ТЕМА: Проза и поэзия

Всё население города уютно устроилось перед каминами или расселось за праздничными столами. Первые, укутавшись в шерстяные пледы пили традиционные тёплые коктейли из яичных желтков размешанных в молоке с добавлением рома сахара, а вторые резали ножами запечённых в духовках индеек и раскладывали их по тарелкам, щедро смазав куски мяса птицы клюквенным джемом.

Маленькая семья Гнеденко собралась за столом в арендованной посольством квартире на втором этаже дома номер пятьсот одиннадцать по улице Саммерсет отметить первое в своей жизни католическое рождество вечером двадцать шестого. Вернее сказать, ни Игорю, ни его супруге не было никакого дела до Рождества Христова, да и праздник закончился ещё вчера. Поводом для торжественного ужина была удачная покупка восьмикилограммовой индейки. Игорь приобрёл её с семидесяти процентной скидкой в мясной лавке, в двух кварталах от их нового жилища. А ещё через квартал он подобрал выброшенную на улицу ёлку. Местные жители назвали следующий за рождеством день - «Боксин дэй». В этот день, по старой британской традиции, зажиточные горожане выкладывали в ящики возле парадных лестниц своих домов рождественские подарки, пришедшие им не по вкусу. Малоимущий люд мог свободно забрать их себе. В этот день все владельцы продовольственных бизнесов старались избавится от скоропортящихся продутков, а жители столицы от осыпающихся хвойных деревьев. У семьи Гнеденко был и ещё один повод для торжества - Оксане исполнилось двадцать два года.
Молодая женщина, мать одного ребёнка, беременная вторым, была изобретательна и находчива. Из четырёх морковок, стакана муки, двух яиц и половины стакана коричневого сахара она испекла торт, а из папье-маше сумела сделать ёлочные украшения. Чтобы не искушать полуторогодовалого сына Андрея, десерт она поставила на подоконник, а игрушки повесила на канцелярских скрепках между ветвями и иголками. Праздничный стол с индюком, по мнению Оксаны, выглядел «богато», а ёлка, с дедом морозом в красном тулупе, снегурочкой в синей шубке, золотистой луной, белым снеговиком, и дюжиной разноцветных шаров, «нарядно».

И только в трёхэтажном особняке на улице Шарлотты работа не прекращалась ни днём, ни ночью, ни праздники, ни в будни.

В начале войны огромный дом, с медной цифрой 285 на ближней слева колонне у входной двери, был экспроприирован канадским правительством у бельгийского принца Эрика Розенборга. Первоначально в нём планировалось разместить штаб Королевского флота Канады, но в средине осени сорок третьего года он был передан Советской дипломатической миссии, наконец-то получивший статус посольства.
В этом доме родилась и, до средины двадцатых годов, жила Луиза Бутс, будущая супруга наследника престола государства, без единого выстрела пропустившего через свою территорию гитлеровские войска на их пути в Париж. В нём же она сочеталась с сыном короля и стала принцесой Бельгии.
До перехода здания под юрисдицию Британского доминиона подвалы этой виллы хранили несметные запасы винных бутылок, лежащих на многочисленных стелажах вдоль стен и в деревянных ящиках. После передачи его Советской миссии в подземных помещениях был проведён капитальный ремонт. Просторные залы с низкими потолками были разделены кирпичными стенами на рабочие кабинеты офицеров военного атташата СССР, а вместо ажурных полок с запылёнными бутылками здесь установили массивные металические сейфы хранящие секретные документы.

Поздним субботним рождественским вечером Алексей Романов получил приказ Заботина подготовиться и убыть в Галифакс.
- От Дениса из Галифакса пришло сообщение. В нём говорится, что Сто двадцать седьмая истребительная эскадрилья базы ВВС «Шеарвотер» получила распоряжение готовиться к передислокации в Англию на авиабазу Дигби. Оно запланировано на начало февраля. Я уверен, что ознакомившись с приказом лётчики находятся в приподнятом, я бы даже сказал воодушевлённом расположении духа, - держа в руках .
- Ещё бы, ведь через пять лет после начала войны они наконец-то смогут встретится с реальным врагом, - саркастически прокомментировал слова атташе Алексей.
– Поздравь комэску с этой честью от имени нашего правительства и от меня лично, а также пожелай им воздушных побед и минимальных потерь, - не обращая внимание на реплику капитана продолжил полковник.
Романов знал, что командование ожидает от него большего, чем простая вежливость и внимательно слушал своего начальника.
- А не так дано из Центра пришло сообщение о том, что американцы на Тихоокеанском театре военных действий стали применять бортовые системы государственной принадлежности. Это что-то вроде ответчика на кодированный запрос радиолокационной станции обнаружения. То есть, с недавних пор их наземные локаторщики видят на экранах кругового обзора чьи самолёты находится в поле зрения – свои или чужие. Ты сам, как лётчик- истребитель, прекрасно понимаешь, как важно знать заранее возвращаются ли на авианосец твои товарищи, или это японцы летят бомбить ваш единственный на сотни миль плавучий аэродром.
Николай Иванович замолчал на несколько секунд, давая Романову время для осознания важности такого устройства.
- Сразу несколько местных информаторов из «Дженерал электрик», «Радио Корпорэйшн оф Америка» и «Вестин гауз» передали нашим коллегам в Штатах описание и принцип действия прибора, но ни наставлений по его эксплуатации, ни деталей, ни радиоламп этой секретной аппаратуры им достать не удалось. Насколько мне известно, в Канаде такие системы пока не применялись. Сюда немцы не в состоянии долететь, а значит в них не было нужды. Однако, есть большая вероятность того, что перед отправкой через Атлантику, в зону боевых действий, на «Харркейны» эскадрильи расположенной в Дартмуте их установят. Центр ставит перед нами задачу - найти максимум информации об этих устройствах. Я поручаю это тебе. Ну, а попутно собирай всё, что сможешь. Чем больше, тем лучше. Денег возьми с запасом, и ни в чём лётчикам не отказывай. Сталин ведь как сказал: «Не могу видеть слёзы лётчика. Лётчик просит – надо дать.»

За несколько дней оставшихся до командировки Алексей Михайлович ознакомился со всеми имеющимися материалами касающимися базы ВВС «Шеарвотер». Садясь в вагон поезда отправляющегося из Монреаля в Галифакс, он знал название и предназначения самолётов принадлежащих двум истребительным, трём противолодочным и одной эскадрильи связи, дислоцирующихся на главной воздушной базе атлантического побережья, а также помнил имена их командиров.
«Значит, в некотором смысле, Сто двадцать седьмой повелзо. На неё пал выбор представлять канадские ВВС в небе Англии. И это закономерно.Эскадрилья укомплектована хорошо тренированным лётным составом, эксплуатирующий данный тип самолёта в среднем по пять лет каждый. Это конечно плюс, а минус это то, что ни у одного из лётчиков нет боевого опыта. На этом я и попытаюсь сыграть. Поведаю им о воздушных боях. И про безоблачное небо Испании расскажу, и про карусели с Японцами над Монголией» - подумал Романов, удобно разместившись на нижней полке купейного вагона в новогоднюю ночь. После этого он достал из чемодана бутылку «Московской», налил себе пол- стакана, коснулся его краем оконного стекла и сказал своему отражению:
- С Новым годом, товарищ капитан.

