Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите Вход или Регистрация
YaBB - Yet another Bulletin Board
  Новости:
Новый сайт и форум открыты и ждут Вас по адресу: ОВВАКУЛ.РФ (КИРИЛЛИЦЕЙ) Старый сайт и форум через некоторое время будут закрыты.
  ГлавнаяСправкаПоискВходРегистрацияЛС Администратору
 
Страниц: 1 2 3 4 ... 24
Послать Тему Печать
Re: проза и поэзия (Прочитано 10776 раз)
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #30 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:51
 
Только он закончил своё воистину генеральское сравнение, как в кабину вошли три таможенника. У Афиногенова замерло сердце. Его портфель, туго набитый бутылками водки, стоял среди сумок других членов экипажа вдоль правого борта самолёта между диваном и дверью пилотской кабины. Пограничники поднялись с кресел и освободили стол от своих бумаг. За дело взялась таможня. Пока члены экипажа по очереди заполнили декларации, таможенники проверяли самолёт. Они открыли все лючки, простучали стенки перегородок и внутреннюю обшивку, заглянули в туалет и под кресла лётчиков, в багажное отделение и в технический отсек. Удостоверившись, что наркотики не валяется прямо под ногами и оружие, предназначенное для продажи террористам, не лежит на видном месте, таможенники забрали с собой заполненные лётчиками декларации и удалились восвояси. Вместе с ними в здание аэропорта ушла пить пиво и группа старших офицеров штаба во главе с генералом Артёмовым.
Через полчаса после того, как самолёт покинули проверяющие службы, под его крылом остановилась легковая машина правительственного класса "Зим". Майор Кузнецов вышел на трап для встречи высокопоставленного чиновника. Из передней правой двери вышел коротко стриженый мужчина в чёрном костюме и белой рубашке с галстуком и открыл заднюю дверь. Вместо ожидаемого появления толстой ленивой туши представителя власти, из машины вышел маленький мальчик лет восьми, он вытащил за собой ранец, закинул его за спину, потянулся поцеловать кого-то сидящего на заднем сидении и после прощального поцелуя быстрым шагом отправился к трапу самолёта. Как только он отошёл от машины, охранник закрыл заднюю дверь, сел на своё место в кабину, и "Зим" умчался по бетону рулёжной дорожки в сторону контрольно-пропускного пункта.
Маленький пассажир  предъявил свои документы пограничнику и поднялся на борт самолёта. Кузнецов встретил его, представился как командир корабля по имени Сан Саныч и спросил:
-    Дружище, ты откуда такой самостоятельный к нам приехал?
-    Из Минска, - ответил мальчик, польщённый тем, что лётчик назвал его другом.
-    Ты и родился в Минске? - вновь поинтересовался командир корабля.
-    Нет, родился я в Свердловске, потом мы жили в Москве, а год назад переехали в Минск.
-   Молодец, - похвалил его Кузнецов, - Иди, выбирай себе место у окна. Раз ты первый приехал, то имеешь право выбора.
     Когда малыш ушёл в салон, командир повернулся к штурману и сказал:
     -    Вот видишь, Женя, нормальные дети с нами летят. Я думаю, что ни мутантов, ни уродов мы не увидим ни сегодня, ни впоследствии. В наших полётах в Италию вообще чернобыльскими детьми пахнуть не будет. Все детки приедут на персональных машинах их родителей, и больными будут числиться только на бумаге. Кто же, из власть имущих, откажется послать своё чадо на заграничный курорт, да ещё за счёт Папы Римского?
     Вскоре за первым "Зимом" стали подъезжать другие машины. Были все они приблизительного такого же представительского класса и отличались друг от друга лишь государственными номерными знаками. Нет, не в том смысле, что цифры и буквы на них были разными. Это, само собой разумеется. Отличались они и государственной принадлежностью. После выгрузки очередного упитанного отпрыска благородных кровей Рябов тяжело вздохнул:
- Развал страны ударил только по низшему классу, создав массу трудностей с пересечением границ. Сильным мира сего всё нипочём. Свозят своих потомков со всего бывшего Союза.
-  Не рви сердце, Женя, - сказал Вася Зимин. - Раз ты не в состоянии что-либо изменить, то плюнь на всё и наслаждайся возможностью увидеть загнивающий капиталистический мир.
В это время у трапа самолёта разыгрывалась маленькая трагедия. Геройский старший лейтенант проверял документы очередной пассажирки. Худенькая девочка отвечала на вопросы офицера-пограничника и всё время оглядывалась на маму, стоящую возле тёмно-синего БМВ. Старлею что-то в этой девочке не нравилось, но он не мог понять что. Взяв её за подбородок, он повернул щупленькое личико влево, сверил его с фотографией на проездном документе ребёнка, затем посмотрел в фас, опять повернул голову девочки, но уже вправо.
"Что-то не так, - говорил его внутренний голос, - Вроде бы похожа на фотокарточку, но есть едва уловимое отличие, и ведёт она себя как-то странно. Неуверенно".
Он отпустил её лицо и протянул ей детский паспорт. Когда она пальчиками дотронулась до маленькой красной книжечки, Герой Советского Союза, не выпуская документ из рук, улыбнулся ей и неожиданно спросил:
-      Леонтьева, а как тебя зовут?
Девочка улыбнулась молодому офицеру в ответ и быстро ответила:
-    Лена
Затем спохватилась, оглянулась на маму и сказала:
-      Нет Света.
Пограничник молча ухмыльнулся: "Попалась", а вслух спросил:
-      А Лена кто?
Ребёнок заплакал и сквозь слёзы сказал:
-      Я-я-я.
-      А Света?
-      Моя сестра-а-а.
-      Близняшка? - уточнил старший лейтенант.
-      Да-а-а-а, - протянула Лена.
Офицер пальцем поманил маму, стоящую в нескольких метрах от них.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #31 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:52
 
 -   Вы что же, гражданочка, шутки с пограничной службой шутить вздумали? Почему в документах один ребёнок указан, а Вы другого за границу отправить пытаетесь?
-   Товарищ офицер, понимаете, у нас две девочки, - оправдывалась мама. - Обе нуждаются в долгосрочном лечении, а путёвку нам дали только одну. Сестрёнки тянули жребий - кто из них полетит. Повезло Свете, но позавчера она заболела. Не могли же мы её с гриппом на месяц за рубеж отправить. Девочки наши очень похожи, вот мы и решили отправить вторую сестру. Не пропадать же путёвке.
-  Нехорошо обманывать государственную службу. Забирайте отсюда Вашу Лено-Свету и езжайте домой.
-   А может, всё-таки пропустите? - взмолилась мама.
Затем она перешла на шёпот:
-   Я заплачу, сколько скажете.
-  Напрасно Вы думаете, что всё на свете продаётся. Не оскорбляйте меня, пожалуйста, Вашими предложениями, я Вам не таможенник.


