 270-й БАД гласила, что «на этих высотах немецкие истребители самолеты Су-2 не догоняли и атаковали только на встречных и пересекающихся курсах». Этот факт можно объяснить богатым опытом экипажей, их умением маскироваться облаками, а также незначительной активностью летом 1942 года истребительной авиации люфтваффе на больших высотах — ведь максимальная скорость Bf-109F и Bf-l09G все равно была, по крайней мере, на 100 км/ч больше, чем у Су-2 М-82.

За весь 1942 год немецкие истребители и зенитки сбили 64 Су-2, из которых восемь составили безвозвратные потери 8-й воздушной армии в оборонительный период Сталинградской битвы. В среднем в 270-й БАД каждый Су-2 успевал выполнить до списания в июле — августе 80 самолето-вылетов, а Пе-2 — только 20. Конечно, было бы преувеличением утверждать, что самолеты Сухого в несколько раз лучше, чем «пешки» или «Бостоны». Нельзя забывать, что среди летного состава 52-го и других полков на Су-2 сохранилось немало авиаторов, имевших отличную подготовку, опыт полетов еще с довоенного времени. Но и боевые машины теперь реализовали все, что заложил в них конструктор.

К осени 1942 года количество сражавшихся на фронте авиаполков на Су-2 сократилось до двух. Кроме действовавшего на Южном фронте 288-го БАП, на Сталинградском продолжал боевые действия 52-й полк. В последнюю часть в начале июля 1942 года передали сохранившиеся машины из 13-го Гв. и 826-го БАП, а в начале сентября — и из 135-го БАП. Несмотря на это, в 52-м БАП насчитывалось в сентябре не более 16 Су-2, из которых примерно половина была боеспособна. За каждым самолетом теперь закреплялись по два — три экипажа. Не только машины старых типов с М-88Б, с заводскими номерами №№ 22095,55092,1910, но и с моторами М-82, как №№ 44117, 45118 и 47118 выработали 100-часовой ресурс. Следовательно, удалось получить бесценный опыт длительной эксплуатации двигателей А. Д. Швецова на фронте. Неудивительно, что в сентябре в Верхней Ахтубе летчики-бомбардировщики помогли в освоении первых серийных Ла-5 пилотам 287-й подполковника С. П. Данилова — как известно, на истребителях С. М. Лавочкина также устанавливали мотор М-82.

Казалось бы, ну что могли значить несколько бомбардировщиков Сухого в масштабах фронта в конце 1942 года? А между тем, в ненастную погоду некоторые экипажи сумели причинить значительный ущерб врагу. В ходе начавшегося в конце ноября контрнаступления наших войск под Сталинградом одиночные Су-2 удачно маскировались в облаках и почти всегда летали без прикрытия истребителями. Экипажи-«охотники» практически без потерь бомбили паровозы, автомашины, аэродромы противника. В одном из вылетов «сушку» по ошибке атаковали краснозвездные истребители, но и они не смогли сбить самолет. Очень ценную информацию о германо-румынских войсках экипажи Су-2 привозили из рейдов в тыл противника на глубину 200 — 250 км.

Пять — семь исправных Су-2 имелись в конце осени в 288-м БАП, возглавлявшимся майором И.И.Баутиным. Надо иметь в виду, что численность всей бомбардировочной авиация 5-й воздушной армии редко превышала полсотни машин и каждый исправный самолет был на счету. По отчету старшего инженера 288-го БАП чаще всего Су-2 простаивали из-за отсутствия камер колес. Механики даже попытались, правда безуспешно, приспособить к бомбардировщику покрышки от автомобилей. С нетерпением ожидали отремонтированных машин из мастерских Грозного…

Любопытно отметить, что самолеты Сухого в конце 1942 года практически перестали списывать из числа действующих. Значительно более оперативно, чем, скажем, год назад, была организована уборка поврежденных машин с мест вынужденных посадок, их транспортировка в реморганы, а также разборка аварийных самолетов и моторов на составные части, сортировка на годные и негодные, а также отправка по назначению. Если за первый год войны через текущий и восстановительный ремонт прошли 48 Су-2, то за второй год — не менее 568 самолетов Сухого. Отдельные «сушки» попадали в мастерские и на рембазы более 20 раз!

В середине ноября на разных фронтах действовал уже 41 корректировщик данного типа, из которых 34 были боеспособны. Больше всего Су-2 — 13 единиц — имелись в сражавшихся под Сталинградом 34-й и 45-й отдельных КАЭ. Последняя, возглавляемая капитаном Н. Н. Королевым, за январь 1943 года совершила без потерь 26 вылетов, из которых 8 были связаны с корректировкой артогня, 14 — с визуальной разведкой, 2 — фоторазведкой, а 2 вылета пришлось прервать из-за непогоды. Иногда авиаторам удавалось корректировать огонь 1-й артдивизии РГК генерала В. Н. Мазура по семи целям одновременно. После победы на Волге эскадрилья получила почетное звание 1-й Гвардейской.

При прорыве блокады Ленинграда отличился личный состав 12-й отдельной КАЭ, обеспечивавший работу артиллерийского корпуса прорыва резерва ВГК генерала Жданова. Командование считало, что артиллеристы не могли бы столь эффективно подавлять долговременные огневые точки противника без «подсказки» летчиков. Латаные — перелатаные Су-2 разгонялись не быстрее, чем до скорости 275 км/ч (по прибору), но отлично держались в воздухе.

Среди недостатков в организации боевых действий отмечались длительная подготовка артиллеристами данных для стрельбы — экипажам Су-2 приходилось находиться над линией фронта более часа. Нередко истребители сопровождения возвращались домой, израсходовав все горючее, и корректировщикам приходилось принимать неравный бой с «мессерами» и «фоккерами». Так, 23 июня 1943 года около г. Холм погиб экипаж 1-й ГвКАЭ: летчик ст. лейтенант А. Л. Дмитриенко (93 боевых вылета) и штурман ст.лейтенант Н. И. Кукушкин (101 вылет). Из архивных документов следовало, что в начале войны Дмитриенко действовал неуверенно и однажды по ошибке даже сбросил бомбы на свои войска. Впоследствии, отлично освоив Су-2, научившись на нем воевать, он стал одним из наиболее подготовленных летчиков 97-го, затем 209-го БАП, а впоследствии и 45-й КАЭ.

Немцы достаточно быстро поняли, какую угрозу представляют тихоходные машины. Подобно тому, как советские истребители стремились сбить корректировщики FW-189, их германские оппоненты охотились за нашими артиллерийскими самолетами. По свидетельству летчика 54-го ГвИАП Я. Л. Михайлика, FW-190 стремились внезапными атаками с пикирования в первую очередь сбить Су-2. Уберечь их от мощного огня истребителям сопровождения оказалось очень нелегко. Например, 28 июня 1943 года четверка Як-1 сумела сохранить корректировщик, хотя от огня неприятеля сгорел «яковлев» из 55-го ГвИАП. Накануне боев на Курской дуге большую работу выполнили экипажи 16-й и 47-й КАЭ (соответственно в районах Архангельское — Каменка и Каменка — Сабурово), входившие в состав 16-й воздушной армии. Они регулярно сообщали командованию наземных войск о мероприятиях, проводимых противником на передовой.

Даже после вывода в конце 1942 года с фронта 52-го БАП в Петровск-Саратовский (15-й ЗАП) и передачи им оставшихся девяти Су-2 в состав корректировочных эскадрилий, самолетов для последних постоянно не хватало. Зато авиаторы 52-го БАП существенно усилили 14-ю и 15-ю КАЭ 14 летчиков совершили к этому времени на Су-2 от 93 до 244 (!) боевых вылетов. Не меньший опыт имелся у 21 штурмана и 65 техников.

Отсутствие новых Су-2 вынудило командование ВВС с весны 1943 года приступить к формированию корректировочных эскадрилий на самолетах Ил-2. Несмотря на то, что С. В. Ильюшин модифицировал связное оборудование штурмовика, ему не удалось устранить ряд дефектов машины, и прежде всего тесноту задней кабины. По мнению летнабов, Илы не предоставляли им необходимого удобства работы, но к лету 1943 года на фронт отправлялись корректировочные эскадрильи только на них. Тем временем, до конца 1943 года успешно сражались на Су-2 53-я и 54-я КАЭ, возглавляемые старшими лейтенантами И.И.Касаткиным и А. И. Швецовым (оба — ветераны 52-го БАП). Майор Швецов впоследствии сформировал и возглавил 187-й отдельный корректировочно-разведывательный полк, с которым дошел до Победы. Но ни одного Су-2 в строю полка к 1944 году не сохранилось. По документам 42-й КАЭ, 27 ноября 1943 года внезапной атакой немецкого аса из-за облаков был сбит один из последних имевшихся в строю Су-2 № 263105.

Еще в начале марта 1943 года 288-й БАП вывели с фронта в Моздок для доукомлектования и освоения боевых действий экипажами ночью. Все машины оснастили связными рациями РСБ-Збис, радиополукомпасами РПК-10, ночными фотоустановками НАФА-19. Однако переподготовка затянулась и была омрачена катастрофой. В ночь на 3 июня 1943 года при тренировочном полете в свете прожекторов разбился экипаж Героя Советского Союза Г. Г. Николаева (штурман — А. Н. Петров). Руководству полка пришлось приложить большие усилия по преодолению «светобоязни». После нескольких боевых вылетов в конце лета этого года командование 4-й воздушной армии, в которую входил полк, решило 288-й БАП расформировать, а личный состав передать 650-му ночному БАП.

Возглавляемый майором А. С. Куценко 650-й БАП стал тринадцатым и последним полком, который сражался на самолетах Сухого (кроме того, на Су-2 действовали, по крайней мере, 12 разведывательных и корректировочных эскадрилий и 18 звеньев; отдельные машины использовались 90-й РАЭ, 8-м ОРАП, 205-й ИАД, штабом 6-й ВА и другими частями). За эффективные и самоотверженные вылеты в ходе боев на Кубани часть в августе 1943 года была награждена орденом Красного Знамени, после чего две эскадрильи перевооружили на Су-2, а третья продолжала воевать на Р-10. В сражении над «Голубой линией» в сентябре — октябре особенно отличились экипажи Су-2 летчиков Н. Н. Малеги и Г. П. Лепаева, с успехом применявшие свои машины ночью. С аэродрома Славянская полк поддерживал наших моряков в ходе Керченско-Эльтигенской десантной операции, нанеся заметный урон транспортным перевозкам противника в Крыму.

Но время Су-2 заканчивалось. В январе 1944 года 650-й БАП сдал несколько оставшихся машин и через два месяца завершил перевооружение на Пе-2. Символично, что полк вошел в состав 188-й БАД полковника А. И. Пушкина, внесшего значительный вклад в освоение и успешное применение самолетов Сухого. Скажем несколько слов о других героях, воевавших на Су-2.

Навсегда запомнил М. П. Одинцов восьмой боевой вылет. После удара по вражеской переправе 3 июля 1941 года вражеские истребители «не оставили на самолете ни одного живого места». Серьезные ранения получили летчик и штурман. Самолет кое-как держался в воздухе и Одинцов смог благополучно посадить его на своем аэродроме. Михаил Петрович запомнил, что понадобилось 11 бинтов, чтобы его перевязать. После двух ударов возглавляемой лейтенантом И. Л. Карабутом эскадрильи 210-го БАП по переднему краю противника 29 сентября 1941 года командир оборонявшейся здесь 96-й стрелковой дивизии оценил «выше всяких похвал» действия наших авиаторов на Су-2.

Завидное мастерство демонстрировал во многих вылетах штурман М. А. Лашин. Так, 23 марта 1942 года его экипаж вылетел на разведку неприятельских войск. Тем временем к аэродрому Короча, где базировался тогда 135-й полк, приблизилась группа He-111, прикрытых Bf-109. Заметив одинокий советский самолет, ведущий «мессершмитт» погнался за ним, но был подбит меткой очередью Лашина и совершил вынужденную посадку в расположении батальона аэродромного обслуживания.