Старший лейтенант Новожилов встретил Алексея, как и год назад Мотиновы, на перроне станции Галифакс. На этот раз он не повёл своего гостя по улицам города на «верхнюю» флотскую базу « Стадакона», а пересёк вместе с ним небольшую площадь, разделяющую железнодорожный и морской вокзалы, обогнул здание «Гарнизонной пивовареной компании» и вывел Романова на причал океанского залива.
Дизельный катер ожидал Дениса и его гостя. Его любезно предоставил старшему лейтенанту комендант «Док Ярда». Так называлась «нижняя» база флота, где вдоль причалов стояло полторы дюжины миноносцев и корветов Атлантического флота.
Сильный порывистый ветер и полуметровая волна раскачивали маленькое судно с экипажем из двух человек. Узкий трап соединяющий катер с причалом вызвал лёгкое смятение в душе Романова. Как и большинство лётчиков Алексей любил небо, он неоднократно и с удовольствием прыгал с парашютом, бесстрашно шёл на встречных курсах на истребители противника, но вот к большим просторам воды он относился с предубеждением. Осторожно ступая на, вздымающийся и через секунду проваливающийся под ногами, трап Романов перешёл на катер.
- И сколько нам придётся болтаться в этом корыте? – спросил Романов Дениса морщась от приступов тошноты, когда катер поравнялся с крохотным островом Георга, на котором пушками к океану располагалась батарея береговой охраны гавани.
- Полчаса, может чуть больше, - ответил Новожилов. - До пирса Сто шестьдесят второй противолодочной эскадрильи около трёх миль. Там ты увидишь знаменитые самолёты «Сонсолидейтид Кансо».
- И чем же так знамениты эти летающие лодки? – с неестественной улыбкой на сером лице поинтересовался лётчик Романов у морского атташе Новожилова.
На что Денис ответил:
- А тем, что корпорация «Боинг» производит их в Канаде, на двух заводах. В Ванкувере осуществляется сборка из частей доставленных из штатов для тихоокеанского флота, а в Монреале производят их с «нуля» для атлантического. Местные пилоты этим жутко гордиться. Советую тебе при случае похвалить отличные лётные характеристики машин и качество их сборки.
- Спасибо за совет, - поблагодарил Алексей и перегнувшись через низкий борт катера освободил в тёмную холодную воду залива свой желудок.
Хорошенько проблевавшись за сорок минут пути капитан Романов осторожно спустился с носовой части катера на пологий причал, используемый противолодочной авиации для спуска на воду и подъёма обратно их самолётов-амфибий. Вслед за ним на деревянный настил спрыгнул Новожилов. Как только пассажиры покинули судно, капитан дал задний ход и катер отправился в сторону Галифакса.
- Он не будет нас ожидать? – спросил Алексей.
- Во-первых, ты останешься здесь. На базе у лётчиков отличные и гостиница, и лётная столовая. Есть свой клуб, спортзал с бассейном и хоккейной коробкой под крышей, бар с выпивкой из всех уголков мира, в общем, все тридцать три удовольствия. У них «Шеарвотере» намного лучше, чем у нас на «Стадаконе». А во-......
- Ух ты, «У нас на «Стадаконе», - ехидно повторил последние слова молодого офицера Романов, оборвав его на полуслове. – И давно ты олицетворяешь себя с канадским военно-морским флотом?
Денис стушевался, он не знал как реагировать. «Как узнать - шутит ли приезжий капитан или говорит всерьёз?» – неприятный вопрос занозой впился в мозг. За последний год службы в тысячи километров от родного посольства он подрастерял политическую бдительность и ляпнул то, о чём тут же пожалел.
- Расслабься, - увидев побледневшее лицо старшего лейтенанта посторался успокоить его Романов. Ему было не интересно издеваться над беззащитным парнем. Ангелова бы он просто так не отпустил. – Я об этом никому не скажу. Так что там во-вторых?
- Не помню, - выдохнул Денис.
- Вспомнишь – скажешь. А ты сам когда и как назад добираться собираешься?
- Как только представлю Вас заместителю командира базы, так и отправлюсь назад. Вон видите, большой катер стоит у пирса водолазной школы? «Голубой паром» называется. Пассажировместимость до сорока человек. Утром он из Галифакса привозит сюда гражданский персонал аэродрома, а в шесть вечера уходить с ними назад. У меня есть ещё целых два часа в запасе.
В это время офицеры поднимались по грунтовой дороге на холм. На его вершине стояло новое двухэтажное кирпичное здание. На площадке перед ним были припаркованы три легковых автомобиля и десятка полтора мотоциклов. А прямо под его окнами на волнах залива стояли на якорях двенадцать гидропланов «Сонсолидайтид Кансо»
- Это штаб трёх подразделений, - пояснил Денис. –Первый этаж левого крыла занимает водолазная рота. Верхний этаж делят между собой две разведывательно-бомбордировочные эскадрильи. Язык сломаешь. Противолодочники короче.
- А что на первом этаже правого крыла находится? – от Романова не ускользнуло то, что упустил Новожилов и он решил уточнить, нет ли там ничего важного.
- Столовая для лётного состава этих эскадрилий, товарищ капитан, - ответил старший лейтенант.
- Так, брось это, не стоит Выкать и обращаться ко мне по званию. Я сказал уже тебе, что пошутил, поэтому забудь. Проехали, понял?
- Понял.
- Расскажи лучше, кто ты, откуда и как сюда попал. Я давно в разведуправлении служу, и знаю почти всех офицеров Второго отдела. Во всяком случае кого не знаю близко, то хоть раз встречал. Либо на курсах, либо на совещаниях, либо на банкетах. Тебя вижу в первый раз.
Между штабом морской авиации и аэродромом, с двумя бетонными полосами положенными перпендикулярно друг другу, было чуть больше километра. Впереди вдалеке виднелись постройки ангаров, складов, большое здание госпиталя и деревянная крыша спортзала. Слева остался жилой городок, примерно на сто домов. Справа стоял минно-торпедный арсенал, а за ним виднелись огромные топливные резервуары. Алексей Михайлович ещё не знал чем закончится его командировка и на всякий случай старался запомнить всё увиденное, чтобы было что написать в своём отчёте.
- Я учился в Ленинградском Высшем Военно-Морском училище имени Фрунзе, на штурманском отделении. Когда началась война я был в Полярном, на флотской стажировке в составе экипажа эсминца «Гремящий». Правда уже двадцать четвёртого июня нас перевели в Ваенгу. В училище нас не вернули. Главком всему моему курсу досрочно присвоил звание лейтенантов. В училище нам преподавали иностранные языки. Те, кто собирался служить на Балтике или Чёрном море, учили немецкий, а кого планировали отправить на Северный флот - английский. За четыре года обучения я поднаторел в нём не плохо и использовал свои знания при первом подвернувшемся случае, во время проводки конвоя QP-6, в январе сорок второго. Мы сопровождали шесть судов с балластом возвращающихся из Мурманска в Рейкьявик. Во время моей вахты капитан английского грузового парохода «Империя Ховард» вышел на связь и доложил, что видит трубу перископа. Ни командир «Гремящего», ни наш старпом не были к этому готовы. Они не знали языка и лишь переглянулись между собой. Переводчика из штаба флота мы на борт не взяли. Во-первых командование корабля было уверено, что немцев не интересует пустой конвой и атаки мы не ожидали, а во-вторых толмачи были в дефиците и лишний раз обращаться к начальнику разведки флотилии за разрешением взять одного из них командир не захотел. Я проявил инициативу и вступил со шкипером в радиопереговоры. Лодку мы не обнаружили, думаю её там и не было. Все шесть сухогрузов успешно передали под охрану встретившим нас английским эскортным фрегатам, после чего вернулись назад. Этот маленький инцидент был занесён в боровой журнал и вскоре начальник разведки флота затребовал меня в своё распоряжение. С тех пор, на «Гремящем» я появлялся только во время сопровождения ленд-лизовских конвоев идущих к нам или обратно. А в конце апреля, после ухода QP – 11 в Шотландию, меня отправили на курсы в разведшколу. После трёх месяцев учёбы меня назначили офицером связи нашего ВМФ в штабе атлантического флота в Галифаксе. С тех пор я в шутку зову себя военно-морской атташе СССР в Канаде.
Алексей слушал Новожилова, а сам думал о гидросамолётах морской авиации и о том, что ему стоит ввести Новожилова в заблуждение об истинной цели визита на «Шеарвотер».
- Денис, - обратился он к своему сопровождающему. – По нашим данным в двух противолодочных эскадрильях в два раза больше самолётов, чем я видел под окнами их штаба. Где остальные? Патрулируют подходы к гавани?
- Нет. Здесь находятся только те, кто действительно отвечает за безопасность залива и выходом из него. Ведь в нём формируются все без исключения конвои уходящие из Северной Америки в Англию, а затем и к нам. Временами в Бедфордском заливе одновременно стоят на якорях стоят до двух сотен судов.
- Да брось ты, - недоверчиво сказал Романов.
- Я серьёзно. Его длина восемь километров, а ширина пять, при этом горло залива всего триста метров шириной. Это самое безопасное место для сбора конвоев.
- А если немцы в гавань или не входя в неё начнут пускать торпеды в неё прямо из океана? – не унимался Алексей.
- Для предотвращения этого, между островом Мак Набс и мысом Фергюсена существует противоторпедная сеть. А между Мак Набсом и причалом на который мы сошли, противолодочная, - Денис повернулся и указал пальцем на поросший густым лесом остров, простирающийся на десять километров вдоль горловины залива.
- это конечно хорошо, что дюжина гидропланов надежно охраняет стратегически важную гавань, но ты так и не ответил, на мой вопрос. Где вторая дюжина самолетов сейчас?
- Извини отвлекся. Одно звено в составе четырех «Консолидейтид Кансо» в Яртмуте, это самая юго-западная оконечность полуострова, вторая четверка в Сиднее на острове Кейп Бретон, это северо-восточная часть провинции, и одно звено на острове Принца Эдуарда. Они охраняют выход из реки Сент Лоуренс.
- Вот это другое дело. Теперь все ясно, - похвалил молодого офицера Романов.

На контрольно-пропускном пункте базы ВВС советских офицеров ожидал командир взвода береговой охраны. Его личный состав нёс караульную службу на аэродроме и комендант «Док Ярда» заблаговременно предупредил лейтенанта о визите офицеров союзников.
- Господа, вас ожидает заместитель командира базы майор Грегори Мак Дональд в своём офисе. Вот ваши временные пропуска. Не забудьте, пожалуйста, их сдать перед убытием. А сейчас прошу следовать за мной, - сказал канадский офицер после проверки документов гостей.
Майор Мак Дональд был знаком с Денисом уже несколько месяцев, и поэтому после формального представления ему Романова, они раскланялись и Новожилов оставил лётчика на попечение его коллег.

- Я подготовил программу Вашего визита капитан, - сказал Грегори, когда за Денисом закрылась дверь. – Но вы должна нас простить за возможные неудобства, связанные с подготовкой одного из наших лётных подразделений к передислокации в Англию.
- Мой визит не доставит Вам хлопот, Сэр, - взвешивая каждое слово, на хорошем английском, но с лёгким славянским акцентом, произнёс Романов. - Я постараюсь быть незаметным и не мешать приготовлениям, а возможно смогу быть даже полезным. Всё же у меня за плечами есть личный опыт боёв против немецких «Мессершмиттов» и «Юнкерсов». Возможно Ваши лётчики захотят услышать о нём, а мне, в свою очередь, интересен опыт Вашей противолодочной авиации. Мои товарищи и на Балтике, и в Баренцевом море терпят большой урон от «волчат» Дёница.
- Мы закрепим результаты Тегеранской конференции расширением дружбы и сотрудничества на нашем уровне, - заверил Алексея майор и взглянул на часы. – Сегодня уже поздно показывать Вам нашу базу, что делать, в январе темнеет очень рано, да и температура воздуха не располагает к долгой прогулке. С аэродромом Вас ознакомит главный инженер авиационно-технической части в понедельник капитан Дэвид Лунан. Он не так занят, как командиры истребительных эскадрилий, - пояснил Мак Дональд, встал из-за стола и подошёл к карте висящей на стене под портретом королевы. - Так же послезавтра, после обеда, мы предложим Вам совершить полет гидросамолете над Галифаксом, Бедфордским заливом и Дартмутом. Именно так называется населённый пункт, к которому прилегает аэродром «Шеарвотер».
Перечисляя географические названия майор тупым концом карандаша показывал их месторасположение на большой топографической карте.
- Во вторник Вы сможете познакомится с руководством и летным составом нашего бомбардировочно-разведывательного крыла и провести весь день в их штабе. А завтра, как и в каждое воскресенье, у нас спортивный день. Состояться соревнования по хоккею, волейболу, плаванию и бадминтону. Если Вы захотите поучаствовать, то скажите об этом любому офицеру. Он отдаст приказ сотрудникам «Вспомогательной Спортивной Службы» и они найдут Вам экипировку по размеру. Ну а сейчас я приглашаю Вас в бар, присоединиться к офицерам Ее Величества Королевской Канадской авиации.