Полёт.

К половине одиннадцатого утра дети и сопровождающие их взрослые сидели на своих местах, пристёгнутые ремнями безопасности. Генерал Артёмов и три его спутника, честно выполняя обязанности бортпроводников, ходили между рядами, проверяя, как устроились юные путешественники. Ходили они ещё и потому, что сидеть им было не на чем. Все до единого кресла были заняты пассажирами. В кабине пилотов, дыша лётчикам в затылок пивным перегаром, за спиной каждого члена экипажа стоял проверяющий штаба. Для политработников генерала Артёмова мест среди них уже не было.
Вася Зимин запустил вспомогательную силовую установку, подключил все бортовые потребители и Афиногенов запросил разрешение на запуск двигателей. Ожидая ответ авиадиспетчера, Лёха думал о том, что наконец-то начинается настоящая работа. Новая, с иголочки, форма лётчика гражданской авиации давала старшему лейтенанту чувство чего-то нереального, как будто его посылают на сверхсекретное задание в логово врага. "Ведь не зря же нас в срочном порядке переодели. Да ещё и пилотские свидетельства лётчиков гражданской авиации выдали", - рассуждал он. Штурман толкнул его в бок своим острым локтем:
-    Не спи, Лёха, диспетчер уже дважды дал нам "добро" на запуск двигателей.
-   Правак, тебя точно с лётной работы снимут, - сказал Кузнецов, повернув голову  влево так, чтобы проверяющим было не видно, что он что-то говорит. - Хорошо хоть у этих дармоедов наушников нет и они из-за шума работающего оборудования ничего не слышат, а то бы твоё мозговое торможение было бы внесено во все их блокноты.
После прочтения карты контрольных проверок командир порулил самолёт на исполнительный старт. Во время разбега самолёта по взлётно-посадочной полосе штурман докладывал скорость, периодически вставляя положенные инструкцией реплики:
-      Двести десять, двести тридцать, двести пятьдесят, решение?
Командир коротко ответил:
-      Продолжаем взлёт.
Штурман отсчитывал скорость:
-      Двести семьдесят, двести девяносто, подъём переднего колеса.
-      Подъём, - ответил командир и потянул штурвал на себя.
Нос плавно пошёл вверх, а штурман сказал:
-      Триста десять, отрыв.
Самолёт, продолжал поднимать нос, а стоявшие  за спинами лётчиков полковники, то ли от страха, то ли от перегрузки присели на корточки.
-      Триста тридцать, - бубнил Рябов.
-      Шасси убрать, - сказал командир.
Афиногенов оторвал левую руку от штурвала и переставил у себя над головой кран шасси на уборку.
-      Убраны, красные горят, - доложил он.
 -   Триста пятьдесят, высота сто пятьдесят, - почти сразу за правым лётчиком доложил штурман.
-      Закрылки убрать, - сказал командир.
Афиногенов зажал двумя пальцами замок на кране уборки закрылков и перевёл кран из положения тридцать градусов в положение двадцать, затем на десять, а затем на ноль.
-  Убраны, - доложил правый лётчик и с облегчением вздохнул. Его миссия на два с половиной часа полёта выполнена. Теперь до самого захода на посадку делать ему будет совершенно нечего.
А командир ещё больше увеличил угол набора высоты. Внутри кабины полковникам казалось, что они летят на ракете. Стрелка прибора показывающего вертикальную скорость застыла на отметке двадцать метров в секунду. Стабилизировав самолёт в таком положении, командир включил автопилот и снял наушники.
-  Ну, как вам взлёт на Ту-154, - спросил он, повернувшись к проверяющим, медленно приходившим в себя после пережитого испуга.
-   Не идёт ни в какие сравнения с Ан-12, на котором я летал раньше. Сан Саныч, это обычная техника пилотирования на этом типе самолёта или ты решил нас сегодня удивить? - спросил начальник боевой подготовки военно-транспортной авиации полковник Саморуков.
-   Обычный взлет в прохладную погоду, товарищ полковник. Когда жарко, то угол набора чуть меньше, а когда холодно, то этот самолёт идёт вверх как истребитель, - ответил Кузнецов.
     Старший штурман дивизии, держащийся за спинку кресла капитана Рябова, поддакнул своему коллеге:
-   Я на Ил-76 в стеклянном носу полжизни провёл. Но никогда не приседал от страха. Я думал, что вы, ребята, потеряли над самолётом контроль.
-   А вы знаете, Николай Михайлович, это ведь вполне возможно, - ответил Женя Рябов. Ему очень хотелось поговорить со своим "высоким" начальником. Он развернулся в кресле и, увидев недоумение на лице полковника, пустился в разъяснения:
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #32 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:53
 