В плен попал командир 9/JG52 обер-лейтенант К. Шаде (K. Schade), имевший немалый опыт учебной и боевой работы. Гитлеровский ас успел сбить 27 советских машин, а одинокий советский самолет, который он столь неудачно атаковал, немецкие авиаторы определили как «бронированный Ил-2». Кстати, 27 августа 1942 года командира другого отряда — 8/JG52 обер-лейтенант О. Деккера (O. Decker) также сбили после того, как он безуспешно преследовал Су-2. Наш летчик уклонялся от очередей «мессера» на бреющем, отстреливаясь из пулемета, пока, наконец, кто-то из находившихся в окопах бойцов не сумел из винтовки поразить маслорадиатор немецкого истребителя. Удалось захватить не только немецкого командира, но и новейший Bf-109G № 13529, который стал ценным трофеем ВВС Красной Армии.

Очень эффективным считало советское командование рейд пятерки Су-2, ведомых ст. лейтенантом В. А. Верхоланцевым, на железнодорожную станцию Курск 1 мая 1942 года. Несмотря на сильный зенитный огонь, наши бомбардировщики точно поразили цель. Неприятельский склад вспыхнул — пожар бушевал трое суток. «Действуя на Сталинградском фронте с 1 августа 1942 г. по 5 января 1943 г., ст. лейтенант И. Н. Мартыненко выполнял самые ответственные задания командования, как обнаружение аэродромов и разведка оборонительных рубежей», — отмечалось в наградном материале. Летчик совершил 37 таких вылетов.

В ночь на 25 июля 1943 года капитан К. Я. Франчук при помощи САБов смог обнаружить скопление автомашин на Таманском полуострове, а затем точно сбросил на них бомбы. Не менее удачными оказались ночные налеты на причал Новороссийска поздним вечером 15 августа и суда в порту Кордон в ночь на 6 ноября 1943 года. В каждом из перечисленных случаев экипажи зафиксировали многочисленные взрывы и пожары в расположении врага.

Занятый другими работами, Сухой не оставлял своим вниманием самолет Су-2 и после прекращения его серийной постройки. По его инициативе в июле 1942 года на двух машинах (№№ 25095 и 26096) установили новые моторы М-82ФН с непосредственным впрыском топлива в цилиндры. Несмотря на аварию второго самолета 5 августа 1942 года, Павел Осипович добился продолжения испытаний. После доводки ВМГ, стало ясно, что новый двигатель сулит огромные перспективы. Работа оказалась весьма полезной для нашей авиации. Напомним, что только летом 1943 года успех пришел к Ла-5ФН с таким же мотором.

В декабре 1942 года Павел Осипович предложил подвергнуть Су-2 серьезным переделкам, установив на хорошо отработанный планер двигатель М-71Ф взлетной мощностью 2200 л. с. В проекте, получившем обозначение ББ, переработали конструкцию фюзеляжа, усилили бронирование и увеличили площадь крыла, изменив его форму в плане. Эта работа, также как и проект Су-2 в варианте штурмовика, заместителем наркома по опытному самолетостроению А. С. Яковлевым утверждена не была.

Спроектированный в 1935-1936 годах и созданный в опытных экземплярах по конкурсу «Иванов» в 1937 году ближний бомбардировщик П. О. Сухого строился крупной серией с 1940-го по 1942 год. Заводы выпустили 893 машины, из которых примерно на 30 устанавливались моторы М-87А или Б (перед войной большинство из них были переоснащены более мощными двигателями М-88Б), 58 имели моторы М-82, а остальные — М-88 и М-88Б. Подчеркнем, что Павел Осипович устанавливал на опытные экземпляры своих машин не только перечисленные выше двигатели, но и швецовские М-62, М-63, М-63ТК, М-81, М-82ФН, урминские М-87, М-89 — многие из них на тот период не вышли за рамки опытных работ.

Экипажи особенно отметили такие достоинства Су-2, как просторную, удобную, теплую в любую стужу кабину, хороший для одномоторных самолетов обзор у летчика и штурмана. Возможность управления машиной из кабины штурмана упростила процесс переучивания летного состава и оказалась неоценимым преимуществом в случае ранения или гибели летчика. Самолеты широко применялись на фронте в первый год войны в роли ближних бомбардировщиков, разведчиков и штурмовиков. Правда, для последней роли Су-2 оказался подготовлен слабо и полки «сушек» понесли большие потери. Уцелевшие самолеты применяли на фронте до начала 1944 года, главным образом в роли разведчиков и корректировщиков. Они оказались очень полезными в условиях господства в воздухе советской авиации.

Подводя итоги, можно сказать, что самолет Су-2 не стал самой удачной конструкцией Сухого. За ним последовали отличный штурмовик Су-6, за который конструктору была присуждена Сталинская премия 1-й степени, истребители Су-9 и Су-11, истребители-бомбардировщики Су-7Б и многие другие машины, оставившие куда больший след в истории нашей авиации. В силу ряда причин бомбардировщик Су-2 не стал массовым самолетом. Настоящим «Ивановым» советских ВВС явился штурмовик Ил-2, который поступал на вооружение во всевозрастающих количествах. Он заменил Су-2 во многих ролях и широко применялся в абсолютном большинстве операций Великой Отечественной войны.

Конструкция серийного самолета ББ-1 с мотором М-88 (М-88Б).

Конструкция самолета смешанная: фюзеляж и киль — деревянные, все остальные агрегаты остались металлическими.

Отличительной особенностью конструкции являлся переход от стальных сварных узлов и деталей к аналогичным из алюминиевых сплавов высокой прочности, допускающим в серийном производстве их изготовление методами холодной и горячей штамповки (из материала АК-1) и литья (из материала 195Т4 и АК) с незначительной механической доводкой.

Сварка с последующей термообработкой применялась только в конструкции шасси, костыля, моторамы, а также в элементах вооружения.

Конструкция предусматривала агрегатную сборку с установкой элементов управления и оборудования до окончательной сборки, что позволяло применять поточный метод сборки с выходом на конвейер.

Механизация изготовления деталей, сверловка отверстий по кондукторам обеспечивали взаимозаменяемость деталей без всякой дополнительной подгонки. Применение открытых профилей не только упрощало сборку элементов и целых агрегатов, но и позволило механизировать процесс клепки. Благодаря прессованным профилям обшивка крыла и оперения стала работать не только на сдвиг, но и на сжатие. Возросшая роль обшивки заставила особо внимательно отнестись к окантовке различных вырезов и люков, вызываемых потребностями сборки и эксплуатации. По этой причине целый ряд люков сделали не на замках, а на болтах с анкерными гайками

Фюзеляж типа монокок с несущей обшивкой, цельнодеревянный, состоял из 20 шпангоутов, связанных между собой четырьмя лонжеронами и несколькими стрингерами, зашитых фанерной обшивкой — скорлупой.

Первые 19 шпангоутов — цельнодеревянные, 20-й смешанной конструкции. Он состоял из двух частей: верхней, выполненной из фанеры, и нижней дюралевой. После установки стабилизатора обе части соединялись двумя дюралевыми профилями, на которых крепились два кронштейна руля высоты и два кронштейна подвески стабилизатора. На шпангоуте No. 20 монтировалось хвостовое колесо.

Четыре лонжерона фюзеляжа выполнялись в виде брусов из реек переменного сечения с уменьшением к хвостовой части. В верхней части фюзеляжа имелись два плато. Переднее плато коробчатого сечения служило для связи верхних лонжеронов и для крепления задней турели экрана. Далее располагалось заднее плато, над которым размещался задний складной обтекатель. При пользовании турелью обтекатель можно было опустить. Дюралевый пол летчика состоял из двух горизонтальных и одной наклонной плиты.

Для обзора нижней полусферы в кабине штурмана по бортам фюзеляжа устанавливаливалось по одному иллюминатору. Здесь же имелись подножки по бортам фюзеляжа для опоры ног штурмана. В хвостовой части фюзеляжа имелся люк, предназначенный для аварийного покидания самолета и монтажа люковой установки.

Обшивка фюзеляжа выполнялась из березового шпона толщиной 0,5 мм, выклеивавшегося на специальной болванке, имевшей форму фюзеляжа. Выклейка шпона производилась под углом 45° к оси самолета. Толщина обшивки фюзеляжа была переменной. После наклейки скорлупы на каркас и устранения неровностей фюзеляж оклеивался суровым маркизетом и окрашивался.

Кабина летчика закрывалась выпуклым обтекаемым козырьком из оргстекла и высоким сдвижным фонарем, обеспечивающим прекрасный обзор во все стороны. Сдвижная часть имела с левой стороны форточку, сдвигающуюся назад на направляющих. Полное сдвигание фонаря назад обеспечивало свободный выход летчика из кабины.

За косым задним срезом фонаря кабины летчика закреплялся обтекатель турели штурмана, состоявший из неподвижно закрепленной и откидной частей. Откидной козырек можно было отклонить до упора вперед и запереть — в таком положении штурман имел возможность попасть в кабину.

Обе кабины отапливались. Подогрев в них воздуха обеспечивался специальным трубопроводом, проложенным по правому борту самолета. В трубопровод воздух поступал из жаровой трубы выхлопного коллектора. По желанию экипажа в кабину мог нагнетаться по тем же трубопроводам свежий воздух.

Крыло отличалось от крыла самолета СЗ-2 способом крепления зализа между центропланом и фюзеляжем. Каркас центроплана состоял из двух лонжеронов, шести нервюр и двух продольных стенок. В носке за вторым лонжероном сверху и снизу имелись стрингеры в виде угловых профилей.

По задней кромке центроплана, снизу, располагались посадочные щитки (две секции), которые крепились к задней стенке центроплана и имели постоянную хорду. Обшивка — дюралевая, нагартованная, толщиной 0,6 мм. В щитках под фюзеляжем имелись окна для обзора вниз из кабины штурмана.

Каркас каждой консоли крыла состоял из из двух лонжеронов, 17 нервюр, задней стенки, стрингеров и дополнительных балок в пулеметном отсеке. Все элементы каркаса, за исключением нескольких узлов, были выполнены из дюраля.

Для монтажа бака на нижней поверхности крыла делался большой люк, закрывавшийся крышкой в виде панели. Панель крепилась к нервюрам и лонжеронам с помощью шурупов и самоконтрящихся гаек.

Отъемная часть крыла, также как и центроплан, обшивалась гладкими нагартованны-ми дюралевыми листами. Толщина обшивки от 1,0 до 0,6 мм. Клепка обшивки по носку до первого лонжерона и по верхней поверхности от первого до второго лонжерона — потайная, вся остальная обшивка клепалась заклепками с чечевицеобразными головками.

Каркас каждого элерона состоял из трубчатого дюралевого лонжерона, листовых штампованных нервюр, носового стрингера и хвостового профиля. Носок элерона для придания жесткости обшивался тонким дюралевым листом. Весь элерон обтягивался полотном. В носке элерона размещалась трубка со свинцом, служившая весовой компенсацией. Элероны крыла отклонялись на 25° вверх и вниз. Левый элерон имел управляемый триммер.

Конструкция щитков, располагавшихся на консолях от элерона до разъема, аналогична центропланным.

Продольный набор оперения состоял из четырех стенок швеллерного сечения, прессованных профилей и уголков; поперечный — из разрезных листов нервюр. Обшивка и весь набор стрингера — дюралевые.

К задней стенке стабилизатора крепились шесть литых кронштейнов, необходимых для подвески руля высоты. Стабилизатор устанавливался неподвижно под углом -5° и крепился болтами к уголкам, окаймлявшим вырез в фюзеляже под стабилизатор. Соединение закрывалось зализом. Кроме того, двумя средними кронштейнами стабилизатор прикреплялся болтами к хвостовому шпангоуту фюзеляжа.

