Читайте, распространяйте, делайте что хотите, но донесите содержание статьи до всех форумов, где бывают люди не равнодушные к авиации!
Статья написана и редактирована нашими бывшими командирами.
Проблема серьёзнейшая!
Создан небывалый прецедент. Если мы не поднимем шум и решение первой инстанции суда не будет отменено, то это войдёт в судебную практику. Что это такое - судебная практика? Это правило в судебной системе, когда по аналогичным делам будет применяться ранее утверждённое решение.
После таких судейских решений любую тренировку (обучение) можно квалифицировать, как халатность.
Стрельнул из пистолета, не попал в мишень, значит допустил халатность, значит заплати за стоимость пули, бомбы! Сбит в бою, заплати за потерю самолёта т.к. не выиграл поединок по халатности в обучении. ДУРДОМ ОТДЫХАЕТ.
Лётчик проходит обучение, допустил ошибку. Халатность. Будь добр, заплати за керосин.
С таким подходом, скоро лётчики будут боятся летать, как бы чего не вышло. А инструкторы начнут боятся выпускать в самостоятельные полёты молодых лётчиков и будут возить их до собственной пенсии.
Читайте и распространяйте! Дело очень серьёзное своими последствиями в будущем!
Недоученного военного летчика превратили в преступника
«Теперь каждый летчик, садясь в кабину, будет думать не о защите Отечества, а о том, что малейшая ошибка может привести его в тюрьму». Такими словами ветераны Морской авиации комментируют приговор летчику, повредившему во время посадки боевую машину. Эта, казалось бы, частная история обнажает куда более серьезные проблемы и судебной системы, и ВВС России.
В распоряжении газеты ВЗГЛЯД оказались материалы процесса по делу старшего лейтенанта Сергея Нефедова, чье дело в начале февраля рассматривал Калининградский гарнизонный суд. Лейтенант обвинялся по ст. 351 УК – нарушение правил полетов военных летательных аппаратов, повлекшее по неосторожности тяжкие последствия.
Поводом послужило ЧП, случившееся в части 30866 Морской авиации Балтийского флота в Черняховске 18 мая прошлого года во время тренировочного полета. Лейтенант учился сажать Су-27п (перехватчик) с круга на высоте 300 метров.
Ошибся кнопкой
Как говорится в приговоре, при заходе на посадку через 2 секунды после касания взлетно-посадочной полосы основными колесами летчик опустил носовое колесо. И в этот момент Нефедов «ошибочно непреднамеренно вместо нажатия кнопки выпуска тормозного парашюта установил переключатель крана шасси в положение «убрано», при этом произошло складывание передней стойки шасси и падение носовой части самолета на поверхность взлетно-посадочной полосы». Иначе говоря, молодой лейтенант ошибся кнопкой, и машина на скорости свыше 250 км/ч сложила переднюю стойку шасси и опустилась носом на взлетную полосу. В результате были повреждены обтекатель РЛС, часть обшивки, сломаны некоторые датчики и другое внешнее оборудование, а главное – пострадали двигатели. Сам летчик остался цел и невредим.
Инцидент стал основанием для уголовного преследования пилота. Какой-то усердный следователь местной военной прокуратуры возбудил уголовное дело по статье 351 УК (нарушение правил полетов или подготовки к ним), и 5 февраля 2018 года гарнизонный суд вынес свое решение. В приговоре упоминается ущерб размером более 27 млн рублей, но платить – по крайней мере пока – его летчику не придется.
Приговор, казалось бы, чрезвычайно мягкий – всего лишь два года условно с отсрочкой. Иначе говоря, старший лейтенант Нефедов не сядет в тюрьму (он окажется там лишь в случае, если за эти два года вновь совершит какое-либо преступление). Это типичный и традиционный приговор российского суда, зачастую слепо следующего обвинительному заключению следствия, не рассматривающего материалы дела по состязательному принципу, не слышащего аргументы защиты. При этом, конечно же, судья понимает происходящее и реальную степень вины – и поэтому выносится условный приговор. Тем самым как бы убиваются два зайца – и соблюдается милосердие (осужденный не попадает в тюрьму), и подтверждается правота следствия (приговор обвинительный).
