Я кашеварил не имея представления о драме разыгравшейся у моста через каменистый порог. Услышав приближающийся шум «Ямахи Т60» я сходил в дом и вынес на улицу две покрытых инеем бутылки водки. Не успел катер причалить к миниатюрному пирсу как на поляне появился «Форда» Вадима. Когда до меня дошло, что за рулём нашего средства передвижения сидит женщина в красной бейсболке и форменной чёрной куртке, я застыл на пол пути к накрытому столу. Обед явно накрылся, чем-то большим, чем Берлин в сорок пятом.
После появления на поляне обоих офицеров и моих спутников к нам присоединился и владелец бизнеса. Он вышел из леса на полусогнутых ногах так, как будто всё ещё охотился на дикого зверя.
Не обращая на меня внимания индейцы-офицеры подошли к своему престарелому соплеменнику и спросили его о чём-то, кивнув в мою сторону. Пожилой индеец в ответ отрицательно покачал головой, после чего один из офицеров прошёл в дом и вскоре вышел оттуда с целлофановым пакетом в руках.
- Собирай все ваши вещи и грузи их в кузов, - приказал он мне, проходя мимо. – Лю, подкати лодочный прицеп к пирсу, а я сдам задом на «Форде». Будем конфисковывать орудия лова.
- Отлично, - сказала женщина, обняла старика и пошла к ангару, у дверей которого мы вчера оставили лёгкий алюминиевый лодочный прицеп.
Пока егеря вытягивали на берег лодку, грузили её на прицеп и крепили его к траку, я сидел на крыльце и думал, что если вторая рыбалка подряд оборачивается неудачей, то возможно это я притягиваю её. Отогнав от себя глупые суеверия я стал размышлять о том, насколько провинились мои товарищи и адекватна ли их провинность, времени проведённому в наручниках на заднем сиденьи «Форда» Вадима?
Однозначного ответа я на свой вопрос не нашёл, ибо у него было две стороны. С одной из них, никакой перелов форели или лосося не оправдывает такого унижения, а с другой, офицеры природоохраны должны беспокоиться о своей безопасности. Ведь, будучи в численном меньшинстве ,они могли оказаться лёгкой мишенью для агрессивно настроенных гостей леса. Моя следующая мысль лишь подчеркнула предыдущую. Соотношение егерей к охотникам-рыболовам не имеет существенного значения. Даже находясь в численном большинстве, егеря могут легко «попасть под раздачу» одинокого браконьера.
За спиной скрипнула дверь, я оглянулся. На пороге дома стоял старый индеец с пластиковым мусорным пакетом в руках.
- Порядок наводишь? – спросил я его.
- Да, - ответил он и откровенно признался. – Завтра утром другие гости приедут.
- Так этот дом оплачен нами на пять дней вперёд.
- И что? – пожал плечами он. – Они тоже оплатили на такой же срок, только с завтрашнего дня.
- То есть ты продал один и тот же коттедж дважды?
- Зачем дважды? – удивился он. – Только тогда, когда я увидел, что вы собираетесь рыбачить без местных гидов.
- Значит это ты вызвал егерей?
- Конечно я, вы поступили против закона и должны быть наказанными.
Уверенность, с которой он читал мне нравоучения вызывала удивление и уважение. Я чувствовал, что он верит в прописные истины так же свято, как первобытные люди верили в силу духов.
- Я первый раз слышу о гидах, которые должны были нас сопровождать, - сказал я старику.
- Об этом вот тут написано, - он достал из мусорного пакета полученную нами вчера брошюру с девушкой на обложке и безошибочно открыл её на нужной странице.
Из целой страницы текста я выловил только пару знакомых слов:
Guide
и
Nécessiter,
А так же одну цифру
500
Из чего я сделал вывод, что мы должны были нанять местных гидов, если находились от какого-то места в пятистах метров.
- От какого места должно отсчитываться вот это расстояние? – я ткнул пальцем в полтыщу.
- От любой дороги, - ответил мне индеец.
- А сколько стоит наём местного гида?
- Двести долларов в день на каждую пару рыбаков или охотников.
- А кто может быть гидом? – не успокаивался я.
- Любой живущий в резервации взрослый индеец, - ответил мне старик и пошёл в сторону зелёного мусорного контейнера.