- Дело в том, что на этом самолёте, в отличие от подавляющего большинства других, не тросо-рычажная система управления рулями и элеронами, позволяющая лётчику напрямую чувствовать нагрузку на штурвале от сопротивления воздушного потоку, а электрическая. То есть летчик, отклоняя штурвал, подает электрический сигнал на рулевую машину, например расположенную в хвосте самолёта и она переставит руль высоты на угол, заданный лётчиком. А усилия на штурвале, для обмана рефлекторных датчиков в голове у пилота, создают обычные пружины.  
-  Но ведь в этом случае мы полностью зависим от электрооборудования и в случае отказа двигателей или генераторов мы останемся без рулей, - подал голос заместитель начальника инженерно-авиационной службы, сидящий на узком рабочем столике бортинженера.
-  Так точно, но у нас будет ровно восемь минут, пока не разрядятся гидроаккумуляторы, а потом свободное падение, - сказал командир экипажа и добавил: - Именно сочетание отличных лётных качеств с новаторскими идеями инженеров сделали этот самолёт самым лучшим в пилотировании и самым аварийным с точки зрения статистики катастроф.
      За время, проведённое в обсуждении достоинств и недостатков самолёта, они миновали пять границ, и приступили к снижению в районе Венеции.
Афиногенов в разговор старших товарищей с проверяющими не встревал. Можно было легко брякнуть что-нибудь невпопад и показать свою серость в знании авиатехники. Этого бы ему уже не простили. Он смотрел в боковую форточку на проплывающие внизу Альпы, прислушивался к голосу своего друга-переводчика, периодически докладывающего на английском языке поворотные пункты маршрута, и с нетерпением ждал, когда самолёт окажется над Венецией. Он много слышал об этом городе, не раз видел его в телевизионных передачах "Клуб кинопутешественников" и "Камера смотрит в мир", но до его сознания никогда не доходило то, что он открыл для себя в этом первом полёте за границу своего государства. Лёха, родившийся в небольшом российском городке Каменец-Уральский, смотрел на город-остров, и не верил своим глазам. Раньше он представлял себе, что Адриатическое море слегка врезалось в сушу, превратив улицы города в каналы, а сейчас он отчетливо видел под собой вынесенный в море город. Почти двухкилометровая дорога соединяла Венецию с Италией, на материке у самого начала автострады располагался уютный международный аэропорт. Повернув над ним на юго-запад и взяв курс на город Феррара, экипаж приступил к снижению до высоты две тысячи метров. Не успел Афиногенов хорошенько прийти в себя от "великого" географического открытия как оказался над Феррарой. Он старался разглядеть в городе заводы по производству автомобилей "Феррари", ему казалось, что они должны быть по площади ну ничуть не меньше, чем тольяттинский "Автоваз" или московский "АЗЛК", но как он ни всматривался в прозрачный итальянский воздух так ничего похожего на завод и не обнаружил. К своему разочарованию Леша сделал вывод, что сам город по площади вполне сравним с производственными площадями "Автоваза". Прошли траверзом Болонью, Лёша посмотрел на красные черепичные крыши домов этого города и вспомнил, что этот город дал название водонепроницаемым плащам, бывшим модным лет двадцать назад. Пора было готовиться к посадке, он всё чаще стал прислушиваться к радиообмену, и хотя его знания английского языка были весьма скудными, он старался уловить смысл подаваемых наземной службой команд и затем выслушать перевод Андрея Николаенко.
Авиадиспетчер аэропорта Форли дал команду на снижение самолёта до тысячи пятьсот метров. Николаенко перевел её командиру. Пока он это делал, диспетчер подал экипажу следующую команду:
-   Заход на полосу с курсом сто градусов разрешен.
Но Андрей, переводя предыдущую команду, не успел сосредоточить свое вниманиена следующей и разобрал только последнюю часть сказанной итальянцем фразы. Он так и перевёл:
-    Курс сто градусов.
-    Командир, - сказал Афиногенов, - если я правильно понял диспетчера, то нам разрешили заход на полосу с курсом сто градусов, а не занимать сто градусов сейчас. Нам следует брать курс обратный посадочному - двести восемьдесят, и затем, дважды повернув под девяносто градусов оказаться на посадочном курсе, а иначе мы зайдем на посадку с обратным курсом.
     Кузнецов молча посмотрел на правого лётчика и развернул самолёт на сто градусов, так как ему перевёл команду переводчик. Женя Рябов сунул в руки правому лётчику сборник зарубежных аэродромов фирмы "Джеппесон" с закладкой на странице Форли и сказал:
     -    На, учи схему захода на посадку сейчас, раз тебе дома некогда было это сделать.
     Лёша взял сборник, и не открывая его, аккуратно положил на правую приборную панель.
     Диспетчер запросил у экипажа место самолёта, переводчик перевёл рапорт штурмана о том, что самолёт находится параллельно полосе на удалении восемь километров и снижается до пятисот метров.
-      Вас понял, - ответил итальянец.
Через три минуты, сквозь невообразимый шум в эфире переводчик выловил свой позывной с вопросом о местонахождении. Доложил на землю о том, что самолёт на пятистах метрах высоты подходит к последнему развороту перед посадочной прямой.  
-   Вас понял, - ответил итальянец, и в эфире опять послышались десятки голосов говоривших почти одновременно на английском языке с немецким, французским, испанским и другими акцентами, в которых даже бортовой языковед не мог разобраться.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #33 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:55
 
-    Чего они все галдят? - спросил командир в процессе разворота самолёта.
-   Не знаю, - ответил Николаенко, - почему-то диспетчер разгоняет все самолёты по разным высотам над аэродромом. Может у них случилось что-то или у кого-то аварийная обстановка на борту.
-      85 775, ваше место? - донеслось с земли.
-      На посадочном курсе, - ответил Андрей.
-      Вы полосу видите? - уточнил диспетчер.
-      Хорошо видим, она перед нами на удалении восемь.
 -    Посадку разрешаю, - ответил диспетчер, и гвалт голосов возобновился опять.
-    Интересно, почему все сразу затыкаются, когда диспетчер говорит с нами? - удивился Афиногенов.
-      Шасси выпустить, - вместо ответа подал команду Кузнецов.  
-      Выпущены, зелёные горят, - доложил Афиногенов после паузы.
-      Закрылки тридцать, - сказал командир.
-      Закрылки тридцать, - отрапортовал Лёша.
-      Сорок пять, - сказал командир.
 -    Закрылки сорок пять, кран застопорен, - доложил правый лётчик и положил левую руку на рычаги управления двигателями.
Рычаги двигались под его рукой, ими руководил бортовой инженер по командам командира корабля, а Лёха лишь должен был включить после приземления реверс первого и третьего двигателя. Полоса стремительно приближалась. По мере её приближения у Афиногенова появилось чувство, что она бежит к ним быстрее, чем обычно. "Да ну, ерунда какая-то" - подумал он, после того как убедился, что указатель скорости аккуратно показывает обычную скорость захода на посадку. Но после того как самолёт пролетел над торцом полосы, и бортинженер уменьшил обороты двигателя до малого газа всё пошло не так, как обычно.
Самолёт отказывался садиться.
Когда он просвистел над бетоном пару сотен метров от места предполагаемого касания, всё ещё оставаясь на высоте около метра, командир подал команду на включение реверса двигателей в полёте. Огромные лопатки первого и третьего двигателей перекрыли путь реактивным струям и развернули их в противоположную сторону. Самолёт как будто уперся в невидимую стену. Он просел, и командир едва успел, резко потянув штурвал на себя, придать ему посадочное положение. Как только носовое колесо коснулось бетонных плит, оба лётчика полностью нажали на педали торможения основных колёс. И без того короткая полоса стремительно приближалась к концу. Автоматическая система торможения щадила резину, и невзирая на то, что педали торможения были полностью выжаты лётчиками, периодически растормаживала колёса. Когда командир понял, что на основной полосе остановить самолёт не удастся, он схватил рычаг аварийного торможения и перевёл его вниз. Бетон посадочной полосы закончился, начался асфальт полосы безопасности. А за ним уже маячил сетчатый забор, ограждающий аэродром и виднелись первые жилые дома городка Форли.
Восемьдесят пять тысяч килограмм железа, со ста сорока детьми и тридцатью взрослыми на борту, имея в топливных баках двадцать тысяч литров высококачественного авиационного керосина, неслись на проволочное заграждение со скоростью сто пятьдесят километров в час. Афиногенов закрыл глаза. Полковники вцепились в спинки кресел экипажа пальцами так, что у них побелела кожа под ногтями. Рябов уперся ногами в расположенную между лётчиками тумбу, на которой находилось всё его навигационное оборудование. Бортинженер затянул потуже ремень безопасности, согнулся пополам, и закрыл голову руками. Только майор Кузнецов, изо всей силы упершись руками в штурвал, смотрел вперёд, и его пересохшие губы тихо прошептали:
-  Стой, сука.


