Сегодня нам прислал подарок Александр Олегович Булгаков. Вот его публикация в журнале "Уральский следопыт":
*Родился в Челябинске. Окончил Челябинский политехнический институт. Инженер-технолог. Член Международной гильдии писателей. Живёт и работает в Челябинске. Интересуется историей своей семьи, авиацией.
Перед грозой
Начало первого летнего месяца 1937 года в Оренбурге выдалось тревожным. Жаркое небо казалось давило на обширные предуральские степи, а слабый дождик, случившийся 9 июня – моментально испарился и только усугубил ощущение духоты. И вот, когда исход недели был уже не за горами, небо затянуло тучами, и оно пролилось освежающим дождиком. Но это не принесло долгожданного облегчения, как того можно было ожидать. И дело было не только в опять наступившей жаре, такое впечатление, что с тучами, с запада принесло ещё одну напасть, но уже человеческую. В этот день – 11 июня, во всех подразделениях 3-й Военной школы лётчиков и лётчиков-наблюдателей им. К.Е.Ворошилова был объявлен Приказ Наркома обороны Союза ССР № 72 от 7 июня 1937 года с обращением к армии по поводу «Раскрытия наркоматом внутренних дел предательской, контрреволюционной военной фашисткой организации в РККА». После чего во всех частях были проведены митинги. А на следующий день был проведён митинг со всем командным и начсоставом школы.
Не так уж и много, по историческим меркам, прошло времени с тех пор. Мы имеем возможность видеть многое из того, что было недоступно взгляду современников. И всё же, не смотря на то, что «большое видится на расстоянии» – за далью восьми десятков лет неизбежно теряются мелочи. Потому хочу, отставив в стороне оценку произошедших событий, обратить внимание именно на мелочи, из которых и создаётся живая ткань любой эпохи. В качестве своеобразного исторического микроскопа попытаюсь использовать сборник таких специфических документов как «Политические донесения и доклады о политико-моральном состоянии личного состава 3-й военной школы летчиков» (09.01.1937-30.12.1937) [РГВА.Ф.9.Оп.36.Д.2487].
О том, как откликнулись курсанты и офицеры Оренбургской лётной школы на вышеупомянутый приказ отражено в Политдонесении начальнику Политуправления ПриВО (Приволжского военного округа) от временного Начальника Политотдела школы, бригадного комиссара Кобякина «О настроениях в связи с опубликованием приговора военно-фашисткой банде изменникам Социалистической родине» от 14 июня 1937 года [Там же, Л.Л.058-61].
Вступительная часть и выводы этого документа ничего не добавляют к картине бытия т.к. выдержаны в лексике свойственной газетным статьям той эпохи, посвящённых теме разоблачения классовых врагов [Фото 1]. Содержание и структура этих частей документа традиционные: полное одобрение приведением приговора в исполнение, просьбы к правительству и впредь применять к врагам беспощадные меры физического уничтожения, обещания (повысить бдительность, ещё лучше развивать критику и самокритику, отлично вести воинскую службу и т.п.) и заверение, что настроение в частях после объявления приказа характеризуется как вполне здоровое. И потому пропустим эту часть. Обратим же внимание на мелочи – личные мнения, которое были высказаны в открытых обсуждениях в подразделениях или даже с трибуны.
Несмотря на то, что митинг завершился принятой единогласно и одобряющей приговор резолюцией резолюцией «у некоторой части личного состава есть вопросы, которые можно сформулировать следующим образом: в чём корни того, что они стали предателями, когда успехи СССР очевидны и что им надо?» (Працюк, инструктор, лётчик, член ВКП/б/).
Отмечается, что «в разговорах высказывают разные предположения тому, что Тухачевский, Якир и др. стали предателями родины».
Горячев (командир отряда, беспартийный) в разговоре с комиссаром выразился:
«Я не пойму. Во время революции [они] командовали частями Красной Армии, помогали революции, а теперь превратились в предателей» – и сам отвечает, – «наверное, голубая кровь всё-таки не закрасится».
Губарьков (инструктор, лётчик, парторг):
«Одна из основных причин – это морально-бытовое разложение и в связи с этим развитие собственнических инстинктов».