Наш «Форд» подкатил к самому крыльцу. За рулём была индианка-егерь.
- Садись к своим друзьям, - пренебрежительно сказала она мне, лишь слегка повернув голову в мою сторону.
Сделать это было не просто. Мужики и так сидели плотно на заднем сиденье и мне пришлось примаститься боком, чтобы ухитриться захлопнуть за собой дверь.
Не знаю, как долго я бы смог выдержать тряску зажатым между Вадимом и дверью, если бы у моста мы не сделали короткую остановку. Напарник нашей амазонки пересел из «Форда» в свой служебный пикап и офицер, оставшаяся с нами, сказала мне:
- Чувствуй себя свободным, садись на переднее сиденье. К тебе у нас претензий нет.
- А что так? – спросил я её, пересев вперёд.
- А у тебя даже удочек нет с собой. Мы, с напарником, после разговора с Дереном, пришли к выводу, что ты у них повар.
- Ну, что-то вроде того, - ответил я и посмотрел на ребят в зеркало заднего вида.
За всю дорогу до Лабривилля мы больше не проронили ни слова. Ребята кряхтели за моей спиной пытаясь хоть как-то поудобней примостить свои отёкшие за спиной руки скованные стальными браслетами. За нашей машиной, периодически скрываясь в клубах пыли, следовал на малиновом траке второй рейнджер. Вся дорога заняла около получаса и когда мы остановились перед деревянным офисом егерей, офицеры освободили руки браконьеров-неудачников.
- Проходите в помещение, будем оформлять штрафы за целый набор ваших правонарушений, - пригласила нас хозяйка офиса.
Перед нами на метровых сваях стоял однокомнатный домик с двумя окнами на прилегающих стенах, обращённых на юго-восток и юго-запад. Мы поднялись по деревянной лестнице на веранду перед входом и вошли в помещение.
Первое, что мне бросилось в глаза это был большой ящик-холодильник, верхняя крышка которого была закрыта на навесной замок. Он стоял прямо у входной двери. В двух шагах от него стоял большой стол застеленный толстой плёнкой. Ещё там был сейф, на стене висела школьная зелёная доска с цветными мелками, карта района и обучающие плакаты с нормативами вылова и отстрела, для охотников и рыбаков.
Вель улов моих товарищей был выложен на стол, сфотографирован, описан, вакуумно упакован и спрятан в холодильную камеру.
Затем началось составление протоколов и выписывание штрафов.
Арвидасу предъявили следующие обвинения:
- превышение количественных норм при ловле лосося. Одна штука - штраф 250$ ;
- превышение размерных ограничений при ловле лосося. Одна штука - штраф 250$;
- нарушение границ ловли лосося. Штраф 250$;
- лов лосося в близости проезжей части без местного проводника. Один день -штраф 200$.
Итого: 950 долларов плюс конфискация орудий рыбной ловли.
Мише и Вадиму назначили следующие штрафы:
- превышение количественных норм при ловле форели. 20 штук – штраф 500$;
- лов форели в близости проезжей части без местного проводника. Один день - штраф 100$.
Итого: по 600 долларов с каждого, плюс конфискация орудий лова, включая моторную лодку «Принцкрафт» и двигатель «Ямаха Т60».
Когда мои приятели ознакомились с резолюцией они предприняли попытку оспорить конфискацию катера с мотором.
Переговоры шли очень трудно. Обе стороны пользовались не родным для них языком и периодически одна из них переходила на свой родной. В тесном помещении звучали фразы на английском, французском, русском, иврите, литовском и иннуитском.
- Они мне в двадцать пять тысяч встанут, - горячился Вадим. – «Принцкрафт» – двадцать, «Ямаха» - две с половиной и столько же прицеп.
Егеря настаивали на том, что иначе они поступить не могут.
- Закон гласит, что все орудия лова подлежат конфискации, - тыкал пальцем в страницу открытой книги смуглокожий офицер-индеец.
- Да мне плевать, что говорит твой закон. Я лодку не отдам, - стоял на своём таксист.
Егерь исчерпал аргументы в защиту своей позиции и пустил в ход «тяжёлую артиллерию»:
- Если вы продолжите вести разговор на повышенных тонах, то уйдёте отсюда пешком. В придачу к катеру я конфискую и ваш «Форд».