Руль высоты имел весовую компенсацию. Его обе половины были взаимозаменяемы и соединялись трубой, проходившей через хвостовой обтекатель фюзеляжа. Каркас руля высоты состоял из трубы-лонжерона с нанизанными на него хвостовыми нервюрами. Носовая часть руля обшивалась дюралем, а вся поверхность обтягивалась полотном. В хвостовой части каждой половины руля на шомполе подвешивался триммер.

Киль цельнометаллической конструкции состоял из двух лонжеронов коробчатого сечения, стрингеров и нервюр; его обшивка была фанерная. На заднем лонжероне имелись два кронштейна для подвески руля поворота.

Триммер руля поворота, как и руля высоты, состоял из профиля швеллерного сечения, к которому приклепывались обшивка, усиленная несколькими нервюрами, петля и ушко под тягу управления триммером.

Управление самолетом двойное, смешанное. Руль высоты, элероны и закрылки имели жесткую проводку управления, а руль высоты, триммеры и костыль — тросовую. Из второй кабины можно было выключить управление рулем высоты.

Щитки управлялись с помощью гидроцилиндра через систему тяг и качалок. Они отклонялись на угол 55° при посадке.

Механизм уборки и выпуска шасси — электрогидравлический. Основные стойки — как на СЗ-2.

Костыльная установка имела автоматический стопор в нейтральном положении после отделения хвоста самолета от земли. Она автоматически убиралась одновременно с главными стойками. Костыльное колесо могло поворачиваться на земле на 42° в каждую сторону.

Для обеспечения зимней эксплуатации все серийные самолеты снабжались комплектом лыж, выпущенных заводами №№ 135 и 207, а также московской фабрикой № 2 Наркомлеса. В полете лыжи основных стоек убирались и прилегали к нижней обшивке центроплана. Эти лыжи состояли из полоза (фанера, приклеенная на ясеневые или дубовые планки), трех коробчатых лонжеронов, девяти шпангоутов, двух бортовых ребер, четырех стрингеров, фанерной обшивки и окантовки из листового алюминия. Лыжа имела размеры 2700×650 мм.

Костыльная лыжа в полете прилегала к нижней поверхности фюзеляжа. Для крепления к вилке амортизатора на лыже имелся кабан с втулкой, в которую вставлялась ось вилки. Сверху лыжи, спереди и сзади, крепились два амортизатора-шнура. Костыльная лыжа состояла из двух сплошных сосновых лонжеронов и двух бортовых ребер. Полоз лыжи состоял из ясеневых планок. Вся лыжа окантовывалась листовым алюминием. Размеры хвостовой лыжи 615×290 мм.

При монтаже лыж колеса вместе с осями снимались, а лыжи закреплялись в нижней части амортстойки с помощью траверсы. Вместо летних щитков устанавливались зимние.

Винтомоторная группа состояла из двухрядного звездообразного 14-цилиндро-вого двигателя М-88 (М-88Б) номинальной мощностью у земли 950 л. с. Двигатель снабжался трехлопастным винтом изменяемого в полете шага ВИШ-23 диаметром 3,25 м. Обтекатель винта состоял из передней и задней частей, соединенных между собой винтами и анкерными гайками. Обтекатели изготавливались из листового дюраля. К его передней части приклепывался стальной термически обработанный храповик для запуска мотора от автостартера.

Капот мотора имел внутреннюю и наружную части, а также юбку. Наружный капот выполнялся в виде трех съемных крышек, вставленных в паз V-образных профилей и закреплявшихся только на моторе при помощи передних и задних узлов.

Юбка капота разделялась на три сектора — два боковых и нижний. Боковые секторы имели по шесть створок. Они связывались шарнирами и направляющими листами из нержавеющей стали. Створки при полном открытии юбки сохраняли форму капота, перекрывая щели между створками. В правом боковом секторе имелся вырез в двух створках для выхлопного патрубка двигателя.

Сверху за капотом между лонжеронами закреплялась съемная панель для подхода к фюзеляжному топливному баку.

На нижней части капота крепился туннель всасывающего патрубка карбюратора, а за ним в районе юбки устанавливался маслорадиатор с туннелем для забора воздуха. Регулирование поступающего воздуха производилось с помощью заслонки.

Стрелковое вооружение включало три пулемета ШКАС, два из которых неподвижно размещались в отъемных консолях крыла вне зоны вращения винта. Для подхода к пулеметам в верхней поверхности крыла имелись люки. Управление стрельбой крыльевых пулеметов осуществлялось с помощью гашеток, расположенных на ручке управления самолетом.

Верхняя турель МВ-5 осталась как и на самолете СЗ-2 без изменения, а люковую установку с самолета сняли.

Бомбы калибром 8 — 100 кг подвешивались на кассетных держателях в фюзеляжном бомбоотсеке, под кабиной летчика. Нормальная бомбовая нагрузка составляла 400 кг, а максимальная — 600 кг. Внутренняя подвеска не превышала 400 кг. На наружных бомбодержателях под крылом можно было подвешивать бомбы 100 и 250 кг.

Оборудование. Внешняя связь самолета осуществлялась при помощи радиостанции типа РСБ «Двина», которая устанавливалась во второй кабине перед штурманом. Все агрегаты радиостанции легко снимались и монтировались на полке рамы, с использованием резиновых амортизаторов типа «Лорд».

Радиостанция оснащалась жесткой однолучевой Т-образной антенной, протянутой от носовой штанги до киля. Как правило, радиостанции на бомбардировщиках снимали. Их оставляли на самолетах, выполнявших задачи разведки и корректировки артогня.

Фотоаппарат АФА-13 устанавливался у правого борта кабины штурмана. В походном положении его можно было закрепить у борта защелкой.

Аэронавигационное оборудование обеспечивало полеты в сложных метеоусловиях.

Основным источником питания электрооборудования самолета являлся генератор типа ГС-1000 с приводом от мотора. Параллельно в цепь включался аккумулятор типа 12А30. Он устанавливался в центроплане за вторым лонжероном, с правой стороны. Все управление электрооборудованием у летчика сосредоточивалось на электрощитке (правый пульт). Приборная доска штурмана с элементами управления электрооборудованием состояла из двух частей: правой и левой. Для работы с картой у штурмана имелся специальный столик.

Потребителями электроэнергии были расположенные на концах крыла бортовые огни типа БС-35, смонтированный в съемном заднем коке хвостовой огонь типа ХС-35 и установленная в левой консоли крыла фара.

ЛТХ:

Модификация: Су-2

Размах крыла, м: 14,30

Длина, м: 10,46

Высота, м: 3,94

Площадь крыла, м²: 29,00

Масса, кг

-пустого самолета: 3220

-нормальная взлетная: 4700

Тип двигателя: 1 х ПД Швецов М-82

-мощность, л.с.: 1 х 1330

Максимальная скорость, км/ч

-у земли: 430

-на высоте: 486

Крейсерская скорость, км/ч: 459

Практическая дальность, км: 910

Макс.скороподъемность, м/мин: 588

Практический потолок, м: 8400

Экипаж: 2

Вооружение: 6 х 7,62-мм пулеметов ШКАС (650 патронов на ствол), 10 НУРС РС-82 или РС-132 и/или 400 кг бомб.

 

 

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

 

Список источников:
В.Б.Шавров. История конструкций самолетов в СССР 1938-1950 гг.
Б.Л.Симаков. Самолеты страны Советов. 1917-1970.
Энциклопедия-справочник. Самолеты страны Советов.
Дмитрий Хазанов, Николай Гордюков. Ближний бомбардировщик Су-2.
ХГАПП. Харьковский авиационный завод: История, современность, перспективы.
Авиационный форум Prop&Jet. Архивные фото.

Просмотров: 2719

Скороснтной бомбардировщик СБ

Разработчик: ОКБ Архангельского

Страна: СССР

Первый полет: 1934 г.

Тип: скоростной бомбардировщик

          

  

Судьба СБ 2ИС (АНТ-40-2) сложилась более успешно, чем СБ 2РЦ. К 15 мая 1934 г. начали строить опытный образец этого варианта СБ. От своего предшественника он отличался не только моторами, но и некоторыми размерами. Выросли размах (до 20,33 м) и площадь крыла (до 52,9 м²), так же как площадь горизонтального оперения. Почти вдвое увеличился объем бензобаков. Полетный вес возрос до 4850 кг (максимальный - до 5530 кг).

На АНТ-40-2 ставились два мотора "Испано-Сюиза" по 780 л.с. Винты двухлопастные металлические фиксированного шага. Ступицы винтов прикрывались небольшими коками. Форма и размеры мотогондол были близки к АНТ-40-1, но в передней части капоты имели не круглую, а овальную форму. Охлаждение моторов обеспечивалось лобовыми сотовыми радиаторами. Спереди они прикрывались горизонтальными жалюзи, а на выходе поток воздуха регулировался поворотными совками.

Самолет был собран к новому году, и уже 30 декабря 1934 г. летчик Н.С. Журов совершил на АНТ-40-2 первый полет. Взлет осуществлялся на колесах.

Заслушав доклад начальника ЦАГИ Н. М. Харламова об итогах работы за 1934 г., в своем Постановлении ГУАП констатировал, что: "...ЦАГИ добился целого ряда крупнейших достижений, имеющих мировое значение в области авиационной техники, чем содействовал, наряду с укреплением обороноспособности страны, также превращению нашей авиации в лучшую авиацию в мире.

По линии опытного строительства ЦАГИ: ...Разрешил проблему скоростных самолетов бомбардировщиков...

В частности, ЦАГИ выполнил следующие правительственные задания: ...СБ с двумя моторами Испано. Скоростной бомбардировщик спроектирован и построен по той же схеме, как и СБ с РЦ , но с несколько другой аэродинамикой. На заводских испытаниях показал очень высокие летные качества. Скорость его 433 км/ч - выше многих самых лучших в мире истребителей. Этот самолет построен из супердюраля с применением новой технологии (гладкая обшивка, клепка впотай), создает громадный перелом в советской авиации и авиапромышленности..."

Заводские испытания проходили до 6 февраля 1935 г. Были достигнуты выдающиеся для того времени результаты. Максимальная скорость на высоте 4000 м составила 430 км/ч. Отмечалась также достаточно хорошая скороподъемность самолета.

Для проведения совместных испытаний ОКБ и ВВС к 23 января был назначен экипаж из НИИ ВВС КА. В него вошли летчик Миндер, штурман Бряндинский, летнаб-хронометрист Нольде и техник Обыденников.

С 8 февраля 1935 г. начались совместные испытания СБ 2ИС в НИИ ВВС КА. До завершения испытаний 19 февраля было выполнено 38 полетов. Кроме Миндера, от НИИ ВВС КА в облете самолета участвовали летчики М. М. Громов, А. Н. Филин и А. Б. Юмашев. Из ОЭЛИД ЦАГИ в испытаниях участвовал экипаж Журова.

Испытания проводились с неубирающимися в полете лыжами. Максимальная скорость на лыжах составила у земли - 320 км/ч, на расчетной высоте 4000 м - 351 км/ч, на высоте 8000 м - 310 км/ч.

Время набора высоты 5000 м - 7,2 мин, практический потолок - 9400 м -выдающийся для своего времени результат. Ожидалось, что в летних условиях с убранным колесным шасси максимальная скорость на расчетной высоте составит 410-420 км/ч.

Полетный вес самолета составил 5000 кг. Размах крыла - 20,3 м. Несущая поверхность крыла имела площадь - 47,34 м2. Соответственно удельная нагрузка на несущую поверхность - 105,7 кг/м2. Мощность, развиваемая моторами у земли, - 1530 л.с., а на расчетной для моторов высоте 3100 м - 1720 л.с. Соответственно, удельная нагрузка, отнесенная к мощности у земли, составляла 3,26 кг/л.с. и на расчетной высоте - 2,9 кг/л.с. Центр тяжести самолета составлял'29,3 % САХ.