Форли.

Очевидно, для того чтобы "Тушке" остановиться как раз этой команды и не хватало. Самолёт замер упершись в проволочную сеть, оглушая окрестных жителей рёвом двигателей. Добавив немного оборотов и используя реверс как обратную тягу, Кузнецов отрулил хвостом вперёд, затем развернул самолёт и порулил на перрон. Постепенно все пришли в себя.
Командир по внутренней связи объявил членам экипажа:
     -  Посадку ни с кем не обсуждать. Пока сами не разберёмся, в чем было дело, ни каких разговоров с посторонними.
     На стоянке перед аэровокзалом самолёт ожидали представители Римской католической церкви, врачи, организаторы,  трап и автобус. Первым на борт поднялся карабинер в фуражке с кокардой, изображающей горящий факел. Не вникая ни в какие подробности, и не проверяя никаких документов, он лишь спросил, на ломаном английском:
-      Вы с детьми из России?
Андрюша ответил:
-      Да.
Карабинер расплылся в улыбке и сказал:
-      Добро пожаловать в Италию.
И ушёл.  
       -   Однако, прост у них погранично-таможенный досмотр, - прокомментировал появление и исчезновение карабинера генерал Артёмов.
      -   Не сравнить с нашим, - поддакнул ему его заместитель полковник Прокофьев.
Как только итальянский офицер сошёл с трапа, в самолёт поднялись организаторы этого перелёта. Первым делом они поинтересовались, кормили ли в полёте детей? Когда Афиногенов услышал перевод вопроса, он громко сказал:
-   У нас самих жрать нечего. С пяти утра на ногах, хоть бы кто побеспокоился.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #34 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:57
 
Андрюша был паренёк воспитанный и перевёл слова правого лётчика не только на иностранный язык, но ещё и на культурный. Толстенький итальянец в светлом мятом костюме с засученными рукавами пиджака дал понять, что все будут обслужены, но после того, как организаторы накормят детей. Затем врачи пошли по проходу между креслами и бегло осмотрели ребят, и убедившись, что никто в экстренной помощи не нуждается, предложили детям сойти по трапу в автобус. Когда ребята начали собираться, врачи с изумлением уставились на детские сумки, рюкзаки и портфели. Показывая организаторам на них, они быстро заговорили по-итальянски. Переводчица сказала, что дети не должны были ничего брать с собой, что всё вплоть до зубных щеток и трусиков им будет предоставлено абсолютно бесплатно. И что этот пункт был в договоре о приеме детей. Нам не нужны их радиоактивное имущество, говорили врачи, проще всех их переодеть и выдать им всё необходимое, чем это всё дезактивировать. Не желая расстраивать детей расставанием с их привычными вещами, организаторы решили изъять их сразу после приезда в санаторий. Они проследили, как ребята спустились по трапу и сели в автобус.
Трап был оборудован полукруглой крышей из матового коричневого стекла, которое предохраняло  пассажиров от прямых лучей жаркого итальянского солнца. Но не только этот трап поразил членов экипажа, вышедших проводить юных сограждан. Незабываемое впечатление произвел на них автобус, на котором должны были уехать дети. Это транспортное средство, остановившись у трапа, легло на живот. То есть, дно автобуса опустилось до земли, и не одному маленькому человечку не пришлось хоть чуть-чуть приподнять ногу, чтобы очутиться в салоне автобуса.
-   До чего же всё продумали, "загнивающие", - проворчал Рябов.
     На трап вышел правый лётчик.
-   Пошли в салон, командир приглашает нас на порку, - сказал он.
Майор Кузнецов попросил генерала и полковников перейти в общий пассажирский салон, и когда бездельники покинули генеральскую каюту, он сел за стол, положил руки на полётную карту, прикрыв ими пол-Европы, и сказал:
-  Разбор полёта начнем с захода на посадку. Лёша, ты что, хорошо английский язык знаешь?
-    Нет, - честно признался Афиногенов.
-   А чего же тогда трындишь под руку? Я слушаю переводчика, а тут ещё ты со своими умозаключениями. Не готовился к полёту, так хоть не мешай. Выпускай себе шасси и закрылки, и всё остальное время помалкивай, пока не спросят.  
       -  Чего это я не готовился? Я все, что положено, прочитал перед полётом, - обиженно оправдывался Алексей.
     -  Но ничего не запомнил, - продолжил за него штурман. - Потому, как в справочнике "Джеппесен" написано, что аэропорт Форли имеет только одну схему захода на посадку. С курсом двести восемьдесят градусов. И если бы ты это прочитал, то тебе бы не показалось, что диспетчер  мог нам предложить заход на посадку над городскими кварталами с посадочным курсом сто. Ты же сам видел - мы почти что уперлись носом в дома в конце пробега.
После того как разобрались с правым лётчиком, экипаж коротко обсудил странное поведение самолёта на посадке и пробеге. Не придя к общему мнению, о причинах выкатывания на концевую полосу безопасности сошлись на том, что "кто-то, где-то, что-то недосмотрел". На этом разбор полёта закончился. Обидевшийся на командира и штурмана, правый лётчик вышел на трап осмотреть окрестности. Обведя взглядом перрон, на котором стояло полтора десятка "Боингов" из разных стран Европы, затем двухэтажное здание аэровокзала, он повернул голову в сторону города, прилегающего к аэропорту, и ахнул. Над городскими кварталами Форли с двухкилометровым интервалом заходили на посадку шесть самолётов. Издалека казалось, что они висят друг над другом. Едва один из них успевал приземлиться и, пробежав два километра бетона, срулить на рулёжную дорожку, как тут же земли касался другой. А далеко, в двенадцати километрах от полосы, выходил на посадочную прямую очередной "Аэробус". Афиногенов нашёл глазами мачту с конической тряпичной трубой, указывающей направление ветра на аэродроме и всё сразу понял. И то, что он был абсолютно прав, когда пытался подсказать командиру правильно им, Афиногеновым, понятую команду, и причину необычного поведения самолёта на посадке, едва не приведшую к тяжелой катастрофе, и несмолкаемый гвалт голосов иностранных лётчиков в эфире, и странные вопросы наземной диспетчерской службы о местонахождения самолёта.  Всё сразу встало на свои места. Его экипаж, строго выполнил неправильно понятую бортовым переводчиком команду, сел с сильным попутным ветром и с курсом, обратным посадочному.
Авиадиспетчер, потеряв на экране радара секторального обзора русский экипаж, незамедлительно принялся поднимать находящиеся над аэродромом самолёты на разные эшелоны. Запросив у экипажа "Тушки" их место и убедившись, что русские почему-то решили приземлить их самолёт навстречу всем остальным, он решил, что лучше заставить ждать в зонах ожидания два десятка европейцев, чем разворачивать над аэродромом экипаж, плохо понимающий английский язык.
-  Хорошо хоть полосу видят, - сказал он старшему смены диспетчеров, когда почти весь персонал "вышки" собрался вокруг него.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #35 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:58
 