Офицерский клуб располагался на втором этаже каменного административного здания. Само строение резко отличалось своей фундаментальностью от щитовых штабных бараков и помещений для технического состава, мимо которых Романов и Мак Дональд прошли на пути в клуб. Парадный вход его был украшен колонами, поддерживающими балкон. Высокие двустворчатые двери имели витражные вставки с изображением парящего над волнами альбатроса. Романов шел вслед за Мак Дональдом и с интересом разглядывал картины на стенах коридоров и лестничных пролетов. Основной сюжетной линией полотен были «Спитфайеры» и «Харрикейнов», находящиеся в полете среди облаков, или над водной поверхностью, или рулящие по аэродрому перед взлетом. Два или три полотна были посвящены воздушным боям с немецкими истребителями или бомбардировщиками. Как правило, на этих картинах вражеские самолеты либо полыхали огнем, либо развалившись на куски падали в Английский пролив. Под каждой картиной была прикреплена медная табличка с указанием типа самолета изображенного на ней, именем автора и истории появления данного полотна в клубе. Фойе и просторные холлы здания, кроме живописи, украшали несколько торпед, стоящих на деревянных подставках, пропеллеры, снятых с вооружения аэропланов и старинные якоря Смита, Роджерс и Сайкса. Паркетный пол, мраморная лестница с дубовыми перилами, хрустальные светильники и люстры, ковровая дорожка в коридоре и толстые ковры в каминном зале, посудные с шкафы на гнутых ножках с фужерами и чайными сервизами внутри, мягкие кресла на таких же ножках и светильники с абажурами у каждого из них, все это создавало атмосферу аристократического клуба
Поднявшись на второй этаж Алексей и Грегори обнаружили в банкетном зале клуба порядка двадцати офицеров. Лёгкий полумрак обеспечивали горящие в половину накала лампы больших люстр и расставленные вдоль стен и по углам торшеры. Большинство посетителей бара сидели в мягких креслах обтянутых тёмно-коричневой кожей с бокалами вина в руках. Они не громко разговаривали между собой. Временами то тут то там раздавался не громкий смех. В паре метров камина, в котором горела полдюжины поленьев, офицеры сидели на двух софах, поставленных под углом друг к другу, и курили сигареты. У широкой портьеры закрывавшей собой всё окно стоял овальный стол, за которым сидели четыре человека и играли в карты. Пара любителей этой игры, стояла за спиной игроков и наблюдала за движением фишек от одного из них к другому.
Разгорячённые азартом офицеры были, пожалуй, самой шумной группой отдыхающих. Особенно выделялся среди них крупный капитан с круглым лицо и маленькими глазами. Взгляд Романова задержался на нём и он удивился тому, как цепко скользят по лицам соперников эти глубоко посаженные, между одутловатыми щеками и нависшими над ними бровями, глаза. Капитан отпускал колкости в адрес своих партнёров по покеру и смеялся над шутками в свой адрес, однако это не могло обмануть Алексея. Он сразу понял, что капитан изучает лица товарищей и анализирует их мимику после каждой раздачи, ещё до того, как открывает свои карты.
- Господа офицеры, прошу минуточку внимания, - объявил майор Мак Дональд вернувшись от стойки бара с двумя пинтами пива в руках.
В помещении наступила тишина. Курильщики опустили свои сигареты в пепельницы, а покеристы, положив на стол свои карты, обернулись лицом к старшему офицеру.
- Я имею честь представить вам офицера Красной армии, Военно-Воздушного атташе Советского Союза в Канаде, капитана Алексея Романова. Он, как и большинство из нас, лётчик-истребитель и уполномочен командованием союзнической армии поприветсвовать нас, - после этих слов Грегори передал Алексею кружку с золотистистым напитком и жестом предложил ему выйти в центр зала.
- Дорогие союзники, лётчики и инженеры от имени руководства Красной армии, от имени военного атташе, и от себя лично я поздравляю вас с Новым годом, желаю всем вам чистого неба, побед в воздушных боях и главное, желаю вам чтобы количество ваших взлётов всегда равнялось количеству ваших посадок. За вас, за нас и нашу общую победу, - с этими словами Романов залпом выпил имперскую пинту местного пивоваренного завода.
- За победу! - нестройным хором поддержали его канадцы и осушили свои бокалы.

- Пойдёмте я познакомлю Вас с командирами эскадрилий и главным авиационным инженером базы, - сказал Мак Дональд и взяв Алексея под локоть повёл его в сторону камина.
Два лейтенанта поднялись с кресел и затушив сигареты удалились в сторону группы молодых офицеров стоящих в стороне, когда Грегори и Алексей приблизились к курильщикам.
- Командир сто шестьдесят второй противолодочной эскадрильи капитан Мэтью Найтигейл, - представил Мак Дональд стройного офицера средних лет.
«Соловьёв, по-нашему» - автоматически мысленно перевёл Романов.
Мэтт поднялся из кресла, кивнул головой и протянул ладонь для рукопожатия Алексею.
- Мэтт, - сухо произнёс он.
- Очень приятно. Алексей, - с обезоруживающей улыбкой ответил Романов и повернувшись к Грегори, добавил. - Майор, если Вы не против, я покурю у камина, а потом продолжим знакомство с остальными.
- Отлично. Найдёте меня у стола для покера, - ответил Мак Дональд.

- Вашим соседям повезло, - усаживаясь в одно из освобождённых лейтенантами кресел начал издалека Алексей, обращаясь к Найтигейлу.
- Чем же? – ответил канадец.
- Убывают в Англию. Дигби по-любому ближе к боевым действиям, чем Ново-Шотландский Дартмут, - ответил Романов.
- Мы тоже скоро уберёмся отсюда поближе к зоне боевых действий.
- Я вижу, что Вы мрачны. Вы всегда такой или только сегодня? – Романов попытался раскачать молчаливого собеседника и спровоцировать его на откровенность.
Найтигейл не ответил.
- Капитан, скажите, что Вам не по душе, предстлоящий перелёт или моя компания?
- Да причём тут Вы? – раздосованно ответил Мэтт. – Я завидую соседям. Они улетают в Англию в начале февраля, а моему подразделению приказано передислоцироваться в Рейкьявик до конца этого месяца.
Лицо комэски выразило такое презрение к столице Исландии, что никогда не бывавший в ней Романов посочувствовал лётчику.
- Неужели там всё так плохо?
- Паршиво, вот подходящее слово для него. Низкая кучево-дождевая облачность ежедневно закрывает небо над всем регионом. Солнце месяцами люди не видят. Двести дней в году моросящий дождь. Температура меняется в пределах десяти градусов. От плюс восьми летом, до минус двух зимой. Жителей там тысяч десять, и все заторможённые какие-то. Что мужчины, что женщины. Я родился и вырос в прериях Саскачевана. Там, где небо голубое и зимой и летом, где мороз, так мороз, а жара, так жара. Для меня и здесь климат депрессивный, а что будет там, я даже не представляю, - после этих слов Мэтт залпом выпил бокал красного вина и потянулся за бутылкой стоящей у ножки кресла, чтобы налить себе ещё.
Взгляд Найтигейла стал пустым и Романов понял, что сегодня не лучшее время для разговора «по душам».
- Мы с Вами увидимся во вторник, капитан. Командование базы запланировало мой полёт над Галифаксом и заливом на одном из Ваших самолётов, - туша окурок сказал Алексей и не прощаясь ушёл искать Мак Дональда.
- Ну как тут? – тихо подойдя сзади к Грегори шепотом спросил майора Романов.
- Дэвид Лунан обыгрывает партнёров, впрочем как всегда. Я вас с ним и хотел познакомить. Он наш главный инженер и Ваш сопровождающий на весь понедельник. Но он пока занят. Как видите за столом игроков поубавилось, пока вы с Найтигейлом курили. Игра один- на- один может затянуться ещё на полчаса, а может и оборваться за пару минут. Вы знаете правила покера? – поинтересовался Грегори.
- Очень приблизительно. Предпочитаю шахматы, - ответил Алексей.
- Тогда вот Вам мой совет - не садитесь с ним играть в покер, ни при каких обстоятельствах.
- Спасибо, учту.
Обменявшись этими фразами офицеры отошли от овального стола и направились к барной стойке. Пожилой бармен обслуживающий офицеров был настолько низкого роста, что его голова едва выглядывала из-за стойки. Когда он наливал пиво то был вынужден вставать на деревянную подставку. В противном случае он просто был не в состоянии дотянуться до одной из трёх ручек разлива кегового пива.
- Сэр, - учтиво склонил голову в сторону майора низкорослый толстяк. - Вам светлого, тёмного или красного пива?
Хотя керамическая колонка цвета слоновой кости над стойкой бара была всего одна, каждая из трёх её ручек была разного цвета.
- «Рикардс Рэд», - ответил Грегори и повернувшись к Романову пояснил. – Люблю красное, с монреальской пивоварни Молсона. Она старейшая в Северной Америке. Оцени плакат на стене.
Пока толстячок бармен тряся одутловатыми щеками колдовал с кружкой майора, несколько раз доливая напиток и аккуратно снимая с него пену деревянной палочкой, Алексей рассматривал пожелтевший от времени плакат в застеклённой деревянной раме, отпечатанный двадцать лет назад. С картинки на Романова смотрел сидящий в кресле седой мужчина с большими залысинами на голове. Одет он был в бархатный халат с меховым воротником и такими же манжетами. На стене за спиной у пожилого человека была видна карта Лабрадора. Подпись под портретом гласила:
«Когда пятьдесят шесть лет назад Сэр Джон Мак Дональд стал первым
Премьер-министром Доминиона Канада, пиву Молсона было уже
ВОСЕЬДЕСЯТ С ЛИШНИМ ЛЕТ»