В отчете по государственным испытаниям отмечалось, что СБ 2ИС испытаний не прошел. Тем не менее было рекомендовано принять самолет на вооружение, внедрить его в серийное производство и устранить недостатки. К 15 марта 1935 г. требовалось довести вооружение и оборудование.

В качестве основных недостатков отмечались: недостаточная продольная устойчивость самолета, недостаточная эффективность элеронов, "недостаточность" руля поворота при полете на одном моторе, недоведенность системы охлаждения моторов.

В заключении делался вывод о том, что "СБ 2ИС принадлежит к новому тактическому классу современных бомбардировочных самолетов, обладающих чрезвычайно высокой горизонтальной скоростью полета и скороподъемностью..."

3 марта 1935 г. СБ 2ИС неожиданно потерпел аварию. Проводился замер скорости полета на малых высотах. Вдруг при достижении скорости полета 370 км/ч появилась сильная вибрация крыльев, по показаниям летчика ручка управления самолетом вырывалась из рук. Миндер изо всех сил тянул ее на себя и для погашения скорости сделал "горку", затем пошел на посадку. После посадки обнаружили вздутие обшивки крыла, которое произошло вследствие изгибно-крутильного элеронного флаттера вследствие неполной весовой компенсации элеронов.

Теоретически известное к тому времени явление флаттера до сих пор пока реально не встречалось в отечественной практике. Разработкой способов борьбы с ним занялась группа специалистов ЦАГИ, в состав которой входил ставший впоследствии академиком М.В. Келдыш. Ими было рекомендовано увеличить весовую компенсацию элеронов до 90-93%. Самолет месяц пробыл в ремонте.

Прежде чем вновь предъявить самолет на госиспытания, в ЦАГИ решили сначала проверить, насколько эффективны переделанные элероны и не возникнет ли вновь вибрация. Пробный полет был поручен летчику Журову. Осуществлялся он под непосредственным наблюдением Архангельского.

В полете была достигнута скорость 400 км/ч - вибрации не наблюдалось. Выслушав доклад летчика Архангельскому, присутствующий на аэродроме А. Н. Туполев поторопился сообщить Орджоникидзе и Алкснису о том, что "флаттер на СБ побежден..."

В ходе ремонта внесли изменения в хвостовое оперение - увеличили площадь стабилизатора, заменили пластинку - флеттнер на управляемый в полете триммер и уменьшили на 1^о угол установки стабилизатора. Все эти доработки должны были улучшить устойчивость полета самолета. Но оказалось, что устойчивость улучшилась несущественно. Кроме того, обнаружилась новая "болячка" - перегрев моторов в летних условиях. При температуре окружающего воздуха +20 С^о моторы перегревались на рулении настолько, что нормально взлетать стало просто невозможно. Предпринятые меры результата не дали.

16 июня 1935 г. СБ 2ИС снова передали в НИИ ВВС КА для проведения второго этапа государственных испытаний. Проводил их экипаж Миндера. Была зафиксирована максимальная скорость полета 404 км/ч на высоте 5000 м. Самолет показал хорошую скороподъемность и достаточно большой практический потолок. Но вместе с тем в отчете об испытаниях отмечались такие недостатки, как: недоведенность моторной установки, недостаточная продольная и поперечная устойчивость, тенденция появления крена при наборе скорости. Верхняя турель вследствие недостаточной жесткости давала большое рассеивание пуль при стрельбе. Обнаружились вибрации подмоторной рамы, передававшиеся на элементы конструкции планера. Существенными были и эксплуатационные недостатки самолета.

По этим причинам самолет госиспытания не прошел, и его 18 июля вернули в ЦАГИ для очередных доработок.

В ходе доработок в машину внесли довольно много изменений. Моторы сместили на 100 мм вперед, применили консоли с увеличенной стреловидностью по передней кромке. Это обеспечило более переднюю центровку бомбардировщика. Увеличили площадь стабилизатора и изменили угол его установки. Увеличили поперечное V консолей. Была введена весовая и аэродинамическая компенсация руля направления, руля высоты и элеронов. Вертикальное оперение приобрело более округлую форму.

23 сентября 1935 г. СБ 2ИС вновь был передан в НИИ ВВС для проведения дополнительных государственных испытаний. Всего было осуществлено 308 полетов, налет на самолете составил 74 часов 56 минут.

Первоочередными задачами по устранению недочетов, отмеченных в отчете, считались следующие: "...доведение запаса прочности до норм, требуемых постановлением в отношении СБ; ...увеличение живучести лыж, по крайней мере, до 350-300 посадок; ...уменьшение и полное изжитие тенденций к капотажу, особенно при посадках на размягченный грунт и разрыхленный и снежный покров; ...улучшение охлаждения моторов при плюсовых наружных температурах 20 С^о и выше; ...увеличение живучести и надежности действия приводов динамо-машин; ...устранение недочетов по вооружению и спецоборудованию, отмеченных в отчете; ...улучшение эксплуатации путем облегчения доступа к трущимся, быстро изнашивающимся и требующим частой проверки агрегатам самолета и особенно мотора".

В дальнейшем требовалось довести нормальный радиус действия машины без уменьшения полезной нагрузки, по крайней мере, до 1200-1500 км, а максимальную скорость - до 450-480 км/ч. Кроме того, предполагалось "увеличить запас прочности до 8-9 крат, согласно действующим нормам прочности", а также бомбовую нагрузку до 750-1000 кг "за счет соответствующего уменьшения мертвого веса конструкции".

В выводах по испытаниям указывалось: "Самолет СБ 2ИС, как уже отмечалось НИИ ВВС в отчетах по госиспытаниям в феврале и июне 1935 г., принадлежит к новому тактическому классу современных бомбардировочных самолетов. Высокие летные данные и достаточно мощное вооружение обеспечивают ему тактическую независимость и быстроту действий.

В частности испытаниями на ведение воздушного боя установлено, что СБ может использовать свою скорость для ухода от атак истребителя типа И-15 (максимальная скорость полета на расчетной высоте 3000 м составляла 367 км/ч - авт.). Оставляя за собой сильную воздушную струю длиной до 150-200 м, самолет расстраивает атакующее сзади звено истребителей, нарушая его прицельный огонь на этих дистанциях. Благодаря своей окраске самолет СБ хорошо маскируется на снежной поверхности земли и на фоне облаков, значительно затрудняя атаки истребителей и наблюдение за ним с земли.

По сравнению с предыдущим образцом самолета, СБ 2ИС, проходивший госиспытания, данный образец имеет следующие преимущества.

По самолету:

• Продольная устойчивость самолета значительно улучшена, самолет устойчив до центровки 32%, САХ по разъему. Предыдущий образец был устойчив только до 29%.
• Сильное сваливание самолета влево на больших скоростях - устранено, а увеличение жесткости центроплана - устранило деформации обшивки.
• Выполнение маршрутных полетов в неблагоприятных метеорологических условиях возможно, так как оборудование и устойчивость пути самолета позволяют осуществлять вождение по приборам.
• Полет на одном моторе возможен длительное время и на значительных высотах (до 5000 м). Самолет при этом сохраняет значительную маневренность.

      Увеличение жесткости моторной рамы повысило надежность эксплуатации самолета.

По вооружению:

• Пулеметы всех стрелковых установок и сами установки работали на земле и в воздухе безотказно при наружных температурах воздуха до -40 ^оС.
• Легкое маневрирование спаренной пулеметной установкой и пулемета на ТУР-9, в пределах допускаемых углов обстрела, осуществляется на скоростях до 280 км/ч.
• Горизонтальные держатели с ЭМП до высоты 8 100 м и температуры наружного воздуха до -51 ^оС "С работали безотказно.
• Механическая часть, аварийный сбрасыватель и механизм управления люками работали нормально на всех высотах и режимах полета.
• ЭМПС с подогревом и электропиропатроны спуска (предъявленные впервые), установленные на бомбодержателях КВ-2, работали безотказно при температурах до -53 ^оС и на высотах до 8 200 м.
• Электропиротехнические спуски обеспечивали более надежную работу, так как они проще по конструкции и проще в эксплуатации и требуют меньше расхода электроэнергии".

В качестве основных недостатков самолета военные специалисты отмечали следующие:

"По самолету: не проведены статиспытания, что пока исключает возможность полетов на этом самолете и с повышенной нагрузкой и, следовательно, ограничивает возможность увеличить его радиус действия, и ограничивает маневр самолета на больших скоростях.

По вооружению: Не обеспечена надежная работа пулеметов при минусовых температурах, турель ТУР-9 при вращении ее на больших скоростях полета свыше 280 км/ч требует значительных усилий от стрелка. Прицел ОПБ-1 на высотах более 6 000 м и при наружной температуре воздуха -30 ^оС на меньших высотах в работе отказывает.

По спецоборудованию: СПУ-3 работает ненадежно - замерзают микрофоны.

По эксплуатации: Отмечалось, что эксплуатация самолета сложна. Обслуживание, осмотры и мелкий ремонт требуют большого времени. Замена отдельных агрегатов мотора требует предварительного снятия других агрегатов и деталей".

В заключение отчета по испытаниям СБ 2ИС констатировалось: "Самолет СБ 2ИС считать прошедшим государственные испытания. Считать необходимым обязать ГУАП вести работу по дальнейшему устранению выявленных дефектов и по дальнейшей модификации данного типа самолета. В НИИ ВВС провести полное исследование вопросов боевого применения самолета СБ".

Заключение подписали начальник НИИ ВВС КА комбриг Бажанов, начальник 1 отдела НИИ Петров, начальник ЦАГИ Харламов и начальник ОЭЛИД ЦАГИ Чесалов. Отчет по испытаниям начальник УВВС КА Я. И. Алкснис утвердил 14 февраля 1936 г.

Отметим, что испытания и доводка самолета СБ 2ИС очень сильно затянулись - они продолжались более года. Но следует учесть, что этот самолет был принципиально новым для того времени. Разработкой его занимался молодой коллектив, не накопивший еще достаточного опыта. При этом основные трудности, с которыми пришлось столкнуться бригаде Архангельского (устойчивость и управляемость полета, а также эффективное охлаждения моторов), были "стандартными" проблемами всех советских самолетов этого времени. В то же время ЦАГИ длительное время не мог разработать эффективные рекомендации по этим вопросам. На это обстоятельство неоднократно указывали начальник НИИ ВВС А. И. Филин и начальник Главного управления ВВС Я. В. Смушкевич. По-настоящему указанные проблемы впервые были решены на самолетах П. О. Сухого ББ-1, Су-6 и Су-8, а также поликарповских И-185 и ТИС.

По завершению государственных испытаний СБ 2ИС был передан в качестве эталона на завод № 22, где уже шла сборка серийных СБ.

По компоновке СБ 2ИС практически не отличался от варианта с моторами РЦФ-3. Основным силовым агрегатом планера СБ 2ИС являлись: центроплан крыла с гондолами моторов и центральная часть фюзеляжа, конструктивно связанная в одно целое. К ним крепились отъемные части крыла, носовая и хвостовая части фюзеляжа.

В передней части фюзеляжа самолета размещалась кабина штурмана-стрелка, одновременно он решал задачи бомбардира. Далее размешалась кабина летчика, затем бомбоотсек и ближе к хвосту самолета кабина стрелка-радиста.

Бомбоотсек располагался в центральной части фюзеляжа. Среднепланное расположение крыла, лонжероны которого пронизывали бомбоотсек, определило схему подвески бомб. Максимальный калибр бомб ограничивался 500 кг. При этом крупнокалиберные бомбы массой 500 и 250 кг подвешивались в бомбоотсеке горизонтально под лонжеронами крыла. Подвеска бомб меньшего калибра - от 100 кг и менее - осуществлялась комбинированно: вертикально в передней части бомбоотсека между лонжеронами крыла и горизонтально в задней его части за задним лонжероном крыла.