Старший смены, услышав от экипажа подтверждение визуального контакта с полосой, взял бинокль, нашел взглядом Ту-154М и с удовлетворением сказал:
-   Нет, эти русские не полные идиоты. Шасси и закрылки они выпустили.
     -   Посмотрим, как они справятся с попутным ветром пятнадцать метров в секунду, -  сказал  метеоролог, закуривая  сигарету.
     Когда самолёт пролетел над землёй половину длинны полосы, весь персонал диспетчерской вышки вскочил со своих мест, и прильнул к широкому окну. В момент пересечения самолётом границы бетона и асфальта дымящаяся сигарета выпала изо рта метеоролога и упала на линолеум у его ног. Все застыли в ожидании.  Когда на носу Ту-154М натянулась металлическая сетка, и он всё-таки остановился, итальянцы зааплодировали, а ответственный за посадку диспетчер спросил у старшего смены:
-      Что будем с ними делать?
 -    Ничего. Даже не докладывай об этом в Рим. Они сюда прилетели по заказу Папы. Я думаю, что их защищает сам Бог или пресвятая дева Мария, - ответил он и перекрестился.
     Афиногенов с гордо поднятой головой вошёл в салон. Его сослуживцы, в ожидании обеда развлекали себя, кто как мог. Он сказал:
-      Мужики, пошли на улицу покажу что-то интересное.
-      Что ты там увидел? - спросил его Зимин.
 -     Наверно голую итальянку, - не собираясь вставать с места, сказал командир.
      -   Нет, итальянца, он у нас извращенец, - продолжил издевательским тоном штурман Рябов.
     -   Всё шутите, да? Выйдите лучше на трап вам всем сразу не до шуток будет, - сказал Алексей, и не дожидаясь членов экипажа, вышел из салона на улицу.
     За ним вышли командир, штурман и бортинженер.
     -  Ну, что тут у тебя, Лёша? - спросил командир, чувствуя, что они со штурманом слегка "перегнули палку" своими плоскими армейскими шутками.
     Афиногенов показал рукой в сторону города и победоносно сказал:
     -  Взгляните-ка ребята, что творится на посадочном курсе сто градусов, который лежит аккуратно над жилыми домами Форли. Сколько вы видите там самолётов?
     -   Пять, - мрачно сказал командир и после непродолжительной паузы добавил: - Всем в салон.
     Вернувшись в своё любимое генеральское кресло, майор Кузнецов первым делом подозвал к себе лежащего на диване переводчика Николаенко.
     -  Андрюша, - мягко сказал он, - принеси-ка ты мне записи команд авиадиспетчера, которые ты делал во время захода на посадку.
     В обычной обстановке лейтенант, закончивший Харьковский институт иностранных языков и оставшийся в душе глубоко гражданским человеком, возможно спросил бы даже не поднимаясь с дивана: "Сан Саныч, а зачем они тебе?", но, услышав вкрадчивый голос Кузнецова, он заподозрил что-то недоброе и немедленно отправился в кабину за своей рабочей тетрадью. Когда он скрылся за дверью, командир сказал бортинженеру:
     -   Вася, подготовь магнитофон и сними последнюю плёнку с записью радиообмена, когда Андрей прочитает свои заметки, будем её слушать вместе. Нужно всё-таки выяснить, что фактически говорил диспетчер.
     Дальнейший разбор полёта показал полную правоту старшего лейтенанта Афиногенова. В справочнике "Джеппсен", в самом конце страницы с описанием аэродрома Форли, переводчиком была найдена маленькая приписочка предупреждающая лётчиков, что если скорость попутного ветра с посадочным курсом двести восемьдесят превысит пять метров в секунду, то будет разрешен заход на посадку с курсом сто градусов. Дома эту приписку никто не прочитал, но извинений ни от командира, ни от штурмана правый лётчик не услышал. Они посчитали достаточным и того, что пропесочили его друга Андрея Николаенко.
      В отличие от правого лётчика бортовой переводчик не воспринял близко к сердцу свою грубую ошибку. Он вообще не видел, как аварийно тормозил самолёт и относился к происшедшему с лёгкостью, присущей людям далёким от авиации. Сейчас его больше занимали два вопроса: когда итальянцы привезут давно обещанный обед и как, хотя бы на час, незаметно отлучиться из-под всевидящего ока командира. Одетые на обе руки, от запястья до локтя, десять пар часов не давали ему расслабиться и спокойно отдыхать. Невзирая на тридцатиградусную жару, он был вынужден ходить в форменной аэрофлотовской тёмно-синей тужурке. Остальной лётный народ давно уже разделся до рубашек с коротким рукавом и играл в карты.      Семь полковников и один генерал стояли на улице в тени самолётного крыла и обсуждали насущный вопрос, когда организаторы перевозки детей думают заплатить членам экипажа по сто долларов? Произойдёт это здесь в Италии или по возвращению в Россию? Не успели они прийти к общему мнению, как у трапа остановился микроавтобус и из него вышли двое мужчин в светлых костюмах, а за ними четверо официантов выгрузили контейнеры с упакованными в целлофан подносами с едой. Старшие офицеры штаба поднялись в самолёт сразу же за приехавшими кормильцами. Официанты, оставив контейнеры на самолётной кухне, незамедлительно спустились вниз и уехали на микроавтобусе, а представитель Ватикана попросил предоставить ему список экипажа и, пересчитав всех включенных в него офицеров, отсчитал деньги и вручил их майору Кузнецову. После этого он сообщил,  что обратный вылет будет не раньше чем через шесть часов. На резонный вопрос командира экипажа о причине такой долгой задержки представитель католической церкви дал исчерпывающее объяснение, которое свелось к следующему:
     