- А Вы, товарищь, что будите? – недомерок отвлёк Алексея от разглядывания интерьера бара.
- Пожалуй продолжу пить светлое, - ответил бармену капитан и добавил для Грегори. – Не люблю мешать сорта, и если пью разный алкоголь, то никогда не понижаю градус.
Пригубив из кружек по паре глотков у стойки, офицеры не спеша двинулись искать командира сто двадцать седьмой эскадрильи. Капитан Фредерик Реймонд стоял спиной к центру зала и Мак Дональд не сразу его узнал. Грегори догадался о том где искать комэску лишь тогда, когда очередной взрыв смеха прозвучал из самого дальнего угла помещения.
- Фред, - окликнул его майор когда он вместе с Романовым подошли к группе из четырёх лётчиков оживлённо обсуждающих какое-то весёлое событие.
- О, босс с нами, да ещё и с союзником. Присоединяйтесь, мы тут анекдотами делимся. Вот ещё один: «Немцы поймали сбитого английского лётчика. Тот обгорел очень сильно и ему пришлось ампутировать ноги. Лётчик после операции попросил немцев сбросить его ноги над Англией во время следующей бомбёжки. Немцы удивились, но выполнили просьбу. А через несколько дней врачи были вынуждены ампутировать и руки пилоту. Тот опять попросил сбросить эти руки над Англией, но немцы отказались.
- Но почему спросил лётчик?
- Нам стало ясно, что ты пытаешься бежать из плена по частям.»
Молодые пилоты рассмеялись, но Романову показалось, что смех этот был не искренним. Он также заметил, что майор Мак Дональд шутке даже не улыбнулся. Алексей решил разрядить обстановку и рассказать свой анекдот.
«- Фриц, что такое для арийца партия фюрера?
- Родная мать, герр обер - лейтенант.
- А фюрер?
- Родной отец, герр обер - лейтенант.
- А что бы ты желал сделать для них?
- Остаться круглым сиротой!»

После того как офицеры прекратили смеяться майор Мак Дональд попросил лейтенантов оставить его и Романова с комэской наедине. Офицеры слегка кивнули головами, дружно приподняв бокалы сказали традиционное «Чиарз», после чего удалились.
- Фред, капитан виделся с немцами над Испанией. Ему есть что сказать как твоим молодым лётчикам, так и более опытным пилотам о тактике воздушного боя и особенностях поведения как лётчиков истребительной, так и бомбардировочной авиации. Я знаю, как плотен график подготовки к перелёту, но ты всё таки выкрой час для брифинга и полчаса на вопросы и ответы на них. Никто из вас не встречался с асами Геринга. Отнесись к этому как к моему приказу.
- Йес, Сэр, - ответил Фред.
Когда Грегори ушёл Романов обратился к комэске.
- Как я понял ты любишь шутки погорячее, капитан. Вот этот анекдот только как раз из таких:
«Пилот канадских ВВС вел самолет над Атлантикой в сторону Британских островов, как вдруг у него вспыхнул мотор.
Самым разумным, подумал он, было бы сейчас приземлиться, но до суши было 300 миль, да и высота 10000 футов. Пилот немедленно связался с контрольным пунктом.
- Самолет в огне, нахожусь над океаном в 300 милях от Шотландии, высота 10000 футов. Что делать, жду указаний!
Дежурный диспетчер:
- Повторяйте за мной: «Господи, прости меня, грешного...»

- Жёстко, - только и сказал Фред.
- А ты думал, - ответил ему Романов.

В воскресенье Алексей проснулся без четверти девять утра. Чувствовал он себя отлично. Ни похмелья, ни головной боли. «Да и с чего бы им быть? С трёх кружек пятипроцентного пива? А может принять сейчас для поднятия настроения?» - Романов открыл свой походный чемодан, посмотрел на три бутылки «Московской», завёрнутые в чистые нательные рубахи и кальсоны, нерешительно почесал нос, и принялся перекладывать личные вещи в прикроватную тумбочку. Водку и четыре пачки валюты он оставил в чемодане. В комнате офицерского общежития, где вчера поселил его майор Мак Дональд, было тепло и Романов в одних подштанниках, прихватив с собой кисточку для бритья, опасную бритву, коробку зубного порошка и нейлоновую зубную щётку босиком пошёл в ванную комнату. Эта щётка была его гордостью и предметом тайной зависти коллег. Алексей вспомнил, как три месяца назад случайно увидел её в привокзальной аптеке в Эдмонтоне и, ничуть не сомневаясь, купил перед самой посадкой на поезд до Оттавы. «Жлоб Гнеденко от наручных часов взгляд оторвать не мог. Невдомёк ему, что время это ничто, по сравнению со здоровьем. А щётка из свиной щетины, так же далека от щётки из мягкого нейлона, как самолёт братьев Райт от Спитфайера.»
В дверь комнаты тихо постучали. Когда Романов открыл её, то обнаружил за ней капрала ВВС с подносом в руках.
- Ваш завтрак, Сэр.

В десять утра в просторном зале спортивного комплекса состоялась торжественная церемония открытия нового соревновательного сезона. Члены команд эскадрилий и наземных служб выстроились вдоль боковой линии баскетбольной площадки, нетерпеливо переминались с ноги на ногу и периодически хлопали в паузах речи командира базы. Всем натерпелось куда-то бежать, что-то бросать, по чём-то бить и точно пасовать. По углам помещения и вдоль гимнастических скамеек лежали оливково-серые сумки со спортивной формой, хоккейной экипировкой, полотенцами мочалками и резиновыми тапочками. Эти полотняные мешки, двумя лямками для ношения, недавно были приняты на снабжение вооружёнными силами Канады и назывались «Даффл бэг».
Через полчаса после начала соревнований Алексей на пару минут зашёл в фойе спорткомплекса, заглянул через небольшое окошко двери зала на спортплощадку, затем приоткрыв дверь поискал знакомые ему лица в бассейне и, не найдя ни там, ни там нужных ему офицеров, вышел на улицу.
Промозглый ветер с океана принёс ледяной дождь. Едва коснувшись любой поверхности переохлаждённые капли воды образовывали на ней прозрачную корку. Осторожно ступая по скользкому асфальту, балансируя руками и тихо матерясь, Романов обошёл огромное здание и оказался перед дверью ледовой арены. «Если и здесь не найду никого, то день пройдёт зря.» - подумал капитан и затянутой в лайковую перчатку рукой потянул ручку двери на себя.
На льду хоккейной коробки шла игра. Расписание на большом деревянном щите гласило, что сборная эскадрилий ВВС базы в тот момент игралапротив морской авиации. За последних играли ещё и водолазы, это Романов понял расшифровав аббревиатуру «162nd /AFDU».
«Сто шестьдесят вторая объединилась с Атлантик Флит Дайвинг Юнитом. Как всё просто, для тех, кто понимает.» - ухмыльнулся Алексей и пробежал глазами рассписание . «А за ними будут играть «Стадакона» против «Док ярда».Моряки мне не интересны, пусть Новожилов за ними следит.»
Пройдя под полупустыми трибунами капитан вышел к скамейке запасных игроков. Ещё находясь в коротком тоннеле он узнал спину инженера базы капитана Лунона. Дэвид стоял у бортика и открывал ведущую на лёд дверь защитникам своей команды. Иногда он давал выходящим на замену игрокам советы, но вряд ли они слышали его, и уж точно не следовали им. Округлые бока инженера, затянутые серой форменной тужуркой, его широкий зад с оттопыренными карманами и двойной подбородок, видимый даже из-за спины, говорили о том, что тренер из него никакой.
«Как из говна пуля», - улыбнулся Романов.

Дождавшись конца игры, сразу после того как игроки обеих команд прошли по резиновым коврикам в свои раздевалки, Алексей подошёл к Дэвиду. Он поздравил инженера с победой его команды и предложил свою помощь. Лунон собирал запасные клюшки игроков и их персональные бутылки с водой. Это входило в обязанность второго тренера, в каком бы звании он не был. Инженер с радостью принял предложение русского офицера. Большой живот не позволял ему нагибаться, чтобы поднимать с заплёванного пола мотки чёрной изоленты, оброненные краги или закатившиеся под скамейку бутылочки, с наклейками номеров игроков на них.
Побросав мелкие предметы в деревянный ящик два капитана отнесли его к дверям раздевалки. Запасные клюшки они прислонили к стене рядом с ящиком, после чего покинули арену.
- Предлагаю отметить победу, - сказал Романов как только офицеры оказались на улице.
- Я не против, но где? Катер в город по воскресеньям не ходит, клуб откроется не раньше четырёх, баров в радиусе десяти километров нет, а дома у меня из выпивки пара бутылок пива, не больше, - ответил Лунон.
- А закуска дома есть? – Алексей посмотрел на часы. Его «Командирские» показывали начало первого.
- С этим проблем в моём доме не бывает.
- Тогда, иди домой, бери всё, что считаешь нужным и приходи ко мне в общежитие. Второй этаж, комната двести пятнадцать, - Романов протянул руку Дэвиду и добавил. – Будем знакомиться по-настоящему.