Однако в итоге на осужденном на всю жизнь остается клеймо уголовного преступника – судимость. А в данном случае ситуация еще хуже – «дело Нефедова» теоретически может стать толчком для целой серии подобных исков в дальнейшем. Причем не только против летчиков, а в целом против военных, случайно повредивших военную технику.
Все это стало поводом для возмущения среди заслуженных авиаторов.
«Надавал бы подзатыльников всем его командирам»
Один из бывших высокопоставленных офицеров ВВС, генерал в отставке, знакомый с ситуацией, сообщил газете ВЗГЛЯД, что самолет был восстановлен силами самого полка и уже 15 июня (менее чем через месяц) был облетан после восстановления, то есть введен в строй. Запчасти с находящихся на хранении заштатных машин были сняты бесплатно, а значит, сумма ущерба подсчитана неверно. Генерал полагает, что инцидент произошел по причине недоученности летчика, только проходившего переучивание на первый для него боевой самолет (до этого Нефедов летал лишь на учебно-тренировочном Л-39), а серьезный инцидент с повреждением авиационной техники произошел «по причине грубейших нарушений в методике его летного обучения».
«Будь я командующим местной авиацией, «надавал бы подзатыльников» всем его командирам и инструкторам. То есть навешал им выговоров, которые снял бы через полгода-год, а этого мальчишку вообще не трогал бы, потому что не вижу его вины, тем более по уголовной статье. Командир его части мог своим решением лишить его тринадцатой зарплаты. Это его право, я бы в это и не вникал», – сказал собеседник и посетовал, что лейтенанта просто «назначили крайним». По его мнению, за недисциплинированность и за воздушное хулиганство (а такое случается в летной практике) надо карать беспощадно, но в данном случае шло обучение летчика, и он ничего не нарушил, а ошибся в работе с оборудованием кабины. И потому статья 351 Уголовного кодекса (нарушение правил полетов) притянута за уши.
«Я не подвергаю сомнению выводы суда. Но у меня и у ряда других ветеранов Морской авиации есть большой вопрос – почему летчика отдали под суд и кто именно это сделал?
– заявил газете ВЗГЛЯД генерал-полковник в отставке Владимир Дейнека, бывший командующий авиацией ВМФ РФ (1994–2000 годы). – В нашем распоряжении имеется копия «акта расследования данного серьезного авиационного инцидента», подписанного представителями Морской авиации Балтийского флота. Сразу обратите внимание – именно инцидента, а не авиационного происшествия, в этих словах для специалиста большая разница. Инцидент – это не происшествие, а лишь предпосылка к авиационному происшествию (как это называлось в прежние времена, а теперь именуется инцидентом). И за это никто никогда летчиков не судил».
Как уверяет генерал Дейнека, нет никаких причин обвинять в инциденте летчика. Да, он ошибся – но как именно и по чьей в итоге вине?
«В этом же акте написано: в контрольном полете старшего лейтенанта Нефедова после возникшего перерыва при освоении впервые отрабатываемого упражнения заход с круга на высоте 300 метров не отрабатывался, – продолжает генерал-полковник. – При проведении предварительной подготовки старшего лейтенанта Нефедова подготовка к полету с заходом на посадку с круга не проводилась. При проведении общей подготовки подготовка к полетам на малой высоте не проводилась. Полетное задание при полетах на малых высотах на тренажерах не отрабатывалось. Ошибочные действия старшего лейтенанта Нефедова во время его предыдущих полетов командованием проанализированы поверхностно. Это все буквальные цитаты из акта.
Что же получается? Летчик попросту недоучен, и само вышестоящее руководство летчика, проводившее расследование, в открытую в соответствующем акте это признает. Так кого же надо судить – начинающего ученика с налетом на данном самолете 22 часа, который совершил ошибку во время обучения, или тех, кто его недоучил и при этом выпустил в самостоятельный полет?»
«Прецедент Нефедова» удивил и бывшего начальника штаба Морской авиации России, генерал-лейтенанта Сергея Шмакова. Он за всю свою карьеру ни разу не слышал, чтобы летчик попадал на скамью подсудимых за ошибку, допущенную в ходе учебного полета. «Обвинение на суде было больше занято накручиванием суммы ущерба и вообще обошло вниманием выяснение причины ошибки летчика. Благо что насчитанные 27 млн рублей ущерба не повесили (пока не повесили) на летчика. Такую сумму не собрать ни ему, ни всем его родственникам», – возмутился Шмаков в интервью газете ВЗГЛЯД.