Среди части курсантов и семей начсостава отмечены высказывания следующего порядка: «Надо скорее судить Бухарина, Рыкова и Оренбургских [врагов народа] – Васильева и Степанова», а так же – «Хорошо, что их сейчас разоблачили. Их надо расстрелять. Это, безусловно, повысит боеспособность РККА».
Для справки:
Васильев Константин Ефимович (1890 г.р.), и Степанов Василий Васильевич (1895 г.р.), оба в разное время занимали пост председателя облисполкома, г. Оренбург. Осуждены Военной Коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания 28 января 1938 г.
Но в рассматриваемом Политдонесении отмечены и диаметрально противоположные «явно антисоветские, по существу, контрреволюционные высказывания», которые, естественно, высказывались в крайне ограниченной аудитории, но, тем не менее, тоже стали известны:
Васильев (воентехник II ранга, беспартийный): «Кому же верить? Партии вообще верить нельзя, а надо верить проверенным людям в партии».
Курсанты Дьяков и Шкурин, несмотря на своё членство в ВЛКСМ, дали волю простым человеческим чувствам – выказали озабоченность о дальнейшей судьбе семей арестованных, за что немедленно «попали на карандаш».
Чесноков (курсант, член ВЛКСМ): «Кто же теперь будет не арестован?».
Лебедев (курсант, член ВЛКСМ): «Теперь придётся города и предприятия называть только в память умерших».
Базенау (начальник учебно-лётного отделения, майор, в прошлом барон, исключённый из ВКП /б/) в разговоре с группой командиров о новых назначениях заявил, что: «Эти новые лица /Дыбенко, тов. Ефремов/ не что иное как болваны, деревяшки в сравнении с Тухачевским, Уборевичем и Якиром. Видимо недостаточно дальновиден наш Нарком тов. Ворошилов ибо он назначает таких людей». Далее в Политдонесении подчёркивается, что Базенау в очень скором времени будет уволен из РККА.
Для справки, упомянутые Базенау «новые лица» это:
Дыбенко Павел Ефимович, 1889 г.р., революционер и советский политический деятель, более известный своими «подвигами» во время Гражданской войны и женою – небезызвестной А.М.Коллонтай (Домонтович), с декабря 1933 по май 1937 – командующий войсками Приволжского ВО, был арестован по подозрению в участии в военно-фашистском заговоре в РККА, а так же в связях с М.Н.Тухачевским. Расстрелян 29 июля 1938 г.
Ефремов Михаил Григорьевич, 1897 г.р., с мая по ноябрь 1937 – командующий войсками Приволжского ВО, в 1938 г. был арестован по подозрению в связях с М.Н.Тухачевским, но после допроса в присутствии И.В.Сталина был освобождён. Во время неудачного контрнаступления в рамках Ржевско-Вяземской операции, не желая попасть в плен, застрелил себя и свою жену.
Фолкерт (ст. техник, исключён из ВКП /б/ за скрытие социального происхождения – сын подполковника) заявил: «Неизвестно кому же теперь верить, ведь это были авторитеты».
Рудницкий (ст. лейтенант, в прошлом дворянин, сын помещика, исключён из ВКП /б/ за скрытие своего прошлого) по поводу самоубийства Гамарника говорил: «Там наверху, очевидно знают, а кому мы грешные должны верить? И.В.Сталин наверное скажет – идите вы все от меня к чёрту».
Естественно, подобного рода высказывания не могли остаться без последствий и потому «по всем случаям антисоветских разговоров предложено Комиссарам и партбюро разобрать дела».
А в сентябре природа, после жаркого лета, будто бы выдохнула и расслабилась, одарив людей умеренно-тёплой (в среднем +17°С) и сухой погодой – подобно вознице, который, преодолев один крутой перевал, даёт своей лошадке немного отдохнуть в преддверии следующей нелёгкой вершины.
В это время прошли митинги и беседы с личным составом, темой которых стало разбойное нападение на Советские теплоходы «Тимирязев» и «Благоев».