Поскольку весь бомбовый груз массой 500-600 кг размещался вблизи центра тяжести самолета, то его сброс не оказывал существенного влияния на характеристики устойчивости и управляемости самолета. Управление сбрасыванием бомб осуществлялось штурманом с помощью электрических и механических сбрасывателей. В кабине летчика имелся дублированный аварийный механический сбрасыватель.

Для подвески бомб предусматривались две лебедки КД-2, устанавливаемые на специальной съемной раме.

Для отражения атак воздушного противника самолет СБ 2ИС оснащался тремя стрелковыми установками, разработанными на заводе № 32 под руководством Н. П. Шебанова.

В кабине штурмана размещалась экранированная стрелковая установка со спаркой пулеметов ШКАС (общий боезапас 1000 патронов), перемещаемых только в вертикальной плоскости. При этом за счет рассеивания пуль при стрельбе образовывался небольшой конус обстрела в горизонтальной плоскости.

В кабине стрелка-радиста имелись две подвижные стрелковые установки с пулеметами ШКАС. Верхняя установка - турель ТУР-9 (боезапас 760 патронов), а нижняя - люковая установка (боезапас 500 патронов). ТУР-9 обеспечивала обстрел в конусе в верхней задней полусфере, а люковая - в задней нижней полусфере. В походном положении (при отсутствии атак вражеских истребителей) пулеметы убирались внутрь кабины.

Отметим, что ТУР-9 в то время была наиболее оригинальной турелью под скорострельный пулемет ШКАС, позволяющая в известной мере решать задачи ведения воздушной стрельбы на всех режимах полета скоростных самолетов. "В настоящее время ТУР-9 единственная турель, позволяющая вести стрельбы на виражах и других видах перегрузок. Достигается это путем уравновешивания оружия весом стрелка и удобными для пользования механизмами управления", - указывалось в отчете завода № 32 по испытаниям турели.

Отличительной чертой люковой установки являлась крайняя простота установки и достаточно малый вес (5,6 кг).

В основу конструкции пулеметной установки штурмана было положено требование "быстрого перехода штурмана к стрельбе". Отличаясь особой схемой конструкции, установка являлась "крупным шагом в проектировании специального скоростного авиавооружения". Отличительной ее особенностью являлись огромные по тем временам темп стрельбы, порядка 3000-3500 выстрелов в минуту, и небольшой вес.

Подготовка головного серийного завода имени С. П. Горбунова к производству самолетов СБ началась еще весной 1935 г. Одновременно под руководством В. Я. Климова велись работы по запуску в серию и совершенствованию двигателя "Испано-Сюиза" 12Y, который получил обозначение М-100. По сравнению с опытным серийные самолеты СБ имели увеличенную до 56,7 м² площадь крыла и нормальную полетную массу 5628 кг. Их максимальная скорость на расчетной высоте соответственно снизилась и стала равна 393 км/ч, а время набора высоты 5000 м увеличилось до 11,7 мин. Дальность полета серийных самолетов с бомбовым грузом 500 кг могла достигать 2187 км при перегрузочной полетной массе 6360 кг. Взлетно-посадочные данные обеспечивали эксплуатацию с небольших полевых аэродромов. Их разбег при взлете и пробег при посадке не превышал 300-350 м. При снежном покрове глубиной более 300 мм самолеты оборудовались убирающимися лыжами, при установке которых створки, закрывавшие отсек убранного положения колесного шасси, заменялись специальными ложементами-обтекателями, выполненными по контуру лыжи, установленной в убранное положение. Применение лыжного шасси снижало максимальную скорость полета на 12-17 км/ч, но благодаря лыжам поддерживалась высокая боеготовность самолетов СБ в зимнее время, что было очень важно в те годы при практически полном отсутствии специальной техники по укатке многочисленных полевых аэродромов, на которых должны были базироваться самолеты СБ. Характеристики скорости и скороподъемности серийных самолетов были улучшены установкой более мощных двигателей М-100А с увеличенной до 860 л. с. номинальной мощностью на расчетной высоте.

Прошедший государственные испытания уже в декабре 1936 г. самолет СБ с этими двигателями имел максимальную скорость 423 км/ч, а высоту 5000 м набирал за 8,6 мин. Ранней осенью 1936 г. по просьбе испанского республиканского правительства серийные самолеты СБ с двигателями М-100 вместе с советским летным и техническим персоналом были направлены в Испанию. Прибывшие туда в конце сентября самолеты СБ по своим летным данным, особенно по скорости, скороподъемности и практическому потолкут значительно превосходили лучшие в то время образцы авиационной техники мятежников, поставленные им вместе с летными техническим персоналом фашистскими правительствами Италии и Германии, такие, как истребитель Хейнкель-52, бомбардировщики Капронн-101, Савойя-81, Юнкерс Ю-86. На первом этапе боевых действий в Испании самолеты СБ, управляемые советскими, а затем и испанскими экипажами, выполняли свои боевые задачи без прикрытия истребителями. Они эффективно действовали против различных наземных и морских целей - наносили удары по скоплениям войск противника, его аэродромам, портам, транспортам и военным кораблям. Нередки были случаи, когда самолеты СБ перехватывали и рассеивали в воздухе соединения бомбардировщиков противника. Для борьбы с самолетами СБ из Германии стали поступать новые зенитные орудия с более совершенными приборами наводки и управления зенитным огнем, а также истребители Мессершмитт 109В. С осени 1937 г. самолеты СБ, управляемые советскими экипажами, стали принимать активное участие в отражении агрессии японских милитаристов против китайского народа. Появление новейших скоростных бомбардировщиков советской конструкции значительно усилило наступательную способность китайской военной авиации, которая к тому времени потеряла практически всю свою боевую технику. Как и в Испании, самолеты СБ действовали в Китае без прикрытия. Китайские летчики и наземный технический персонал быстро освоили самолеты СБ и долгое время активно использовали эти машины в освободительной войне против Японии. Благодаря своим высоким летно-тактическим данным самолет

СБ стал первым советским самолетом, лицензионное производство которого было налажено за рубежом. В варианте с двигателями М-100А чехословацкой авиационной промышленностью было выпущено около 110 самолетов СБ под обозначением В.71, которые затем после захвата Чехословакии использовались в ВВС фашистской Германии и ее сателлитов.

Опыт боевого применения самолетов СБ в Испании и Китае определил пути их дальнейшего совершенствования. Прежде всего в боевых вылетах выявилась уязвимость СБ со стороны задней полусферы. Фонарь кабины, стрелка, вписывавшийся в теоретический контур фюзеляжа, ограничивал стрелку обзор задней полусферы, а подготовка к бою верхней турели требовала определенного времени, которого порой не хватало в воздушном бою. Да и условия боевой работы стрелка, вынужденного в воздушном бою высовываться в воздушный поток, оставляли желать лучшего. Обзор задней нижней зоны под самолетом, откуда в основном атаковали самолеты противника, был недостаточен, а люковая установка, предназначенная для отражения этих атак, имела очень ограниченные углы обстрела. Основываясь на опыте боевого применения самолетов СБ, летчики требовали также увеличить массу бомбового груза с 600 до 1200-1500 кг. Самолет СБ с двигателями М-100А и с модернизированным оборонительным вооружением прошел государственные испытания в мае -июне 1937 г. Новое оборонительное вооружение существенно усилило оборону самолета от атак истребителей противника, особенно снизу - сзади. Испытания с имитацией воздушного боя показали, что новая люковая установка обеспечивает в два-три раза большее число попаданий в цель, чем прежняя. Летные данные самолета СБ с новыми турелями снизились незначительно: самолет СБ оснащенный турелями МВ-З и МВ-2 имел максимальную скорость 412 км/ч на высоте 4000 м.

Новое оборонительное вооружение подлежало внедрению в серийное производство, но вплоть до 1940 г. оно устанавливалось лишь на отдельных самолетах СБ, которые, как предполагалось, должны были замыкать боевой строй бомбардировщиков. Только после советско-финской войны старые турели самолетов СБ стали повсеместно заменять турелями МВ-З и МВ-2, но время было упущено, и большинство самолетов СБ в боях первого периода Великой Отечественной Войны использовалось с устаревшим оборонительным вооружением, возможности которого немецкие летчики хорошо изучили еще в Испании. Испытания самолетов СБ бис проводились в период с сентября 1937 г. по март 1938 г. Установка двигателей М-103 значительно улучшила летно-технические данные всех трех опытных самолетов. 2 сентября 1937 г. летчик М. Ю. Алексеев на первом самолете СБ бис установил международный рекорд подъема груза 1000 кг на высоту 12246,5 м.

Самые высокие скоростные данные продемонстрировал самолет СБ бис 3 с туннельными водорадиаторами, который достиг максимальной скорости 445 км/ч на высоте 4500 м. Летчики отмечали и лучший обзор из кабины при установке гондол новой формы. Однако туннельная установка водорадиаторов еще нуждалась в доводке, и для серийного производства был выбран самолет СБ бис2, имевший гондолы с лобовым размещением водорадиаторов. Самолет СБ бис 2 с увеличенным запасом прочности планера, узлами наружной подвески бомб, дооборудованный бронеспинкой, установленной в кабине летчика, стал эталоном для серийного производства на второе полугодие 1938 г. и первое полугодие 1939 г. Благодаря установке наружных держателей в обтекателях под центропланом крыла для бомб массой 250 и 500 кг максимальный бомбовый груз самолета СБ с двигателями М-103, увеличился до 1600 кг. С нормальной полетной массой, возросшей до 6175 кг, максимальная скорость самолета составила 419 км/ч и была сохранена его высокая скороподъемность, характерная для более легких вариантов самолета СБ с двигателями М-100А. Благодаря новым двигателям остались без изменения и взлетно-посадочные данные модернизированных самолетов. Максимальная полетная масса модернизированных самолетов СБ с бомбовым грузом 1500 кг и при полной заправке баков горючим была доведена до 7750 кг, и она обеспечивала радиус действия до 600 км. По мнению военных специалистов, несмотря на некоторое ухудшение летных данных с максимальным бомбовым грузом самолет СБ с двигателями М-103 продолжал оставаться в классе скоростных бомбардировщиков, а доведение массы бомбового груза до 1500 кг значительно расширило его боевые возможности.