По его словам, подобные приговоры подразумевают, что летчики должны стать роботами и вообще никогда не допускать ошибок. «Теперь каждый летчик, садясь в кабину, будет думать не о защите Отечества, а о том, что одна малейшая ошибка может привести его в тюрьму», – возмущается Шмаков.
Генерал полагает, что этот случай должно взять под контроль руководство Минобороны, точнее, эксперты из управления безопасности полетов.
«Нельзя обрезать молодым летчикам крылья, «убивать» их на взлете. Остальные будут чувствовать над собой этот дамоклов меч и будут не в полной мере готовиться к ведению воздушных боев»,
– уверен Сергей Шмаков.
В разговоре с газетой ВЗГЛЯД сам Сергей Нефедов предложил системное решение подобной проблемы – страхование военной техники подобно тому, как в гражданских авиакомпаниях страхуют все самолеты. По его словам, летчики следуют «определенным документам, которые регламентируют нашу работу». «Я не припомню, чтобы там упоминалась уголовная ответственность за ошибки летчика в процессе обучения», – сказал Нефедов. Наказанием в таких случаях, по словам Нефедова, может быть, к примеру, лишение пары окладов или тринадцатой зарплаты либо строгий выговор вплоть до понижения в должности. При этом он бы предпочел, несмотря на такое наказание, все равно пройти повторное обучение.
В апелляционной жалобе адвокат летчика Евгений Николаец напомнил: согласно статье 351 УК материальная ответственность военнослужащих возможна только в том случае, если имущество было передано ему под отчет для хранения, перевозки, выдачи, пользования, «а также в результате хищения, умышленного уничтожения, повреждения, порчи, незаконного расходования или использования имущества либо иных умышленных действий (бездействия)». Учебный полет в этот перечень вообще не входит. Кроме того, адвокат посетовал, что в приговоре нет ни слова о качестве подготовки летчика, об ответственности инструкторов.
Министерство обороны не смогло предоставить газете ВЗГЛЯД оперативный комментарий по данному вопросу.
Качество обучения летчиков падает
Эксперты неоднократно отмечали, что с 1992 года и до середины 2000-х военная авиация практически не летала. Да, в результате количество летных происшествий, аварий и катастроф существенно снизилось – но лишь за счет того, что машины не поднимались в воздух. За это время выросло несколько поколений летчиков-недоучек (летное поколение – это в среднем семь лет). И теперь поколение тех недоучек начинает учить уже новую молодежь. Поэтому ошибки всегда время от времени случаются абсолютно закономерно, но теперь за них почему-то следует жесточайшая расплата.
История старшего лейтенанта Нефедова поднимает еще более серьезную проблему – качество обучения курсантов в авиационных военных училищах. А точнее, в единственном оставшемся в России после массовых сокращений военном авиационном училище в Краснодарском крае. Если верить официальному заявлению министра обороны Сергея Шойгу, ВВС России не хватает 1300 летчиков. В итоге если еще несколько лет назад новых курсантов в училище или вовсе не набирали или набирали не более 25 человек, то за последние годы набор увеличили более чем на порядок – до 650 человек. Качество авральной подготовки такого большого количества курсантов вызывает большие сомнения. Даже в советское время выпускники летных училищ были, мягко говоря, не совсем готовы к полетам в боевых полках – что уж говорить о сегодняшней ситуации?
Но самое главное –
при таком дефиците летчиков, который признает высшее руководство Минобороны, каждый действующий пилот на вес золота.
Их обучение стоит гигантских денег – в десятки раз больше, чем офицера любого другого рода войск.
Эту мысль подтверждает генерал Дейнека – по его словам, такими летчиками нельзя разбрасываться. Он считает, что летчик заслуживает не наказания, а максимально бережного отношения. Его надо доучить, выполнить контрольные полеты, убедиться, что он исправил свои ошибки, – и дать летчику возможность летать.
Андрей Резчиков