Через час Дэвид Лунон постучал носком ботинка в дверь с медной табличкой «Двести пятнадцать» и улыбающийся постоялец общежития радушно пригласил его войти в комнату.
Обе руки Лунона были заняты холщовыми сумками с провизией.
«А ты, друг, надолго ко мне в гости собрался.» - отметил Алексей, достал из шкафа чемодан и поставив его на стол демонстративно вынул из него две поллитровки. Развернув белые кальсоны, предохранявшие от боя бутылки до сего момента, Романов поставил водку на стол, после чего накрыл нижним бельём пачки с банкнотами на дне чемодана.
Канадские банкноты образца тридцать седьмого года были абсолютно новые. На десятка гордый профиль короля Георга Шестого был на фиолетовом фоне, а на пятёрках его портрет был отпечатан на голубом. Вид такого количества денег произвели огромное впечатление на Лунона. Он едва сдержал себя от комментариев по этому поводу.
«Две пачки десяток и столько же пятёрок. Три тысячи долларов. Русский капитан возит с собой в командировку в потёртом чемодане мою десятимесячную зарплату. Это неслыханно».
Не обращая внимания на смятение канадца, Алексей убрал чемодан в шкаф и предложил Дэвиду доставать из сумок снедь.
В течение следующих тридцати минут новые приятели выпили первую бутылку водки под незамысловатые тосты за дружбу, победу, короля Георга, Сталина и женщин. Алексей взялся было открыть вторую поллитровку, но был остановлен предложением Лунона.
- А может в картишки перекинемся, по-маленькой?
- Во что?
- В покер.
- Я слабо играю. С правилами безусловно знаком, флэш от стрита отличу, но опыта у меня нет никакого.
- А он в игре один на один и не нужен. Во время «хед-ту-хед» всё зависит не от количества сыгранных в жизни партий, а от везения в конкретный день. Вот мне сегодня везёт, моя команда выиграла турнир, я встретил отличного русского. Первого в своей жизни. И он такой классный.
Не дожидаясь согласия Романова, Дэвид принялся отодвигать на край стола тарелки и вилки, стряхивать на пол крошки хлеба, куски колбасной обёртки и сырные корочки. Движения его были размашистые, голос стал более громким, маленькие глазки заблестели. Было заметно, что он возбуждён, нетерпелив и слегка пьян.
- Раз ты говоришь что опыт не нужен, то я тебе верю. Вот только стаканы поставь обратно. Быть у русского в гостях и оставить недопитую водку, значит проявить неуважение к хозяину. Ты меня уважаешь? – с этого момента Алексей решил выглядеть чуть пьянее, чем есть на самом деле.
- Конечно уважаю, - ответил Дэвид и достал из внутреннего кармана пиджака толстую колоду карт.
- Дэвид, а игра «по-маленькой», это по сколько?
- Это когда максимальная ставка не превышает пятьдесят долларов.
Романов поднялся из-за стола и подойдя к шкафу достал из чемодана пачку пятёрок. Вернувшись за стол сказал:.
- Если ставка не больше пятидесяти, то предлагаю и водку наливать по столько же.

За следующие полчаса, играя в пятикарточный покер с одноразовым обменом карт, ничего экстраординарного не произошло. Раз пять проиграл Алексей, его пары оказывались слабее пар Лунона, столько же раз он выиграл, имея старшую карту. Двести долларов кочевали от одного края стола к другому, а вторая бутылка «Московской» окончательно опустела. Наконец эта прилюдия надоела канадцу и толстяк решил, что пора действовать. Принимая это решение он слегка потёр подбородок. Чего-то подобного Романов ожидал от него последние десять минут.
- Давай снимем ограничение по ставкам, - сказал инженер.
- Поддержу, если только мы приступим к третьей и снимем ограничения по водке, - ответил лётчик и не дожидаясь согласия Лунона полез в шкаф за «Московской».
Дэвид сжал кулаки, его внутреннее возбуждение подходило к порогу агрессивности, от его взгляда не ускользнуло, что вместе с бутылкой зелёного стекла Алексей достал из чемодана и пачку купюр фиолетового оттенка. «Он пытается споить меня, но не учитывает, что вешу как минимум на семьдесят фунтов больше его.» - недобро ухмыльнулся Лунон.
Русский явно не обращал внимания на нервозность партнёра, он вёл себя всё фривольней. Проходя мимо Дэвида Алексей хлопнул по плечу своего нового приятеля, плеснул в стаканы прозрачной жидкости, слегка разлив её при этом на стол.
- Упс, - сказал он на местный манер и, прикрыв ладонью рот, рассмеялся.
- Алекс, садись, я сдаю, - канадец попытался вернуть Романова в игру.
- Неееет, мы сначала должны выпить. Выше ставки, больше водки. Начинаем со ста грамм.
- Миллилитров, - поправил его партнёр по покеру. – Количество жидкости измеряется в миллилитрах.
- Жидкости, да, - расхохотался Алексей. - А водки, в граммах. Это особый продукт.
Они выпили ещё по половине стакана. В этот момент Лунону, маленькими глотками цедившему отвратительный горький напиток, показалось, что Романов пьёт его с удовольствием.
Офицеры сыграли две или три раздачи, в одной из которых Лунон удачно блефанул и выиграл двести долларов, потом на тройке против пары «полтийник» отыграл Романов, тут же предложивший «обмыть» этот успех, и после этого наступила развязка.
Через пять или шесть раздач, когда колода была в руках Алексея, канадец получил на раздаче пару королей, пару восьмёрок и постороннего валета. А себе Романов сдал открытый в оба конца стрит-флэш от семёрки до десятки в бубнах. Оба офицера подняли ставку до двух сотен и сбросили для обмена по карте. Алексей знал, что пятнадцать карт из прикупа могут дать ему выигрышную комбинацию и его шансы раздеть догола инженера были очень велики. Он сбросил ненужного ему короля пик, и взял двойку. Осознав, что это не то, что он ожидал, Лёша непроизвольно моргнул глазами несколько раз подряд и его взгляд остекленел. «Вот я влип» - пронеслось в мозгу.
«Частое моргание признак возбуждения, вызванного

Алексей ожидал своей участи и, когда лицо толстяка расплылось в широченной улыбке он понял, что крупно проиграл.
- Ва-банк, - сказал Дэвид.
- Сколько у тебя там? – безвольно спросил заплетающимся языком Романов.
- Девять сот пятьдесят.
- Ого, это твоя зарплата за три месяца, - удивился Лёша. - А у меня на сотню меньшее. Но есть ещё в запасе.
Нетвёрдой походкой Романов вышел из-за стола и полез в шкаф за пачкой пятёрок.
- Поддерживаю, - бросив деньги на стол, сказал он, когда вернулся.
Но продолжить игру капитанам не удалось. При попытке сесть на стул Алексей потерял равновесие, промахнулся мимо деревянного ложа и больно ударился об пол задом.
Посидев несколько секунд на рассохшихся досках среди сметённого со стола мусора, Романов предпринял вторую попытку. Опёршись на стол двумя руками он поднялся на ноги и сел на стул. Булки ныли, он поёрзал ими, но легче не стало. Лунон понял, что после падения карты русского больше не интересуют.
Лёша мутным взглядом осмотрел пространство вокруг себя и уставился на Дэвида. Словно стараясь вспомнить, что за мужик сидит перед ним, он помотал из стороны в сторону головой и потянулся рукой за бутылкой «Московской». Канадцу выпить Алексей больше и не предлагал. Со стороны казалось, что за столом сидит он один. Вылив остатки «Московской» в свой стакан, Романов молча осушил его. После этого его голова упала на стол, пригвоздив к нему лбом пять проигрышных карт.
- Можешь считать, Алекс, что ты проиграл, - сказал толстяк и сгрёб со стола всю наличность. Карты забирать он не собирался, а наоборот, раскрыл свои. - Когда протрезвеешь, то увидишь, какую карту ты роздал мне.
Алексей не ответил, он тяжело сопел носом, а из его открытого рта на стол сочились слюни.
Не утруждая себя закрытием за собой двери, Лунон покинул комнату Романова. Шагая по коридору в сторону лестницы он напевал:
Hey, hey, hey,
It's a beautiful day and I can't stop myself from smiling.

Подходя к двери ведущей на улицу, он вдруг подумал, что поспешил оставить русского одного и остановился. «В его чемодане осталось ещё тысяча долларов. Завтра он не вспомнит сколько он мне проиграл. Мне стоит вернуться и забрать последнюю пачку. Нет, забрать всё до последнего цента – опасно. Оставшись без денег русский может поднять скандал, доказать он ничего не сможет, но тень на мою репутацию бросит. Лучше всё же заменить нераспечатанную пачку пятёрок, на пачку десяток. Это я сделаю легко, ведь чемодан на ключ он не замкнул, не говоря уже о дверце шкафа». Дэвид развернулся на каблуках и осторожно пошёл по деревянной лестнице обратно на второй этаж.
Когда инженер базы вернулся к распахнутой двери комнаты номер «двести пятнадцать», он нашёл лётчика в том же положении, что и оставил. Голова Алекса по-прежнему покоилась на картах, спина его была сгорблена, а руки безжизненно свисали вдоль туловища. Испачканные томатным соусом белые манжеты рубашки выглядывали из под рукавов его двубортного пиджака. Алексей крепко спал, а Дэвид закрыл за собой дверь и ступая на цыпочках подошёл к шкафу. Осторожно поставив на пол чемодан он встал перед ним на колени.
- Щёлк, щёлк, - предательски щёлкнули открывающиеся замки.
«Шиит» - выругался про себя канадец и быстро подменил пачки денег.
- Щёлк, щёлк, - послышался едва различимый звук идущий от стола.
Капитан Лунон обернулся и обомлел. Его пьяный приятель выпрямившись сидел на стуле и в руках его был миниатюрный фотоаппарат.
- Щёлк, щёлк, - ещё дважды закрыл и открыл объектив серебристого «Минокса» Рижского ВЭФа капитан Романов и плёнка запечатлела открытый от изумления рот толстяка, его полные ужаса глаза и мгновенно вспотевший лоб. Вот только тряску рук, держащих крышку чемодана, камера снять не смогла.
- Как ты там пел в коридоре:
Хей, хей, хей,
Какой прекрасный день.
Я улыбаюсь и немогу остановить себя.
-Так улыбайся приятель, продолжай. Особенно перед объективом, - прильнув правым глазом к видоискателю Алексей внимательно следил за канадцем.