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #36 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:58
 
"Выводящий из Италии воздушный коридор проходит над Доломитовыми Альпами. Там в районе деревушки Прадоцио, на высоте три с половиной тысячи метров, стоит приводная радиостанция, над которой сходятся около десятка воздушных трасс. Это место узловое - оно соединяет всю юго-восточную Европу с северо-западной. Италия имеет право на выпуск в этом направлении одного самолёта в час. Заявка на обратный вылет Ту-154М была подана сразу же после посадки самолёта. Он был поставлен в очередь, и десять минут назад сообщили, что вылет разрешён в восемнадцать ноль-ноль".
     Выслушав перевод Николаенко, командир поблагодарил организаторов перевозки детей за заботу об экипаже. После того как они удалились, он раздал полковникам и лётчикам деньги, и предложил каждому из них подыскать себе занятие на ближайшие пять часов.
     Разобрав на самолётной кухне пластмассовые подносы с итальянской едой, российские офицеры разошлись по всему фюзеляжу.
     Наспех покончив с равиолли, Андрей Николаенко незаметно выскользнул из салона, и скорым шагом отправился к зданию диспетчерской вышки. Там он пробыл не более десяти минут и вскоре вернулся в самолёт вполне довольный своим походом. Не успел он снять с себя аэрофлотовскую тужурку, как у трапа остановился миниатюрный "Фиат", своими обводами очень напоминающий первую модель "Жигулей". Из автомашины вышли два итальянца, которые призывно замахали руками, вызывая на улицу смотрящих на них через иллюминаторы членов экипажа. Командир поднял только что улегшегося на диван переводчика, и вышел с ним на трап. Предполагая, что случилось что-то неординарное, за ними вышел генерал Артёмов. Увидев русских, итальянцы, отчаянно жестикулируя, принялись показывать на свои наручные часы и доставать из карманов деньги. Сан Саныч спросил Николаенко:
-      Андрей, они что хотят нам свои часы продать?
Николаенко побледнел от испуга, предчувствуя, что его контрабандная операция сейчас всплывёт наружу. Присутствие главного замполита транспортной авиации, стоящего за спиной майора Кузнецова, резко ухудшали шансы переводчика сохранить свою лётную должность. "Если генерал догадается, что я продал им десяток часов, то он наверняка отдаст меня под суд", - размышлял Андрей. Генерал легко хлопнул его по плечу и спросил:
-   Чего молчишь, лейтенант? Или ты не можешь понять, что они хотят?
-  Они хотят купить у нас наручные часы, товарищ генерал, и предлагают по двадцать долларов за штуку.
Командир корабля повернулся к генералу и спросил:
-    Послать их подальше, товарищ генерал?
Но генерал Артёмов уже расстегивал кожаный ремешок своих часов.
     Итальянцы, увидев, что русские вполне нормально относятся к бизнесу, осмелели и стали просить продать им часы ещё. Особенно им понравились "Командирские" часы Сан Саныча, но тот, то ли стеснялся генерала, то ли принципиально не желал втягиваться в мелкий бизнес, наотрез отказался от сделки. Итальянцы торговались как на азиатском базаре, и вскоре цена на кузнецовские часы подскочила вдвое. Майор был твёрд, как защитники Сталинграда. Когда же макаронники произнесли вслух цифру "шестьдесят", у генерала сдали нервы. Он сказал:
- Сан Саныч, отдай часы мне, на следующий день после возвращения домой я тебе с центрального склада пришлю совершенно новые "Командирские" часы, и, причем последней модели.
Кузнецов молча пожал плечами, расстегнул металлический браслет и протянул часы Артёмову. Военное имущество, выданное командиру корабля со склада вместе с комбинезонами, куртками, штурманским портфелем и ещё с двумя или тремя десятками других предметов лётной экипировки под роспись, пройдя через руки замполита, оказалось в кармане итальянца. Аппетит капиталистических акул после этого стал просто неутолим. Артёмов с энтузиазмом вбежал по трапу в самолёт и принялся опрашивать остальных членов экипажа до возвращения на родную базу дать ему взаймы их часы.
     Кузнецов, оставив у трапа переводчика, поднялся в самолёт, прошел в кабину и закрылся там.
     А Лёша Афиногенов, расставшись со своими часами в пользу генерала, подхватил свой портфель с водкой и скорым шагом направился в здание аэровокзала. За автоматически открывшимися дверями аэропорта сидели два карабинера и играли в шахматы. Они посмотрели на Лёшу, один из них приветливо махнул ему рукой, и продолжили заниматься своим важным делом. Ни документы правого летчика, ни его туго набитый портфель не заинтересовали пограничную службу Италии. Обойдя здание аэровокзала и не придумав кому, и главное как тут можно продать водку, Афиногенов, разочаровавшись в бизнесе, решил вернуться на самолёт. Но пройти тем же путём, каким он попал в здание аэровокзала, ему не удалось. Приветливые карабинеры с улыбкой показали ему, что они охраняют вход в здание, а выход из него находится совсем в другом месте. Глубокое разочарование ожидало Алексея и тогда, когда он пересек огромный холл и попытался попасть на перрон к своему самолёту. Карабинеры, стоящие с короткоствольными автоматами на выходе из здания, не только потребовали у него документы, но и настоятельно предложили показать им содержимое его портфеля. Этого Лёша допустить никак не мог. "Сгореть" с русской водкой в итальянском аэропорту никак не входило в его планы. Что он мог сказать в своё оправдание и на каком языке? Пришлось бы посылать за переводчиком, а с ним бы обязательно пришёл командир корабля и ещё кто-нибудь из представителей вышестоящего штаба. После этого  Лёхина песенка была бы спета.
     