С внедрением самолетов СБ в серийное производство советская авиационная промышленность постоянно наращивала темпы производства, и в 1937-1938 гг. серийные заводы выпускали до 13 самолетов СБ в сутки. Массовое переоснащение бомбардировочных и разведывательных частей на новый самолет потребовало создания учебно-тренировочного варианта самолета СБ. ЭТУ задачу попытались решить еще осенью 1937 г. на первом самолете СБ бис, оборудованном кабиной штурмана со вторым управлением. Однако испытания показали, что новая кабина ухудшила работу штурмана и аэродинамику самолета. В марте 1938 г. на государственные испытания был предъявлен учебно-тренировочный вариант самолета СБ, оборудованный открытой кабиной летчика-инструктора, установленной вместо кабины штурмана. Кабина имела второе управление самолетом и все приборы, необходимые для летчика-инструктора. Конструкция кабины предусматривала возможность ее установки взамен кабины штурмана в строевых частях ВВС. Самолет прошел государственные испытания и строился небольшой серией под обозначением УСБ. Продолжая совершенствовать серийные боевые самолеты СБ, конструкторское бюро А. А. Архангельского в 1938-1939 гг. разработало ряд нововведений, способствовавших повышению боевой и эксплуатационной эффективности самолетов СБ. К этим нововведениям относились протектированные и фибровые топливные баки, повышавшие боевую живучесть машины, подвесные сбрасываемые в полете топливные баки емкостью по 368-372 л, крепившиеся к наружным подцентропланным держателям. Продолжались работы и по совершенствованию вооружения самолета СБ. Летом 1938 г. самолет СБ был испытан с десятью реактивными орудиями РО-132, то есть с пусковыми установками для стрельбы реактивными снарядами PC-132, установленными под отъемными частями крыла самолета. Пусковые установки успешно прошли летные и войсковые испытания и были приняты на вооружение бомбардировочной авиации. Но это мощное в то время оружие, предназначавшееся для поражения в основном наземных целей, практически не использовалось в предвоенные годы для тренировки летного состава. Только шесть самолетов СБ зимой 1939-1940 гг. были оснащены пусковыми установками РО-132 и применялись зимой 1939-1940 гг. во время советско-финской войны. АНТ-46 (ДИ-8) - двухместный истребитель с двумя ДРП АПК-11 (калибр 45 мм) в крыле у элеронов, по конструкции представляющий собой облегченный вариант самолета СБ с двумя двигателями Гном-Рон 14К. Начало проектирования - ноябрь 1934 г., первые полеты - 9 - 13 августа 1935 г. Заводские испытания самолет прошел до июня 1936 г. На госиспытания ДИ-8 не передавался. Кроме бомбардировщиков, наша промышленность выпустила некоторое количество самолетов АНТ-40 в почтово-грузовом варианте. Они получили обозначение ПС-40. На этих машинах группа летчиков Аэрофлота впервые освоила полеты на больших высотах.

 

ЛТХ:         

Модификация:          СБ

Размах крыла, м      20.33

Длина, м        12.57

Высота, м      3.48

Площадь крыла, м²           56.00

Масса, кг    

  пустого самолета   4768

  нормальная взлетная      7880

Тип двигателя         2 ПД М-103

Мощность, л.с.        2 х 960

Максимальная скорость , км/ч     450

Крейсерская скорость , км/ч       375

Практическая дальность, км       2300

Максимальная скороподъемность, м/мин        570

Практический потолок, м           7800

Экипаж, чел.   3

Вооружение:           шесть 7.62-мм пулемета ШКАС

  600 кг бомб

Просмотров: 972

Истребитель И-153 «Чайка».

 

Разработчик: Поликарпов
Страна: СССР
Первый полет: 1938 г.

 

 

В сознании людей, интересующихся историей авиации, истребитель И-153 держится несколько обособленно от двух других поликарповских полуторапланов — И-15 и И-15бис. Однако правильнее считать эти самолеты одним семейством и увязывая их историю в единое целое, разобраться с ними с самого начала.

Первое упоминание о И-15 относится к середине 1932 года, когда предложение конструктора Николая Поликарпова по созданию маневренного истребителя-полутораплана впервые после долгого перерыва находит понимание у руководства авиапромышленности и ВВС. Уже 8 декабря на специальном совещании, посвященном перспективным истребителям и проходившем под руководством начальника ВВС РККА Якова Алксниса, в отношении этого самолета появляется заключение: «И-15 проектировать и строить как тип высокоманевренного истребителя, у которого все должно быть подчинено основному летно-тактическому требованию — высокой маневренности и скороподъемности.»

Первый экземпляр самолета, оснащенный мотором «Cyclone» американской фирмы «Wright» («Райт»), построили в октябре 1933 года. Испытания И-15, проведенные в течение последующих двух месяцев показали, что у военных летчиков появилась возможность получить в свои руки выдающийся истребитель. Самолет обладал великолепной скороподъемностью (на высоту 5 километров забирался за 6 минут) и рекордным временем виража (8 секунд). На высоте 3 километра легко разгонялся до скорости 350 км/ч, что, хотя и не являлось ре-кордным показателем, но по требованиям тех лет было более чем достаточно.

Уже в 1934 году производство И-15 развернули на двух московских авиазаводах — № 1 и № 39. Для производства двигателей Wright «Cyclone» F-3 в Америке закупили завод, который разместили в уральском городе Пермь. Это новое предприятие, получившее наименование «авиазавод № 19», начиная с 1935 года начало выпуск «Райтов» под маркой М-25. Значительная часть М-25 поступала для изготавливаемых в Москве И-15.

Внедрение истребителя в ВВС, однако, не встретило единодушного одобрения в их руководстве. Основное неудовольствие вызывал центроплан верхнего крыла, выполненный в виде «чайки», который по мнению многих пилотов не обеспечивал достаточной путевой устойчивости, значительно ухудшал обзор, препятствовал строевым полетам и прицельной стрельбе. Кроме того, И-15 имел низкое качество изготовления, которое усугублялось грубой и зачастую неумелой его эксплуатацией в воинских частях. Одновременно, руководители ВВС отдавали предпочтение скоростным истребителям И-16 (тоже, кстати, поликарповским),- сторонники монопланов в данном случае начисто отвергали необходимость истребителей-бипланов.

Все это привело к снятию И-15 в конце 1935 года с производства, а в истории развития истребителей бипланной схемы в Советском Союзе, казалось, поставили жирную точку. Годом спустя, неожиданные события показали, что в случае необходимости всякую точку можно переправить на запятую.

В октябре 1936 года три десятка И-15, укомплектованные летным и техническим составом, в числе другой советской боевой техники направили защищать Испанскую республику. Вскоре в Москве стало известно, что поликарповские самолеты весьма неплохо проявили себя на практике. И-15 прекрасно чувствовал себя на пыльных и каменистых аэродромах Испании, в воздухе успешно конкурировали с самолетами немецкой и итальянской постройки. В результате, сложилось мнение, что выпуск маневренных полуторопланов следует продолжить.

О решении возобновить производство И-15 Николай Поликарпов узнал в начале января 1937 года. Конструктору предлагалось в короткий срок модернизировать истребитель «с учетом боевого опыта» и представить его на испытания. Учет боевого опыта произвели довольно оригинально, ибо руководство ВВС потребовало выпускать самолет с нормальным (без «чайки») центропланом, капотом NACA и выхлопным коллектором двигателя. То есть — заранее требовался истребитель более тяжелый и менее маневренный, чем имеющийся. Конструктору не оставалось ничего другого, кроме как выполнять требования заказчика. Так появился И-15бис.

Внешне модифицированный истребитель напоминал «пополневшего» предшественника, фюзеляж которого заметно округлился, излом верхних крыльев сменил небольшой центроплан на И-образных подкосах. «Бис» оснастили форсированным двигателем М-25В, он стал тяжелее на 200 килограммов (полетный вес 1650кг) и поэтому в пилотировании оказался инертнее прежней машины. Для конца 1937 года это был справный аппарат, надежный и добротный, проверенный производством и, как говорится, вполне на уровне. Но для Поликарпова И-15бис казался шагом назад, поэтому осенью того же года он предпринял очередную попытку повышения летных характеристик самолета.

Не имея на тот момент каких либо официальных требований со стороны ВВС (кроме вышеозначенных в отношении И-15), конструктор руководствовался лишь своим богатым опытом и пожеланиями боевых летчиков, побывавших в Испании. В задуманной1 им очередной модификации главной задачей явилось всемерное облегчение самолета, предназначенного для ближнего дневного боя. Кислородное и ночное оборудование предполагалось сделать съемным. Устаревшие пулеметы ПВ-1 (созданные на базе «Максима») заменялись скорострельными пулеметами ШКАС, два из которых также планировалось сделать съемными. Последнее предложение опиралось, в частности, на возможность установки сверхскорострельных пулеметов УльтраШКАС, имевших темп стрельбы до 3000 выстрелов в минуту.

По расчетам, полетный вес нового истребителя с двигателем с М-25В получался 1455-1460 кг, с М-62 — 1500 кг. Уже на этапе эскизного проектирования конструктор Дмитрий Томашевич разработал оригинальное убираемое шасси, позволявшее увеличить максимальную скорость до 410-430 км/ч. Самолет получил обозначение И-153 (буквально — И-15 — третья модель), первоначально он предлагался как модификация истребителя И-15бис для серии 1938 года. 13 октября 1937 года эскизный проект И-153 Поликарпов направляет заместителю наркома оборонной промышленности Михаилу Кагановичу. В проекте предлагаются два варианта: с нормальным центропланом и с центропланом в виде «чайки», причем развал последней, по сравнению с И-15, увеличили. Эта доработка, по мнению конструктора, могла помочь достижению компромисса в споре со сторонниками обычной бипланной схемы. В проекте И-153 Поликарпов по прежнему настаивает на использовании кольца Тауненда с отдельными выхлопными патрубками вместо широкого «наковского» капота. Он и здесь предлагает компромиссное решение, нечто среднее — уширенное кольцо Тауненда, отдаленно напоминающее и столь модный в то время капот типа NACA. По замыслу, на реализацию проекта требовалось 5-6 месяцев, а в случае ускорения работ всего около трех месяцев.

В действительности все получалось гораздо медленнее. 11 ноября 1937 года проект рассмотрело и утвердило руководство ВВС. В целом предложения Н. Поликарпова были одобрены, однако военные на этот раз требовали установки двух крупнокалиберных пулеметов. Так как подобных пулеметов, подходящих для установки на самолет в тот момент не имелось, остановились на варианте с четырьмя синхронными ШКАСами. В таком виде, 9 декабря 1937 года последовало решение о постройке И-153.

Строился самолет медленно. Николай Поликарпов в этот период являлся главным конструктором КБ, размещенного на территории авиазавода № 156. Завод № 1, на котором предстояло освоить И-153, был загружен выпуском серийной продукции (И-15бис) и доводками других опытных машин. Переписка Поликарпова в этот период изобилует записями, свидетельствующими о его озабоченности медленным ходом работ по новому самолету и опасением, что «И-153 не обеспечен конструкторской опекой».

Рабочие чертежи на И-153 в основном изготовили к маю 1938 года, в августе закончили документацию для производства головной серии. Тогда же, в августе, достраивались две первые опытные «Чайки». Осенью 1938 года постановлением правительства на заводе № 1 было организовано единое конструкторское бюро (взамен четырех ранее существующих) по внедрению маневренного истребителя И-153 в серию. Начальником КБ назначили одного из заместителей Поликарпова — М. Н. Тетивкина, ранее руководившего постройкой И-15бис.

Первый опытный И-153 № 5001 с двигателем М-25В завод изготовил в августе 1938 года. Известно об этой машине крайне мало. Очевидно, никто не ожидал от нее неприятностей и сложностей. Тем не менее, заводских испытаний, закончившихся к октябрю, самолет не прошел. Выявилось большое количество дефектов: недостаточная жесткость крыльев, вибрация элеронов, тряска хвостового оперения. Все эти и многие другие недостатки были учтены на втором опытном И-153, дублере с заводским № 6005. На этом, более тщательно изготовленном самолете, изменения коснулись рулей высоты, на которых, при уменьшении площади (на 0,107%), увеличили осевую компенсацию (с 16,5% до 18%) и сняли флеттнер. Повысилась жесткость и весовая компенсация элеронов (до 25%). Изменения коснулись и винтомоторной группы: удлинили мотораму, поставили новые замки капота и лобовое кольцо с регулируемыми створками, протектированный бензобак. В шасси видоизменили поворотный узел, использовали диски колес из сплава «электрон», установили новый амортизатор костыля.

Зимой опытную «Чайку» отправили в солнечный Азербайджан, на аэродром авиабригады, расположенной под Баку. Полеты начал летчик-испытатель НИИ ВВС Павел Федрови. Считалось, что это будут одновременно войсковые испытания, к которым подключатся И-153 войсковой серии. Всего на самолете № 6005 выполнили 454 полета, получили максимальную скорость 424 км/ч на высоте 3500 метров, практический потолок составил 8700 метров, время набора высоты 5000 м — 6,4 минуты, время виража — 11-12 секунд.