- Алекс, пощади, прости, чёрт попутал. Я пьян и не соображаю что делаю, - залепетал Дэвид, его жирные щёки затряслись, он согнулся пополам и зарыдал.
- Прекрати врать, ты отлично соображаешь, - холодным тоном ответил Алексей. – Иначе ты бы просто забрал деньги, а не попытался подменить крупные купюры на мелкие. Ты ещё и со стола смёл как минимум четыреста долларов тебе не принадлежавших.
- Но, я их выиграл, - попытался вяло защититься Дэвид.
- Садись на стул и прекрати выть. На меня твои слёзы впечатления не произведут.
Лунан тяжело поднялся с пола, подошёл к столу и положил на него пачку десяток.
- Все выкладывай, и свои тоже. Это ты проиграл партию и сегодня не твой день, а мой, - Алексей снял с правой руки ремешок камеры и спрятал изобретение латыша Заппа во внутренний карман пиджака .
- Уголовный кодекс твоей страны трактует кражу более пятисот долларов как крупную, а более пяти тысяч как особо крупную. Соответственно за свои сегодняшние деяния ты можешь получить от пяти, до десяти лет. С учётом того, что ты попытался обокрасть офицера союзной армии, находящегося в гостях на твоей базе, военный трибунал воздаст тебе по максимуму. Я ручаюсь за это. Я также уверен в том, что первые два года ты проведёшь в военной тюрьме Эдмонтона.
Толстяк тихо всхлипывал сидя на стуле в полуметре от стола и смотрел себе под ноги.
- На меня смотри, гнида. Ты знаешь, что это за тюрьма? – прищурив глаза прошипел Романов.
- Только слышал о том, что она существует, - подняв голову ответил Дэвид.
- А я не поленился, и пока мы ожидали поезд до Оттавы, напросился в неё на экскурсию. Это нечто, я тебе скажу. Нашим НКВДэшникам есть чему поучиться у ваших охранников. Ты слышал когда ни будь о пытке тишиной?
Лунон отрицательно мотнул головой.
- Я так и думал. Так вот, в течение двух лет, а это максимально разрешённый срок содержания в ней, - оговорился Романов. – Заключённые там не должны произнести ни звука. Абсолютное молчание, как с их стороны, так и со стороны персонала. Ты не будешь иметь право говорить даже сам с собой, ни петь, ни бормотать, ни просить, ни задавать вопросы. Спать ты будешь с полуночи до пяти утра. Ни стула, ни стола в камере не будет. Кровать утром запрут в стену, а ночью охранник её разложит. Есть будешь дважды в день и очень мало. За полгода от тебя останется едва ли половина. Окон в камерах нет и прогулки не предусмотрены. Вероятнее всего ты выйдешь оттуда высохшим овощем. А потом тебя отправят в общую тюрьму к уголовникам, это если повезёт, ну а если нет, то в психиатрическую больницу.
Чем дольше говорил Алексей, тем хуже чувствовал себя Дэвид. Его раскрасневшееся от панического страха лицо стало бледнеть на глазах. Казалось, что если русский скажет ещё несколько фраз, тот канадец упадёт без чувств. Этого допустить было никак нельзя.
- Но для тебя ещё не всё потеряно. Если мы сумеем договориться, то ты не только избежишь наказания за своё преступление, но возможно получишь выгоду от знакомства со мной, - Романов бросил спасательный круг Лунону и канадец с жадностью схватился за него.
- Всё, что угодно сделаю, только не в тюрьму. Я не переживу лишений, я в жизни никогда не голодал.
«Вот сука, ни о жене, ни о детях даже не вспомнил. Только о себе любимом печётся» - подумал Алексей, а вслух сказал:
- Хорошо, Дэвид, я дам тебе шанс, но только один. Но перед тем, как мы перейдём к к предметному разговору тебе следует взглянуть на плакат за своей спиной.
Инженер обернулся и обнаружил на стене, между входной дверью и кроватью, агитку размером два фута на три. Как он не обратил на неё внимания раньше, он понять не мог. На заднем фоне плаката, на вздыбленном коне, сидел громный белый рыцарь со щитом и копьём на перевес. А на переднем плане, по пересечённой местности мчались три коричневых мотоциклиста в форме канадского пехотного корпуса. Ближний из солдат был запечатлён художником во время преодоления рва, либо канавы. Солдат приподнялся на педалях наклонившись к рулю, а переднее колесо возвышалось над земляным бруствером, как передние ноги средневекового коня над поверженным врагом. Под изображением жирным шрифтом был отпечатан призыв:

NEEDS
MEN LIKE YOU

- Золотые слова под картинкой. Нам тоже очень нужны люди как ты. Для начала прочти и подпиши подписку о сотрудничестве, - Романов достал из ящика прикроватной тумбочки тонкую картонную папку и вынул оттуда лист бумаги.
Пока Дэвид несколько раз перечитывал и обдумывал предложение, Алексей продолжал его дожимать:
- Если у меня хоть раз появятся сомнения в твоей честности, то детальный рапорт о случившимся сегодня в этой комнате, подкреплённый фотографиями, ляжет на стол главе Королевской Конной полиции, а копию его я отправлю начальнику штаба Департамента Национальной Обороны Канады.
- Но Алекс, сотрудничество с вашей разведкой это тоже тюрьма, - сказал Лунон.
Алексей положил перед ним и наливную чернильную ручку.
- Совсем не обязательно. Во-первых, тебе будет присвоено кодовое имя, и только я, и мой непосредственный начальник будем знать кто стоит за ним. Во- вторых, то, что ты будешь делать для союзнической армии, - Романов интонацией подчеркнул слово «союзнической». - Не потянет более, чем на пять лет. Не забывай, что за кражу в особо крупном размере, тебе светит в два раза больше. И в третьих, если ты будешь нам очень полезен, а так же предельно осторожен, то наше сотрудничество будет выгодным для тебя и останется тайной для твоего командования.
- На сколько выгодным? - поинтересовался главный инженер авиабазы.
- Мы возьмём тебя на денежное довольствие. Моё правительство будет регулярно высылать на твой адрес по почте столько же, сколько тебе платит твоё. А именно, триста двенадцать долларов в месяц.
- И пятьдесят центов.
- Что? - удивился Алексей.
- Я говорю, что мой месячный пэй-чек на пятьдесят центов больше, - уточнил Дэвид.
- Хорошо, - ошалело согласился Романов. - Центы в конверт мы вкладывать не будем, а сделаем так: по чётным месяцам ты будешь получать по триста двенадцать, а по нечётным по триста тринадцать долларов.
- А можно получить за год вперёд или хотя бы за шесть месяцев?
- Чтобы ты их тут же просадил за покерным столом? – риторически спросил разведчик.
- Я чаще выигрываю, - возразил воспарявший духом Лунон.
- У молодых лейтенантов здесь на базе? Возможно, но когда ты играешь в городе против солидных людей, то чаще проигрываешь. Мне это известно. Вот ещё, что хочу сказать, не пытайся мне врать впредь. Ещё раз поймаю на лжи и раздавлю тебя ногтем, как вошь, - Алексею не удалось скрыть презрение, которое он испытывал к Дэвиду.
Почувствовав реальное отношение русского к себе Лунон снова поник духом. Именно на этом изломе настроения канадца советский разведчик решил дать первое поручение своему информатору.
- Слушай меня внимательно. Нам известно, что недавно на вашу базу поступили американские системы опознавания государственной принадлежности, называемые «транспондер Френд ор Фое». Также мы знаем, что их будут устанавливать на «Харрикейны», которые готовятся к перелёту в Дигби. Твоя задача: добыть и переслать на условный адрес сам прибор и всю имеющуюся документацию к нему. Если не получится прислать устройство целиком, то присылай его блоками или частями. Но самое главное, раздобудь радиолампы от него. Ясно? Это краткосрочная задача. Жду результатов до конца января. Однако, если ты сможешь выполнить её за ближайшие три дня, пока я здесь, то получишь бонус в размере трёхмесячного оклада. Вот эту пачку десяток, - Романов кивнул на стол, на котором по прежнему покоилось около трёх тысяч долларов.
- А в долгосрочной перспективе, ты должен будешь сообщать мне о всех новинках авиастроения, радиолокации, о новых прицелах, как бомбардировочных, так и истребительных. Для того чтобы ты понял, что меня интересует, я приведу тебе ещё один конкретный пример: в деревне Престон, что в десяти километрах отсюда, с сорок первого года работает радиолокационная станция дальнего обнаружения воздушных целей. Добудь всё, что сможешь о ней. Понял?
- Понял, - не поднимая глаз на куратора ответил Лунон.
- Раз понял, то на сегодня ты свободен. Нет. Постой, - остановил вставшего со стула канадца Алексей. - Забери свои триста баксов, и плюс возьми столько же. Это будет твоё денежное довольствие от моего командования за январь.