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #37 - 03. Сентябрь 2006 :: 17:59
 
"Нет, лучше я её выброшу где-нибудь под забором, чем из-за пятидесяти рублей так опозориться", - решил неудавшийся контрабандист. Приняв решение выбросить десять бутылок "Русской", он оглянулся в поисках удобного для этого места. Оставлять в здании весь портфель было нельзя. Полиция, заподозрив наличие в нём бомбы, обязательно вызовет саперов, те, соблюдая все меры предосторожности, его вскроют. Обнаружив содержимое, проведут расследование и в конце то концов найдут хозяина, оставившего портфель. Нужно идти на улицу через неохраняемый выход в город.
На автомобильной стоянке аэропорта дюжина такси ожидала клиентов. То, что все они были выкрашены в ярко-желтый свет, Алексея не удивило. "Видимо во всём мире такси красят одинаково", - подумал он. А вот то, что все до единой машины оказались одного типа "Мерседес190" было сюрпризом. "У нас такая машина является несбыточной мечтой бизнесмена среднего класса. А здесь последний таксист на "Мерсе" разъезжает", - подумал он и, опустив в раздумье голову, не спеша побрёл в сторону городка Форли вдоль проволочного забора, ограждающего аэродромное поле.
      "Ну почему я такой невезучий? - терзал себя мыслями правый лётчик.- "Девушки у меня нет, перспектив стать командиром корабля нет, я даже денег не могу по-человечески заработать, как это сделал сегодня Андрюха. За что мне такое невезение?"
Незаметно для себя Алексей дошел до окраины города. Автоматически остановившись на красный свет светофора у пешеходного перехода через улицу, он осознал, где находится, и не на шутку испугался.
"Да я никак в изменники Родины подался, - пронеслось у него в голове, - И всё из-за водки? Ну, нет, здесь среди макаронников я не останусь". Он развернулся и побежал обратно в аэропорт. Не успел он пробежать и ста метров, как услышал звук автомобильного сигнала и шелест шин за своей спиной. Он остановился, глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз и оглянулся назад. Кудрявый водитель такси, открыв правую форточку своей машины, тараторил ему что-то на своем языке. Из его речи Алексей уловил только одно слово - "Проблеммо". Он радостно закивал головой и повторил несколько раз это слово, показывая на свой тяжелый портфель. Таксист махнул ему рукой, предлагая сесть в машину. Афиногенов воспользовался его предложением и, усевшись на правое переднее сиденье, показал таксисту свой контрабандный товар. Водитель, осторожно взяв в руки одну бутылку, вопросительно посмотрел на Лёшу и сказал интернациональное слово: "Водка".
-  Водка, водка, - сказал Афиногенов и добавил, почему-то решив, что если он будет говорить с итальянцем по-русски, но  немецким акцентом, то тот поймет его лучше. - Много хороший, русский водка.
     Таксист аккуратно уложил на заднее сиденье все десять бутылок и отсчитал Алексею сто тысяч итальянских лир. И хотя Лёша точно не знал, каков курс лиры по отношению к доллару,  торговаться он не стал. Спрятав деньги в нагрудный карман рубашки, он собрался выйти из машины, но таксист завел мотор и не торопясь покатил свой "Мерседес" в сторону аэропорта.
      " Оказывается, нужно немного пожаловаться на судьбу, - размышлял в дороге Афиногенов, - и она тебе тут же начинает улыбаться".
     Попрощавшись с водителем, Алексей почти бегом пересёк зал ожидания аэровокзала, и с внутренним торжеством открыл пустой портфель перед карабинером. Тот, не заглядывая внутрь, жестом показал лётчику  поставить его на транспортёрную ленту рентгеновского аппарата. Пройдя под аркой металлоискателя, Лёша получил свой портфель и отправился на самолёт.
Под самолётом стояло уже три "Фиата". Кудрявые парни в спецодежде сотрудников аэродромных служб наседали на переводчика, уговаривая его продать им ещё хоть что-нибудь. Андрей лениво объяснял им, что они уже продали все личные вещи экипажа, включая электробритвы.
-  Лёша, где твоя водка? - спросил Николаенко приближающегося правого лётчика.      
     -  Выпил, - зло ответил ему Алексей.
-   Всю? - с недоверием уточнил переводчик. - Давай я помогу тебе её продать.
-  Раньше надо было помощь предлагать, - ответил Афиногенов и поднялся в самолёт.
     Разомлевшие от сумасшедшей жары и обильной пищи офицеры спали, улегшись поперёк пассажирских кресел. До обратного вылета оставалось ещё три часа. Послышался шум реактивных двигателей приближающегося самолета, и через несколько минут  "Боинг-737", принадлежащий португальской авиакомпании замер, на соседней с "Тушкой" стоянке. Резкий запах сгоревшего керосина проник в салон, несколько человек высказали своё мнение о нарушителях спокойствия, и жизнь на российском авиалайнере пробудилась вновь.  
     Начальник боевой подготовки полковник Саморуков, проснувшись, сладко потянулся на велюровом диване, желая уточнить время, взглянул на запястье левой руки и, не обнаружив на них своих часов, нахмурил брови. Через секунду он вспомнил, что это предприимчивый генерал продал их макаронникам, беззлобно, но грязно выругался и встал на ноги.
-   Какой козёл так испортил воздух? - спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.
     -  Португальцы пять минут назад зарулили на соседнюю стоянку, - ответил Вася Зимин, оторвавшись от своей книги.
-      Что читаешь? - спросил полковник.
-      "Воспоминания мертвого пилота" - ответил бортинженер.
-      Кто написал? - безразлично поинтересовался Саморуков.
 -     А черт его знает, - ответил Зимин. - Мне её дали уже без обложки.
       -     Кто пойдёт со мной в гости на португальский самолёт? - спросил Саморуков.
     