Полученные результаты во многом не устраивали заказчиков, однако существовало мнение, что более высокие показатели можно получить при использовании двигателя M-62. Одновременно, предполагалось устранить замечания по убираемому шасси и вооружению, уменьшить тряску оперения и вибрацию элеронов. 11 апреля 1939 года, И-153 № 6008, из числа самолетов войсковой серии, разрушился в воздухе при достижении скорости пикирования 500 км/ч. Причиной считали недостаточную прочность крыльев, поэтому в число доработок вошло и усиление конструкции. В частности, начиная с 4-й серии, зашивка передней кромки крыльев фанерой стала делаться по всему размаху. 16 июня 1939 года И-153 № 6019, оснащенный двигателем М-62 и воздушным винтом фиксированного шага (ВФШ), перегнали с завода на аэродром НИИ ВВС и в течение 60 дней полностью испытали. Самолет развивал максимальную скорость 443 км/ч на 4600 метрах, набирал высоту 9800 метров, выполнял вираж за 13-13,5 секунд. Признавалось, что истребитель И-153 М-62 госиспытаний не прошел, прежде всего по причине недостаточной максимальной скорости — по расчетам надеялись получить 462 км/ч. В связи с этой неудовлетворительной оценкой припомнили и другие недостатки, на которых ранее не заостряли внимания.

Испытатели утверждали, что обзор на самолете недостаточный, особенно при взлете и рулении по аэродрому. Предлагалось установить новый центроплан, также типа «чайка», но с улучшенным обзором, хвостовой костыль) оборудовать баллонным колесом. Самолет, однако, уже находился в серийном производстве и такие кардинальные переделки были нереальны. Поэтому, вносимые изменения стали небольшими. В частности, вместо одинарных несущих лент-расчалок (от узла шасси к верхнему крылу) в межкрыльевом пространстве стали устанавливать сдвоенные.

Для возможного дальнейшего повышения летных характеристик самолета имелось следующее: подбор более эффективных воздушных винтов, установка винтов изменяемого шага (ВИШ), применение двигателя М-63 с максимальной мощностью 1100 л.с.

Первые два И-153 № 6039 и № 6012, оснащенные двигателями М-63 построили осенью 1939 года. По причине недоведенности самого двигателя и мотоустановки испытания этих машин затянулись. И-153 № 6012 в действительности относился к разряду опытных — на нем испытывался новый моторный капот с подвижными створками охлаждения типа «юбка». В октябре 1939 года на этой машине летал испытатель Б. Кудрин. Внедрения и дальнейшего развития «юбочных» капотов на «Чайках» впоследствии не отмечалось.

Что касается И-153 № 6039, на нем занимались отладкой охлаждения двигателя. Так как М-63 имел более напряженный тепловой режим работы, для охлаждения масла использовали 9-дюймовый радиатор, который разместили под капотом двигателя. Несколько изменился и сам капот. Были увеличены размеры окон охлаждения в лобовой части, напротив 4 и 7 цилиндров появились дополнительные прорези (если смотреть против полета, то в правой нижней части лобового диска). Кроме этого, до 50 мм увеличилась щель для выходящего воздуха, за счет небольшого увеличения диаметра задней кромки капота.

Государственные испытания головного серийного И-153 № 6540 с двигателем М-63 начались 21 января 1940 года. Именно в этот день самолет стартовал с Ходынки и перелетел в Щелково для проведения полетов. Летали на лыжном шасси вплоть до схода снега 31 марта. Достигнутая максимальная скорость 431 км/час расценивалась как недостаточная. Недобор ожидаемых, более высоких показателей, отнесли на счет установленных лыж (хотя и убираемых) и неудовлетворительной регулировки карбюратора. Впрочем, испытатели не обольщались, все прекрасно понимали: использованы все возможности и выжимать скорость собственно не из чего, схема себя практически исчерпала.

В остальном рассматриваемый самолет не имел каких-либо отличий перед ранее опробованными И-153. Поэтому на нем провели ресурсные испытания — различные летчики НИИ ВВС выполнили на № 6540 более 1500 фигур высшего пилотажа. Летали и на штопор — эта головная боль беспокоила создателей самолета уже в течение года.

Долгие годы считалось, что самый опасный по части выполнения штопора истребитель И-16. И хотя «ишачок» выводился из этой рискованной, а порою фатальной фигуры пилотажа прямо-таки идеально, миф о его коварном характере, зародившись в 1930-е годы, благополучно дожил до наших дней. Что касается другого поликарповского истребителя — И-153 — о нем подобных слухов не имелось. С одной стороны понятно, какие сюрпризы может преподнести освоенный и много раз испытанный биплан. Тем более, что в оценке техники пилотирования И-153 имелась следующая запись: «Самолет парашютирует хорошо. При взятой ручке «на себя» и убранном газе стремления свалиться на крыло нет, тенденций к срыву в штопор также нет. Скорость на парашютировании 110-120 км/час». Однако проверка на штопор была обязательной, тем более, что при резком пилотировании, при передирании ручки управления «Чайка» в штопор входила. А вот выходить в нормальный полет не желала, что сразу отметили летчики-испытатели.

Во время войсковых испытаний И-153 с М-25В в марте-апреле 1939 года в Баку, Управление ВВС обратило особое внимание на проведение штопорных испытаний. Поначалу вопрос не нашел разрешения. Лишь летом 1939 года, когда новый истребитель участвовал в боевых действиях в Монголии, в НИИ ВВС вернулись к этой злободневной теме. Поступивший к военным испытателям самолет № 6019 с двигателем М-62 и воздушным винтом фиксированного шага (ВФШ) решили одновременно со снятием летных характеристик проверить на штопор.

Результаты этой проверки оказались неутешительными. Уже на третьем витке И-153 переходил в пологий штопор с неустановившимся характером вращения. Обычно на пятом витке останавливался мотор, после чего вывод машины в нормальный полет становился крайне затруднительным. Попытка выпускать шасси и тем самым смещать центр тяжести вперед не помогала, «Чайка» выходила из вращения со значительным, до 10-12 витков, запаздыванием. На выходе из штопора, т.е. при переходе в пикирование, сам собой, без вмешательства летчика запускался мотор. «Грешили» на ненормальную работу карбюратора АК-25-4ЛФ, пробовали использовать принудительную подачу топлива, но и это не помогло. Ситуация складывалась весьма неприятная. Производство самолетов нарастает, они уже идут в войска, а проблема безопасных на них полетов, оказывается, до сих пор не решена.

Осенью 1939 года, на заводе № 1, приказом наркома авиапромышленности создается комиссия в составе: конструктора Н. Поликарпова, бригадного инженера И. Петрова и специалиста по штопору профессора А. Журавченко. В результате работы комиссии и проведения полетов, в ноябре родилась «Инструкция по технике пилотирования И-153 с М-62». Инструкция подробно описывала все действия пилота в полете и на земле, а в самом ее интересном месте значилось:

«Штопор на самолете И-153 полностью не изучен. Предварительные испытания выявили отрицательные штопорные свойства самолета. Выполнять штопор на самолете И-153 М-62 с целью тренировки запрещается.»

Удовлетворить кого-либо такие выводы естественно не могли, поэтому в начале 1940 года, для продолжения злополучных исследований, выделили очередной самолет — № 6566, По сравнению с предыдущими машинами, № 6566 отличался более тщательным изготовлением, окраской и отделкой (по мнению летчиков). № 6566 стал тяжелее за счет усиления конструкции, установки инерционного стартера (РИ) и воздушного винта изменяемого шага. По летный вес самолета составил 1853 кг. 29 февраля на этой «Чайке» начал летать летчик Кубышкин, закончил полеты 13 мая капитан Прошаков. Опробовав все возможные варианты пои ведения самолета в воздухе летчики определи ли: «Вывод из штопора производится энергичной дачей руля в следующей последовательности: сначала дается нога до отказа против штопора и, через полвитка — виток (по времени 1-2 секунды), ручка от себя за нейтральное положение. Элероны нейтральны. Малейшее отклонение от этого правила влечет к большим запаздываниям на выходе». В заключении указывалось, что при строгом выполнении «Инструкции» штопор безопасен. Предлагалось разрешить пилотам строевых частей производить тренировку на штопор до 2-х витков.

Через непродолжительный промежуток времени «Инструкцию» опробовали при испытаниях И-153, оснащенного двигателем М-63. На самолете № 8019 летали на штопор в течение июня-июля 1940 года летчики-испытатели Жуков, Супрун, Кубышкин, Ларюшкин. По результатам этих полетов сделали заключение, что И-153 с мотором М-63, при строгом следовании инструкции, имеет возможность безопасного выхода из штопора, с запаздыванием от одного до 1,75 витка после любого числа выполненных до этого витков. Хотя испытуемая машина имела за счет установки тяжелого двигателя более переднюю центровку, улучшения штопорных характеристик при этом отмечено не было. Методика ввода и вывода данного самолета оценивалась одинаково с методикой для самолета И-153 с М-62. «Самолет И-153 с мотором М-63, винтом АВ-1, вполне пригоден для производства тренировочных полетов на штопор в войсковых частях на высоте не ниже 5000 метров.»

На этом штопорные испытания собственно и закончилась. Все как будто было соблюдено: недостатки — определены, как с ними бороться — оговорено. Однако, даже много лет спустя, старые пилоты при упоминании о штопоре на «Чайке» сокрушенно качали головами и добавляли: «Не хотела выходить…»

В заключение истории со штопором уместно отметить некоторые особенности пилотирования И-153. Уже на рулении пилоту приходилось из-за недостатка обзора вперед передвигаться «змейкой», энергично работая педалями ножного управления. На взлете И-153 хорошо держал направление, отрывался легко, был возможен взлет без подъема хвоста. Хорошо сбалансированные самолеты позволяли летать с «брошенной» ручкой управления. Ввиду значительной поперечной устойчивости в вираж И-153 входил вяло, при этом оставался устойчив и не боялся перетягивания ручки. При потере скорости сваливался на крыло с опусканием носа (то есть в штопор не стремился). Происходило это на скоростях, меньших посадочной, т.к. на посадке пилоты тенденций к сваливанию не отмечали. Пикировал И-153 устойчиво, скорость набирал медленно. При превышении значения скорости 430 км/ч отмечалась тряска хвостового оперения. При эксплуатации на колесах самолет выполнял посадку на «три точки», при несоблюдении этого условия имел тенденцию к прыжкам за счет жесткой амортизации. Задувание в кабине небольшое, однако полет без очков считался невозможным. Недостатком считалось отсутствие противопожарной перегородки между пилотом и топливным баком.

Еще на стадии проектирования И-153 представители ВВС требовали установки на самолет крупнокалиберных пулеметов. Как только такие пулеметы с удовлетворительными характеристиками появились, ими немедленно вооружили «Чайку». Первый И-153 № 6021 с двумя пулеметами ТКБ-150 калибра 12,7 мм (вместо двух верхних ШКАСов) проходил полигонные испытания в августе 1939 года. Каждый пулемет имел боезапас 165 патронов, для перезарядки пулеметов на самолете установили дополнительный баллон со сжатым воздухом.

Чуть позже появился вариант с установкой одного синхронного крупнокалиберного пулемета и двух ШКАС. Оружие испытали на И-153 № 6506 в феврале-марте 1940 г., в таком виде самолет рекомендовали к запуску в серийное производство. Установка одного крупнокалиберного пулемета вместо двух (аналогичная история с И-16 тип 29) отчасти объясняется тем, что в 1940 г. валовое (крупносерийное) производство пулеметов ТКБ-150 конструкции Березина еще не началось и на все самолеты их не хватало. Чуть позже эти пулеметы в синхронном варианте получили обозначение БС (Березина, синхронный) и нашли широкое применение в советских ВВС.