В понедельник утром Романов первым делом зашёл в штабной барак и навестил майора Мак Дональда в его кабинете.
- Грег, - сказал Алексей после приветствия. – А не могли бы мы изменить моё расписание? Я бы предпочёл сначала встретится с лётчиками истребительной авиации, затем с противолодочниками, а потом уже ознакомится с инженерным хозяйством. Ты же понимаешь, мне, как лётчику-истребителю, интересней встретиться с коллегами, а как маслопупы крутят гайки инженер покажет мне перед отъездом. Да и то, если время на это останется.
- Нет проблем, - ответил Грегори, натужено улыбнувшись не корректной шутке русского
Сделав несколько телефонных звонков заместитель командира авиабазы вызвал посыльного, приказал сопроводить советского офицера в штаб сто семьдесят второй эскадрильи и пожелал Романову хорошего дня.
Пока офицеры эскадрильи собирались в зале предполётных указаний для получасовой встречи с бывалым русским лётчиком, Алексей выпил с комэской по кружке горячего крепкого кофе и обменялся трёх дневной давности новостями с фронтов.
- Командир, народ в сборе, - заглянувший в проём двери лейтенант по-свойски обратился к Фреду.
Капитан Реймонд поднялся из-за рабочего стола и пригласил Романова присоедениться к собравшимся.
- Доброе утро, господа офицеры, моё имя Алексей Романов, я военно-воздушный атташе Советского Союза в Канаде и с разрешения вашего командования имею честь выступить перед вами. Предстоящий многочасовый перелёт над океаном, с промежуточными посадками на Ньюфаундленде и в Рейкьявике, уже является серьёзным испытанием как для вас, так и для авиатехники. Я знаю, что на всём пути вас будут сопровождать летающие лодки «Каталины» и не хочу вас пугать, возможностью вынужденной посадки в открытом океане. Она возможна и уверен, что вы к такому обороту событий хорошо подготовлены. А вот к чему вы пока не готовы, так это к встрече с немецкими ассами. В Дигби, английские инструкторы и ваши опытные соотечественники будут работать над устранением этого недостатка. Они познакомят вас с тактическими приёмами которыми пользуется враг, с образцами новинок германского авиапрома. Я не буду останавливаться на этом. Я лично встречался с немцами только в небе Испании семь лет назад, и за это время и их тактика, и их авиатехника претерпели изменения, а проще говоря, ушли далеко вперёд. Но, вот что осталось неизменным, это их высочайший боевой дух. Встречаясь в лобовых атаках, а на своих тихоходных И- Пятнадцатых и И- Шестнадцатых в хвост их «Мессеры» мы догнать не могли, - уточнил Романов. – Наши лётчики обратили внимание, что немец с линии огня не уходит. Идёт до конца. Нам тогда казалось, что в небе над Каталонией собрались сливки Люфтваффе, но бои над Украиной, Белоруссией под Сталинградом и Курском показали, что они все такие. И не важно, что большинство из тех, кто начал войну уже нашли свою могилу. На смену им приходят такие же отважные и отлично подготовленные воздушные бойцы. Наши политработники говорят, что они фанатики, однако, фронтовые лётчики уверяют, что именно преданность фюреру, верность воинской присяге и высокий профессионализм делают их ассами.
Капитан Романов продолжал говорить о лётчиках «Люфтваффе», затем поведан собравшимся о личном опыте боёв против «Двадцать четвёртого» сентая японской императорской армии в районе озера Халхин Гол в Монголии, но с тех пор как он зашёл в зал предполётных указаний, мысли его были очень далеки от предмета речи. Алексей Михайлович изо всех сил старался запомнить всё, что он видел на огромных плакатах и картах занимавших все стены помещения.
Особое внимание Романова привлекла карта атлантических провинций Канады с элементами противовоздушной обороны на ней. В левом верхнем углу её было написано:
«Воздушная оборона. Восточное побережье.
Карта радиолокационного покрытия.
Действительна на январь 1944»

«Шкала в морских милях и километрах. Легенда. На ней: значки обозначающие станции раннего обнаружения низколетящих целей, высоколетящих целей, радиолокационные подразделения, наземные станции наведения самолётов. Примечания: Чёрные сплошные линии – дальность обнаружение низкочастотными радарами, чёрные пунктирные линии – дальность обнаружения высокочастотными радарами. Серые линии –дальность наведения истребителей. Всего на карте около тридцати радаров: десять в Новой Шотландии, девять на Ньюфаундленде, четыре из них управляются американцами, три на Лабрадоре. Остальные вдоль побережья залива Святого Лаврентия.Точные места дислокации, дистанции обнаружения, наведения зоны ответственности. Нет, всего я запомнить не смогу. Нужно дождаться удобного момента и сфотографировать всё».
- Так каков финальный счёт самого крупного воздушного боя, о котором Вы рассказали? - раздался голос одного из канадских лётчиков.
- Несмотря на наш численный перевес, а как я уже говорил, в сражении принимали участие восемьдесят три краснозвёздные машины, против одного японского истребительного полка из тридцати шести самолётов, мы потеряли семнадцать машин и смогли уничтожить десяток вражеских истребителей. Мы также потеряли командира полка майора Глазыкина, а самым старшим офицером из погибших японцев был командир эскадрильи капитан Моримото.
- В чём основная причина такой неудачи? – спросил комэска капитан Реймонд.
- Их две, - ответил Романов. - Первая из них это техническая отсталость. Половина наших самолётов состовляли бипланы И-Пятнадцать. В тридцать третьем году это был лучший самолёт в мире, но в тридцать девятом оказался одним из худших. Скорость наших истребителей была на шестьдесят километров в час ниже, чем у японских Ки-Двадцать седьмых, а в скороподъёмности мы уступали противнику как минимум триста метров в минуту. А вторая причина, это отсутствие боевого опыта. Самураи до встречи с нами успели захватить половину Китая и в воздушных боях фактически уничтожили ВВС Гоминьдана. За два года они сбили около трёхсот самолётов. В то же время, в полках нашей авиадивизии, количество лётчиков с опытом боёв в Испании можно было сосчитать по пальцам.
- А сколько сбитых самолётов на Вашем личном счету? – послышалось с галёрки.
- Три бомбардировщика и один истребитель я сбил в Испании, два истребителя и аэростат за один месяц боёв в Монголии.
- Бои продолжались почти четыре месяца, а Вы воевали всего один, как так получилось? – молодёжь из задних рядов не хотела отпускать русского лётчика без боя.
- В конце июня я был ранен осколком во время налёта бомбардировщиков на наш аэродром. Меня отправили в госпиталь, после лечения комиссовали по состоянию здоровья и я поступил на учёбу в академию. После выпуска из неё меня послали в Оттаву.
Вопросы иссякли и командир эскадрильи от имени своих лётчиков поблагодарил Романова. Канадские офицеры потянулись к выходу, а Алексей, не скрывая интереса, принялся рассматривать плакаты и карты.
- Здорово, не правда ли? – заметив внимательный взгляд русского капитана спросил Фредерик Реймонд.
-Да, впечатляет. Вам удалось перекрыть все подходы и к Новой Шотландии, и к Ньюфаундленду. Хотелось бы нам вот так организовать противовоздушную оборону вдоль всего фронта, - Алексей придал своему голосу нотки зависти. - От Балтики до Чёного моря.
- И что вам мешает? - удивился Фред.
- Малое количество локаторов имеющихся в распоряжении, отсутсвие общей стратегии их применения и слабая мобильность этих установок. У вас то небось они на вышках стоят?
- Да, и передающая, и принимающая станция установлены на стофутовых башнях, стоящих в ста ярдах друг от друга. Хочешь после обеда съездим на моём «Виллисе», я тебе покажу их? Тут всего семнадцать километров расстояния.
- Спасибо за предложение, но их внешний вид мне мало что даст мне, а вот принцип расположения, зоны перекрытия могли бы произвести впечатление на высшее командование. Что в свою очередь подтолкнуло бы дальнейшее развитие этой важной области военной науки.
- Прости, брат-лётчик, но карту снять со стены и отдать тебе я не могу, - рассмеялся комэск поняв к чему клонит Романов.
- А и не надо, - поддрежав шутку ответил Алексей и достав из кармана фотокамеру, дважды свёл и развёл её в руках в направлении обуждаемого плаката.
Реймонд слегка опешил. Во-первых, он не ожидал, что русский не спрося позволения осмелится фотографировать в помещении штаба, а во-вторых, он никогда не видел таких миниатюрных фотокамер.
- Что это было? – растерянно спросил он.
- Ты о камере или о том, что я сделал пару снимков без разрешения?
- Да бог с ними, со снимками. Как видишь на картах нет грифа секретности. Все станции, круги вокруг них, зоны обнаружения и перехвата целей рисовал капрал-писарь из моей эскадрильи. Это наглядное пособие для пилотов. Оно вывешано здесь для лучшего понимания ими воздушной обстановки. А вот таких камер я раньше не видел. Это американское шпионское изобретение?
- Ничего подобного, - довольный тем, что разговор перешёл в другое русло, ответил Романов. - Эта камера была выпущена в Советском Союзе в сороковом году, в городе Риге. И если бы не война, то она массово продавалась бы и в СССР, и по всему миру.
Обсудив ещё несколько аспектов гипотетической мирной жизни, которую нарушил своими планами ненавистный Гитлер, офицеры расстались как приятели и верные союзники.
Вторую половину понедельника Романов посвятил шифрованию своих заметок. Алексей справедливо опасался, что не сможет удержать в памяти тот огромный объём информации, который он надеялся привезти назад в Оттаву.

Вечером к нему в комнату зашёл капитан Найтигейл.
- Общежитие лежит на пути от нашего штаба к моему дому, так что я заглянул спросить, ты по прежнему желаешь прокатиться над океаном на «Каталине»?
- Конечно же. С превеликим удовольствием, - ответил Романов, он знал, что канадские лётчики, между собой называют амфибии «Консолидейтид Кансо» на американский манер.
- Сомневаюсь, что от трёхчасового патрулирования прибрежных вод ты получишь удовольствие, но раз хочешь, то должен быть в штабе не позже девяти утра. Вылет в десять. За двадцать минут мои поисковики-спасатели оденут тебя в в гидрокостюм, затем четверть часа предполётный инструктаж и за пятнадцать минут до взлёта ты должен будешь занять своё место в самолёте.
- Ясно, я буду в штабе не позже девяти, - ответил Романов.
- Тогда до завтра, - попрощался Мэтт и ушёл.