Для справки:
Пароход «Тимирязев» [фото 2] шёл с мирным грузом из британского порта Кардиф в Порт-Саид. По пути заходил в Гибралтар, где должен был забрать освобождённых из испанской тюрьмы 11 оставшихся в живых членов экипажа парохода «Комсомол», который был расстрелян 14 декабря 1936 г. из 203-мм орудий крейсером испанских мятежников «Канарис», когда следовал с грузом марганцевой руды из Поти в бельгийский Гент. Однако, «Тимирязев» из-за проволочек франкистких властей не дождался и ушёл. Был торпедирован 30 августа 1937 г. у берегов Алжира эсминцем мятежников «Турбиния».
Пароход «Благоев» [фото 3] следовал из Мариуполя во Францию с грузом каменноугольной смолы и 1 сентября 1937 г. был торпедирован в Эгейском море в 15 км от о. Скирос подводной лодкой испанских мятежников «Луиджи Сеттембрини» – принадлежность Италия. Один матрос погиб.
Политдонесение от 9 сентября 1937 года [РГВА.Ф.9.Оп.36.Д.2487.Л.Л.249-249об.], информирующее о реакции на данные события, разительно отличается от выше упомянутого и вообще от подавляющего числа подобных документов совершенным отсутствием критических высказываний, которые было принято называть антисоветскими и контрреволюционными. Вот характерные выступления и настроения, которые были зафиксированы на собрании и в беседах:
Моторист сверхсрочной службы Герасимов: «Они, фашисты нас хотят спровоцировать на войну, но мы войны не хотим … надо дать им отпор как Китайским генералам в 1929 году, чтобы знали как посягать на нас».
Красноармеец стрелкового взвода Самойлов: «Надо посылать с нашими торговыми судами, для охраны боевые суда и показать фашистам, как иметь дело с Рабоче-Крестьянской Красной Армией». В заключение он заявил, что останется на сверхсрочную службу и просит командование его зачислить.
Командир звена Жигалов: «Нам фашисты хотят навязать войну, но если война начнётся они будут разгромлены … Во время гражданской войны капиталисты выступили против нас целой коалицией, у нас мало тогда было техники и то разбили их, а теперь мы имеем новых советских людей, владеющих техникой, надо проучить пиратов».
Курсант выпускник Кильметов: «Я хочу быть истребителем, летать на скоростных машинах, прошу командование удовлетворить мою просьбу. Наша авиация не раз покажет как мы умеем драться, молодые патриоты нашей социалистической родины».
Вряд ли можно объяснить такое единодушие только врождённой склонностью всех руководителей представлять текущую ситуацию в несколько лучшем виде, чем есть на самом деле. История, приключившаяся с двумя пароходами, – это не разоблачение контрреволюционного заговора, – опасности для карьерного роста не представляет (случилась это где-то далеко и непосредственного касательства к жизни в СССР не имеет), поэтому разыгрывать спектакль с всенародным осуждением не имело никакого смысла. К тому же Политдонесения являются документами для внутреннего пользования, им присвоен гриф «Секретно, следовательно, вряд ли возможно их использование в пропагандистских мероприятиях, которые по своей сути публичны. Единственно разумное объяснение – данный документ всё-таки правдиво отражает настроение в частях и подразделениях Оренбургской лётной школы. И возникло такое настроение оттого, что люди почувствовали, – речь идёт не о каких то малопонятных и далёких от простого человека разборках столичного масштаба, а об опасности настоящей, угрожающих безопасности всей страны, а значит и каждому лично.
Тем не менее, кроме всеобщего одобрения прозвучали и вопросы. Зная, по каким рельсам в дальнейшем покатилась История, трудно не признать их пророческий характер: «Почему Советский Союз терпимо относится к этой и подобной ей провокациям имевшим место ранее?», «Почему не принять более решительные меры к зарвавшимся фашистам Германии и Италии?», «Почему не оказать Испанской республике более эффективную помощь?». Однако судьба пророков всегда была печальна, что две тысячи, что восемьдесят лет назад. И хорошо, если им просто не верят…
Вскоре этому коллективному пророку – народам всей нашей многострадальной Родины, пришлось на своей шкуре почувствовать, к чему приводит заигрывание с фашизмом и некритическое отношение к незыблемости заключённых с ним договоров. До лета, когда разразилась самая страшная «гроза» в истории нашей страны, оставалось недолгих четыре года.