Осенью 1940 года на полигоне под Кубинкой войсковые испытания прошли три И-153 (№ 8527, № 8528, № 8545, вооруженные одним БС и двумя ШКАС. До конца года авиазавод № 1 выпустил полторы сотни «Чаек» с таким вооружением.

Не менее заманчивой представлялась установка на «Чайку» скорострельных авиационных пушек ШВАК калибра 20 мм, которые эффективно испытали в боевых условиях на И-16. Снаряд этой пушки превосходил по массе пулю крупнокалиберного пулемета в два раза (48 и 96 граммов соответственно) его разрушающая способность оценивалась выше в несколько раз. Однако, если на И-16 пушки устанавливали вне диска вращения воздушного винта, на И-153 их было решено установить в синхронном варианте, со стрельбой через винт. Эта работа тогда проводилась впервые, поэтому имелись сомнения в успехе. Представлялось, что в отдельных случаях (затяжной выстрел) снаряд попадет в лопасть и перебьет ее. Для уменьшения такой вероятности, силами конструкторских бюро Н. Поликарпова и Б. Шпитального, провели значительную исследовательскую работу. Принятая до того момента во всем мире регулировка «щелчка», то есть момента выстрела, «после лопасти», была заменена регулировкой «до лопасти», а стрельба на малых оборотах исключена. Для уменьшения «углов относа» использовали привод синхронизации внутри пушки, то есть импульс синхронизации стал передаваться не на затыльник, а к началу ствольной коробки. Все эти и другие нововведения позволили говорить о безопасности стрельбы из синхронных пушек. Тем не менее, сомнения существовали, поэтому путем нарушения регулировки синхронизатора добились пробития лопасти сначала на земле, а затем и в воздухе (летал Е. Уляхин). Пробитая при этом лопасть воздушного винта осталась работоспособной, мотор тянул, возможность добраться до своего аэродрома представлялась реальной.

В начале 1940 года построили войсковую серию пушечных машин, обозначенных И-153П (№ 6578, № 6598, № 6760). И-153П проходили испытания в 16 иап 24-й авиадивизии Московского военного округа в течение лета 1940 года. По отзывам летчиков, эти «Чайки», за счет возросшего веса, стали несколько инертнее в пилотировании, основным неудобством считалось загрязнение прозрачного пилотского козырька пороховой гарью. В целом испытания прошли успешно, последовало решение о постройке еще трех таких пушечных аппаратов. Согласно заводского отчета всего изготовили 8 экземпляров И-153П.

Почти одновременно с пушечными «Чайками» велись испытания штурмовых подвесок. И-153 «Ш» и И-153 «УШ» имели под нижним крылом обтекаемые каплевидные контейнеры с пулеметами ШКАС (всего четыре) или бомбовые кассеты, в каждой кассете по двадцать 2,5 кг бомб.

Во второй половине 1940 года велись испытания И-153, вооруженных реактивными снарядами РС-82. До конца года на ГАЗ № 1 под установки PC оборудовали более четырехсот самолетов. Переделки сводились в основном к установке дополнительной металлической обшивки на нижней поверхности нижнего крыла.

В течение зимы 1938-1939 годов активизировались работы по увеличению дальности истребителей путем оснащения их подвесными топливными баками. Реальное воплощение этой затеи совпало с началом серийного выпуска И-153. Поначалу опыты с подвесными баками велись на самолетах И-15бис. В марте 1939 года испытали подфюзеляжные цилиндрические баки емкостью 150 л., в апреле — под-крыльевые каплевидные общей емкостью 200 л. (под каждым крылом, на держателях ДЕР-31, подвешивалось по два пятидесятилитровых бака). Предпочтение получил второй вариант по следующим причинам: каплевидные баки обеспечивали больший запас топлива, кроме того, подвешивались на штатные бомбодержатели. При проведении небольших доработок, связанных с установкой до полнительного маслобака на 25 л., дальность полета увеличивалась практически в два раза. В результате, рекомендовалось выпускал каплевидные баки емкостью 100 л, а в дальнейшем перейти на подвесные баки из фибры — прессованной и специально обработанное целлюлозы. Такие баки производились под обозначением ПЛБГ-100 и устанавливались на И-153 и И-16. До конца 1939 года для установки подвесных баков оборудовали 50 И-153 (столько же И-15бис), некоторое количество таких самолетов было выпущено и в 1940 г. Впоследствии, машины с подвесными баками поступали в основном в истребительную авиацию ВМФ.

Как это не парадоксально, но именно самолеты устаревшей бипланной схемы стали первыми, на которых испытали в полете реактивные двигатели. Среди разнообразных силовых установок, использующих реактивный принцип, достаточно большой интерес в начале 1930-х годов вызывали прямоточные воздушно-реактивные двигатели. Ряд советских ученых, активно сотрудничавших в те годы с Реактивной секцией Стратосферного комитета ЦС Осовиахима СССР, приложили свои усилия к теоретическому обоснованию таких работ. Первые в СССР ПВРД построил инженер И. Меркулов. Летом 1939 года Меркулов предложил использовать ПВРД в качестве дополнительной силовой установки для увеличения максимальной скорости истребителей с поршневыми авиадвигателями. В качестве горючего предполагалось использовать авиационный бензин из основного бака, «прямоточки» поэтому назывались «дополнительными моторами» (ДМ). Первый такой двигатель, получивший обозначение ДМ-1 (диаметром 240 мм) прошел стендовые испытания во второй половине 1939 года. В сентябре изготовили более мощные двигатели ДМ-2, длина их составляла 1500 мм, максимальный диаметр 400 мм, диаметр выходного сопла 300 мм. Вес каждого двигателя вместе с элементами крепления составлял всего 19 кг. После успешных испытаний в аэродинамической трубе ДМ-2 установили под нижними плоскостями истребителя И-15бис. Хвостовую часть самолета, во избежание загорания в воздухе, обшили металлическими листами.

Испытания самолета начались 25 января 1940 года в районе Центрального московского аэродрома, прямо над городскими кварталами. Когда летчик Петр Логинов запустил в воздухе реактивные двигатели, ему показалось, что за самолетом встала стена огня. Со стороны казалось, что за машиной тянутся многометровые огненные струи. Необычное явление наблюдали с земли и в близлежащих московских кварталах. В городе начался переполох, спустя короткое время к воротам аэродрома примчались спасать летчиков сразу пять пожарных команд.

Летные испытания ПВРД на самолете И-15бис продолжались по июль 1940 года. Они велись на скоростях 320-340 км/ч. При включении ДМ скорость увеличивалась на 18-22 км/ч. Всего провели 54 таких полета. Кроме Логинова летали А. Давыдов, Н. Сопоцко и старейший московский испытатель Александр Жуков. При этом, дабы не пугать москвичей, для запуска «прямоточек» пилоты улетали за 20-30 км от города.

В сентябре 1940 года ДМ-2 установили на И-153 № 6034. Благодаря тому, что «Чайка» обладала большей скоростью, выше оказалась и эффективность ПВРД: прирост скорости составил 30 км/ч. В октябре того же года испытали новые двигатели — ДМ-4, при включении которых скорость самолета увеличивалась на 40-50 км/ч.

Всего с моторами ДМ-2 и ДМ-4 на «Чайке» произвели 74 испытательных полета. Тем не менее, в ВВС И-153 с прямоточными двигателями не передавались. В последствии двигатели ДМ испытывались на ЛаГГ-3, Як-7, Як-9. Прирост максимальной скорости на этих машинах доходил до 110 км/ч.

Запуск «Чайки» в серию на авиазаводе № 1 начался в 1939 году. В течение следующих 12-ти месяцев И-153 (заводской тип «34») полностью вытеснил из производства более ранний И-15бис (тип «32»).

В первом полугодии 1939 года производство И-153 оставалось незначительным и только с сентября резко пошло вверх.

Кроме этого, 189 И-153 с двигателями М-63 в 1939 году не закончили постройкой, они перешли в план 1940 года.

В 1939 году авиазавод № 1 «выпекал» не только серийную продукцию, поэтому уместно упомянуть и другие работы. Так, в течение года здесь велась сборка шести истребителей И-180. Постройка четырех машин, оборудованных турбокомпрессорами летом была прекращена. Второй и третий опытные экземпляры И-180 закончили в октябре (согласно официальному отчету авиазавода № 1. На самом деле второй опытный И-180 строился на авиазаводе № 156, а был доведен «до ума» в мае-июне 1939 г. авиазаводом № 1. Третий опытный И-180 подготовили к полетам лишь в январе 1940 года). В декабре достроили опытный истребитель И-190. Первый вылет этого полутораплана, предлагавшегося на замену И-153, состоялся 30 декабря 1939 года. Из старых заделов, оставшихся с 1937 года, завод собрал двухместный истребитель ДИ-6, закончил экзотический заказ — прогулочный глиссер «Экспресс». Глиссер сдали 25 декабря и отправили к месту эксплуатации в курортный город Сочи.

С сентября 1939 года на заводе началось освоение бомбардировщика ББ-22 (заводской тип «70»). 50 заложенных этих самолетов к концу года не закончили и поэтому они перешли в план следующего года. 1940 год стал вторым и последним годом производства И-153 «Чайка». При запланированном выпуске 2040 машин из заводских цехов на аэродром в этом году выкатили 2362 «Чайки».

В конце 1940 года авиазавод № 1 перешел на выпуск истребителей МиГ (тип «61»). До конца года произвели 100 МиГ-1 и 20 МиГ-3, а также 81 ББ-22. Хотя производство И-153 в 1940 году прекратили, некоторое их количество закончили уже в следующем. 64 «Чайки», выпущенные в 1941 году, стали заключительным аккордом в истории производства этих истребителей. Суммарный выпуск И-153 за 1939-1941 годы составил 3437 экземпляров. Большая часть из них являлась боеготовыми летом 1941 года и наряду с истребителем И-16, являлась основой истребительной авиации Советского Союза. Советская авиапромышленность за период производства (1939-1941 гг.) выпустила 3437 истребителей И-153.

Модификации:

И-153 — первая серийная модификация.

И-153П — пушечный вариант, версия штурмовика, двигатель М-62 (М-63), вооружение: 2 синхронные пушки ШВАК (боезапас 300 снарядов), строился серийно.

И-153БС — версия штурмовика; двигатель М-62 (М-63); вооружение: 4 x 12,7-мм УБС, 8 х РС-82 или бомбы — 2 x 200 кг.

И-153ГК(В) — опытный, высотный истребитель с герметической кабиной А.Я.Щербакова.

И-153ТК — с турбокомпрессорами и мягкой гермокабиной Н. Н. Поликарпова.

И-153УД — вариант с хвостовой частью в виде деревянного монокока.

ЛТХ:

Модификация: И-153

Размах крыла, м

-верхнего: 10,00

-нижнего: 7,50

Длина, м: 6,18

Высота, м: 3,00

Площадь крыла, м2: 22,10

Масса, кг

-пустого самолета: 1348

-нормальная взлетная: 1765

-максимальная взлетная: 1859

Тип двигателя: 1 х ПД М-62

-мощность, л.с.: 1 х 800

Максимальная скорость, км/ч

-у земли: 366

-на высоте: 426

Практическая дальность, км: 740

Скороподъемность, м/мин: 910

Практический потолок, м: 11000

Экипаж: 1

Вооружение: 4 х 7,62-мм пулемета ШКАС (2500 патронов).

 

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

 

Список источников:
В.Б.Шавров. История конструкций самолетов в СССР 1938-1950 гг.
Б.Л.Симаков. Самолеты страны Советов. 1917-1970.
Энциклопедия-справочник. Самолеты страны Советов.
М.А.Маслов. Боевые «чайки» Сталина. И-15, И-15бис, И-153.
Игорь Шелест. «Лечу за мечтой».
Игорь Шелест. «С крыла на крыло».

Просмотров: 5235