На втором этаже штаба противолодочной эскадрильи вдоль коридора, на деревянных подставках, покоились рогатые мины, торпеды, глубинные бомбы. На стенах висели фотографии награждения медалями отличившихся лётчиков, графики контрольных полётов и тренировочных бомбометаний. У самого офиса командира эскадрильи висел патриотический плакат. На нём, на фоне развивающегося на ветру Британского флага, был изображён симпатичный молодой парень, в светло-коричневой полевой куртке, В руках он держал винтовку с примкнутым штыком. Солдат стоял в полоборота и на его левом плече, у самого погона, виднелась жёлтая вышивка:

CANADA

Романову показалось, что этого солдата он где-то видел. Русые волосы зачёсаны вправо, лоб открыт, красивые ровные зубы, глубоко посаженые глаза. Крепкий бицепс легко угадывался под грубой тканью шерстяного кителя.
- Что похож? - приятный женский голос спросил Алексея из-за спины.
- На кого? - ответил он и обернулся.
- На нашего командира, Найтигейла? – засмеялась девушка в чёрной униформе с лычками старшего матроса.
- Точно, прямо как с Мэтью рисовали, - озарился улыбкой в ответ капитан.

Когда через полчаса Романов шёл по деревянному настилу в сторону стоящего у причала гидросамолёта, он понял, что прошлым вечером имел ввиду Найтигейл. Преодолевая расстояние в тридцать метров, одетый в шерстяное нижнее бельё, гидрокостюм, сшитый из чёрной пористой резины, а поверх него в оранжевый комбинезон, Алексей ворчал:
- Мы ещё не взлетели, а мне уже не нравится быть противолодочником.
Худой лейтенант под крылом самолёта закончил предполётный брифинг своего экипажа и отдал команду семерым своим подчинённым занять рабочие места. Когда он увидел приближающегося Романова, то добавил:
- Штурман, задержись.
Командиру на вид было около тридцати пяти лет. На его сухом лице росли пышные усы. Широкий лоб с залысинами и, не по годам, седые виски сказали Романову о многом. Перед ним был опытный лётчик, не стремящийся к большим чинам, а лишь честно выполняющим свою работу. Оба лейтенанта поприветсвовали русского и по очереди рассказали ему как будет проходить полёт. Командир уточнил у Алексея, где бы тот хотел находиться, в кабине пилотов или со стрелками, а навигатор показал гостю карту, с маршрутом полёта нанесённым на неё.
- А нет ли у вас такой же для меня? – спросил Романов и пояснил. - Находясь в воздухе я бы хотел ориентироваться на местности.
- С проложенным маршрутом нет. На каждый полёт я готовлю новую, а чистая конечно же есть, - с этими словами штурман полез в свой портфель и вынул из пачки новую, аккуратно сложенную карту района полётов. – Вот, возьми себе на память.
Пока самолёт отчаливал от пирса и буксирный катер выводил его на ограниченую цепью буйков «чистую воду», Алексей осмотрел отсеки и рабочие места экипажа. Когда он заглянул в бомбоотсек, то обнаружил там четыре глубинные бомбы на держателях вдоль бортов, и одну торпеду, прикреплённую к центральной балке.
«А мы готовы встретить U-boat. Это и радует, и тревожит» - эта шальная мысль была быстро вытеснена нарастающим шумом выводимых на взётный режим моторов.

Перед самым разбегом Лёша занял заранее согласованное с командиром место, за спиной бортового механика. После взлёта и набора тысячи футов высоты управление «Каталиной» взял на себя правый лётчик, а командир повернулся к Алексею и дал ему пару наушников.
Весь полёт проходил под общим руководством штурмана-навигатора, правак разворачивал летающую лодку над поворотными пунктами, набирал высоту и вновь снижался над волнами. За три часа экипаж убедился в безопасности судоходства на выходе из гавани и в радиусе ста морских миль от главной базы Атлантического флота, после чего вернулся на свой морской аэродром. На посадочной прямой командир посоветовал Алексею перейти в отсек фюзеляжа, сесть рядом с бомбардиром и пристегнуться ременём безопасности к сиденью.
Романов кивнул лейтенанту головой, снял с головы наушники и повернувшись к кабине спиной расстегнул комбинезон. Следующее действие далось ему с трудом. Сложив карту в тонкую полоску, он оттянул горловину чёрного гидрокостюма и просунул её вдоль тела под шерстяное бельё. Мешковатый оранжевый костюм, с вшитыми в него для увеличения плавучести мешками воздуха, надёжно скрыл этот важный документ от посторонних глаз.
Ещё до взлёта советский разведчик успел по достоинству оценить топографическую карту масштаба один к двадцати пяти тысячам, беспечно вручённую ему штурманом. На этом детальном плане были обозначены пирсы с боевыми кораблями, вся инженерная инфраструктуры военно-морской и военно-воздушной баз, а также места установки противолодочных и противоторпедных сетей.
«Поездка складывается удачно. Осталось только дожать Лунона и можно будет сверлить дырочку для ордена на парадной тужурке» - думал Романов поднимаясь по грунтовой дороге на холм. Старейшей аэродром страны «Шеарвотер», хоть и находился всего лишь в полукилометре от причалов «Каталин», но имел пятидесятиметровое превышения на океаном.
Переодевшись в свою форму и поблагодарив капитана Найтигейла за гостеприимство, Алексей решил нанести неожиданный визит в расположение авиационно-технической части и встретится с Дэвидом в неофициальной обстановке. Заглянув на минуту в офицерское общежитие Алексей достал из под шинели карту и нашёл на ней место расположения интересующего его здания на авиабазе. Карту он оставил в чемодане.
Предъявив дежурному по техническому ангару временный пропуск Романов узнал у него где находится кабинет главного инженера. Дежурный предложил проводить советского офицера, но Алексей мягко отказался от сопровождения. Он прошёл по бетонному полу между парой стоящих на ремонте «Харрикейнов» и поднялся по железной лестнице в установленный на деревянные столбы «скворечник».
По-хозяйски, без стука, Романов растворил дверь офиса Лунона и увидел дремлющего в кресле Дэвида. Инженер сидел за своим столом, его руки были сложены на толстом животе, а голова упиралась мясистым подборотком в грудь. Послеобеденный сон был не крепким. Едва Алексей закрыл за собой дверь, толстяк встрепенулся и облакотился на стол руками.
- Я тебя не ожидал увидеть сегодня. Мак Дональд звонил вчера и сказал, что ты будешь у меня завтра, - инженер попытался убрать со стола документы и каталоги, но Романов сделать это ему не позолил.
- Не стоит прятать от меня секреты, - сказал он мягко садясь на край стола хозяина офиса. - Ты привыкнуть к этому и встречать меня только хорошими новостями. Надеюсь у тебя уже есть то, что мне нужно.
- Руководство по эксплуатации и техническую документацию системы опознавания я подготовил, - едва слышно сказал Лунон и вынул из вернего ящика стола пухлую папку и бумагами и кортонную коробку. - Их вместе радиолампами собирался принести тебе сегодня вечером.
- А блоки? Мне нужны целые блоки, а лучше весь командный прибор. Тот, который с окошками для цифр, от ноля до семи, и рукоятками для их набора. Я знаю как он выглядит, Дэвид. Неси его прямо сейчас.
- Не могу, Алекс. Они все на счету. Целый мне не украсть. Возьми сейчас всё, что я приготовил. Возможно до конца месяца мне удасться выбраковать один прибор. Сейчас мы активно устанавливаем их. График плотный, оборудуем по два самолёта в день. Возможно во время проверных полётов какой-то из них откажет, или операторы наземных станцийй пожалуются на неустойчивую работу «ответчика». Может лётчик скрутит рукоятку и придётся заменить весь прибор. За месяц много чего может с ними произойти. Подожди пожалуйста.
- А как вы их собираетесь проверять, у вас же в Престоне для этой системы нет приёмо-передающих антенн?
- Их во всей Новой Шотландии нет. Ближайшие находятся на Ньюфаундленде и контролируются американцами. Эти станции настолько мощны, что своим сигналом подавляют обычные радары. Поэтому их установили отдельно и нашим лётчики приходится летать туда для проверки работоспособности транспондеров.
«Теперь понятно почему на карте радиолокации рядом с четырьмя островными вышками стоят буквы US.»
- После того как эскадрилья Рэймонда улетит в Дигби, - продолжал Дэвид. - Я постораюсь тебе помочь с этим.
- Погоди, а как же англичане и американцы тогда пользуются ими, если они затеняют сигнал соседних локаторов?
- Ответ лежит в инструкции по эксплуатации. Лётчик во время полёта держит его прибор выключеным, так же выключены и наземные станции. Но когда обычные локаторы обнаруживают летящие самолёты, то включают на земле приёмо-передающий антены системы опознования и в воздух даётся команда лётчикам «Сквок ёр Паррот». Когда же оператор убедится в принадлежности самолётов он выключает наземные станции и даёт команду на выключение транспондеров – «Стрэнгл ёр Паррот».
«Заставь кричать попугая. И, Задуши попугая, оригинальные команды» - мысленно перевёл Алексей новую для себя авиационную терминологию.
- Хорошо, я буду ждать от тебя письма. Когда добудешь прибор, отнеси его домой и сразу отправь открытку вот по этому монреальскому адресу. Поздравь Лизу с днём рожденья. Не позже, чем через пять дней после этого за транспондером придут.
Дав указания Лунону Алексей открыд коробку и переложил радиолампы во внешний карман шинели. Папку с документами он засунул между кителем и нательной рубахой.
- Проводи меня и отвлеки разговором дежурного, чтобы он не пялился на мою распухшую грудь, - приказал Романов.
- А вознаграждение? - вяло поинтересовался Дэвид.
- Завтра получишь. Я сначала должен изучить переданный тобой материал и убедиться в том, что он стоит денег. И потом, мой официальный визит в твои ангары ни кто не отменял. Мы всё равно половину среды проведём вместе.