Пока егерь отбивался от словесных атак Вадика и Миши, я выбрал удобный момент и тихо спросил его напарницу, спокойно наблюдавшую от окна за словесной перепалкой:
- Как тебе удалось так быстро найти спрятанный в камнях лосось?
- Мы наблюдали в бинокли за твоим другом, с того момента когда он оставил ваш «Форд» в кармане дороги у моста.
- А если бы он остался в ловить рыбу на озере и не спустился на реку к «рыбной лестнице»?
- Тогда бы мы задержали его в лесу, - невозмутимо ответила она. – Главным нарушением была рыбалка без проводников. Остальное уже добавили бы сверху.
- То есть, мы были обречены с самого начала?
- Да, это так. Как только твои приятели вышли на воду, Дерен, хозяин кемпинга, тут же известил нас об этом. Так, что радуйтесь, что мы вас взяли в первый же день. К концу вашего пребывания на наших землях, суммы штрафов были бы гораздо выше. Я уверена, что и тебя мы бы тоже ощипали, - она криво усмехнулась. - Ты ведь рыбачить собирался на следующий день, но не успел. Не так ли?
Я пропустил её вопрос и вместо ответа поинтересовался вновь:
- Ты хочешь сказать, что взяв нас в первый же день, вы проявили к нам милосердие?
- Ты совсем глуп? Чем вы заслужили наше милосердие? Тем, что на всю огромную страну оставили в живых несколько тысяч краснокожих, загнав нас при этом в резервации? Тебе известен факт, что на огромном острове Ньюфанленд индейцев племени МикМак истребили всех до одного? Как змей в Ирландии. С северного острова сбежать на каное было практически невозможно, так же, как и сражаться с луками против винчестеров. Забудь о жалости и наслаждайся жизнью на чужой земле. Отмечай со всеми сто пятидесятую годовщину ограбления местного населения.
- Так в чём же тогда дело? – я продолжал искать ответ на свой вопрос, пропустив колкость по поводу празднования дня Канады.
- Во первых, в том том, что в оплаченный вами коттедж, уже завтра въедут другие глупые белые, только из Онтарио, а не из Новой Шотландии. Дерену за проживание они уже заплатили, а гидов, так же, как и вы, не заказали. А это значит, что меньше, чем через сутки, мы их так же оприходуем и голыми отравим назад в Торонто. А после завтра к Дерену приедет очередная группа рыбаков или охотников и всё повториться вновь.
- И сколько получится за лето?
- За сезон около полумиллиона. И это только на штрафах, и ещё треть от этой суммы на конфискате. У нас двоих высокая производительность.
Индианка-егерь была горда собой.
Я был поражён с каким цинизмом и как умело индейская мафия разувает приезжих лохов. В число облапошенных дурней я сознательно включаю и себя. Хотя мои финансовые расходы не идут ни в какое сравнение с потерями моих приятелей, они всё же включили в себя четверть всех затрат связанных с путешествием.
На первый взгляд может показаться, что я придираюсь к местным защитникам природы, но это не так. Да, мои приятели сознательно нарушили пару законов. Они знали о том, что превышают нормы вылова и форели, и лосося. Не могли не знать, так как по всей стране они одинаковы. Но другую пару законодательных актов они нарушили не осознанно, ибо местные правила рыболовства были опубликованы только на французском языке, знание которого в Канаде не является обязательным.
Так же вызывала сомнение правильность установки предупреждающего знака, повёрнутого только в сторону воды.
Эти зацепки в дальнейшем послужили поводом для длительного судебного разбирательства, результатом которого стало возвращение владельцам их рыболовных снастей и лодки с мотором.
Хотя, если бы я не рассказал адвокату о предварительном сговоре лесничих с хозяином коттеджа, а он, в свою очередь не обсудил это с судьёй, катер могли и не отдать.
Как говорят юристы: чтобы не всплыло всё говно, стороны пошли на сделку.
В заключении хочу добавить, почти вся эта история базируется на реальных событиях и произошла она на озере в районе координатных точек: 49.3637 с.ш. и 69.5852 з.д., а тот кемпинг находится в точке: 49.377358 с.ш. и 69.611550 з.д.