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #38 - 03. Сентябрь 2006 :: 18:01
 
-  Я пойду, - сказал штурман Женя Рябов и добавил. - А кто переводить будет? Переводчика взять?  
     -  Не надо. Я в "Гагаринке" и в академии генштаба английский учил. В пределах авиационной тематики слова подберу.
      -   Я сейчас значков на сувениры соберу и через две минуты буду готов, - засуетился обычно спокойный Рябов.
     На трапе "Боинга" незваных гостей встретила приветливо улыбающаяся стюардесса. Она сразу заговорила с российскими офицерами на хорошем английском языке, и Саморуков понял, что он явно переоценил свои знания. Из всей ее приветственной речи он смог перевести лишь две фразы: "Hi! How do you do?" и "Welcome on our board". Это было конечно не много, но фразы это были ключевые и неприятностями они не грозили. Поэтому Саморуков с улыбкой ответил: "Good" и "Thank you very much" и в сопровождении штурмана вошёл в самолёт.
     На переднем пассажирском сидении сидел коренастый мужчина с широкими плечами и волосатыми мускулистыми руками. Было ему около тридцати лет, но на его коротко стриженой голове уже появились залысины. Лётчик рассматривал полётную карту, разложенную на выдвижном столике. Увидев гостей, он поднялся им на встречу и представился как "First Officer".
-      Первый офицер, - сказал вслух Рябов. - Это круто.
-      Первый офицер переводится как второй пилот, - пояснил ему полковник.      
 -    Where is a Pilot-in-command? - вспомнив урок допроса военнопленного, пройденный лет пять назад в академии, спросил полковник, желая узнать, куда ушел командир корабля.
      Португалец принялся долго объяснять русскому штурману причину отсутствия своего командира. Из его речи полковник уловил лишь то, что командир находится у диспетчера, а затем пойдет на метеорологический пункт за бюллетенем погоды.
     Кратко переведя пояснения лётчика, полковник спросил Рябова:
     -  Женя, как ты думаешь, почему вопросы португальцу задаю я, а отвечает он тебе?
     -  Я думаю, что его ввели в заблуждение знаки отличия на наших погонах. У меня три золотые полоски и, значит, я приравниваюсь к правому лётчику или к штурману любого большого самолёта, а у Вас одна такая полоска, и хоть Вы выглядите на пятнадцать лет старше, он принимает Вас за стюарда.
     -  Думаю, что ты прав. Ишь, бестия, улыбается, - и, обращаясь к лётчику, он спросил о его среднемесячном налёте и заработной плате.
     Португалец рассказал о том, что он налётывает в среднем около ста часов в месяц и получает шестьдесят тысяч долларов в год.
- Получается около пятидесяти долларов за час налёта, - прокомментировал полковничий перевод Рябов, и когда лётчик спросил о его заработке, российский штурман с гордостью достал из кармана час назад полученную новенькую сто долларовую купюру, похрустел ей и с гордостью сказал португальцу:
     -  Minsiev-Forlie one hundred dollars.
     -  In cash? - выпучив удивлённо глаза, спросил португалец.
-  Что? - не понял его Рябов.
-  Он спрашивает "в наличке?", - помог поддержать интернациональную беседу Саморуков.
     -  Yes, of course. In cash, - ответил утвердительно штурман.
     -  This is wonderful, - восхитился португалец.
     -  Why? - спросил его полковник.
     -  Because, if you have payment in cash, you never pay tax, - улыбнулся второй пилот "Боинга".
     Полковник задумался над этой фразой, а Рябов, раздираемый любопытством, спросил его:
-  Что он сказал?
     -  Я не уверен, но по-моему, он говорит, что это великолепно получать зарплату в наличных деньгах потому, что так ты не будешь платить налоги.
      -  Скажите ему, что я и так их не плачу, - сказал штурман.
     -   Не стоит. Я не смогу перевести причину, по которой ты не платишь налоги, - ответил полковник.
Из метеорологического пункта вернулся командир корабля. Он был полной противоположностью своему второму пилоту. Высокого роста, с узкими опущенными плечами и широкой тазобедренной костью командир "Боинга", выглядел как настоящий английский джентльмен, просидевший всю жизнь в элитном клубе у камина, читая свежие газеты. Хотя он был португалец, а не англичанин, в остальном его внешность отвечала образу его жизни. Об этом он рассказал сам после того, как познакомил Рябова и Саморукова с кабиной пилотов. О правом лётчике он сказал лишь то, что тот, дослужившись до капитана португальских ВВС, демобилизовался из армии, переучился на "Боинг" в Америке и уже полгода летает с ним. И будет летать праваком как минимум до сорока пяти лет. Это именно тот возраст, когда вторые пилоты в европейских авиакомпаниях становятся командирами кораблей. На вопрос Саморукова, как он стал командиром корабля, женоподобный лётчик ответил, что он из богатой семьи и его родители тридцать лет назад  отправили его учиться в США, откуда он вскоре вернулся и был незамедлительно трудоустроен в "Аир Португал".  
Вручив гостеприимным хозяевам фуражечные кокарды Советского образца в качестве сувениров, полковник российских ВВС пригласил португальского аристократа с его праваком и стюардессами посетить с ответным визитом их Ту-154.
     Перед тем как временно попрощаться, португальский командир спросил Саморукова:      
        -    How many members of crew do you have on board?
-      Thirteen, - ответил полковник.
-      Что он спросил? - поинтересовался Женя.
-      "Сколько человек у нас в экипаже?", - перевёл ему Саморуков.
По пути на свой самолёт Рябов с восхищением напомнил полковнику о зарплате правого лётчика:
-      Пять тысяч долларов в месяц, с ума можно сойти от таких денег.
Саморуков в ответ лишь сказал:
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #39 - 03. Сентябрь 2006 :: 18:02
 
-    Я знаю одно место, где за каждый полёт можно получать по тысячи долларов. Когда-нибудь я буду там работать.
-     Я тоже знаю это место, -  ответил штурман. - Но штурманов туда работать не берут.
     -   О каком месте идет речь, Женя? - с сомнением спросил штурмана начальник боевой подготовки российской транспортной авиации.
     -   О колумбийском городе Медельин, - ответил Рябов и посмотрел Саморукову в глаза.
Полковник лишь криво усмехнулся в ответ.
Через десять минут после того, как "разведчики" вернулись с "вражеской территории", к ним на борт пожаловали представители страны, входящей в НАТО. Так неделей позже описал в своем отчете о заграничной командировке генерал Артёмов.
     А в Италии всё выглядело совершенно по-другому.
     За спинами остановившихся на пороге салона лётчиков стояло одиннадцать прекрасных, стройных, длинноногих стюардесс. В руках девушки держали большие целлофановые пакеты с подарками каждому члену экипажа. На каждом пакете был напечатан рисунок, изображающий "Аэробус А-310", летящий почему-то на фоне Сатурна. Возможно, красота колец далёкой планеты вдохновила художника на такой полёт мысли. Этот вопрос во время исторической встречи в Форли не обсуждался. Майор Кузнецов предложил лётчикам осмотреть кабину пилотов и вместе с ними закрылся там. Артёмов и его политические помощники, получив от девушек подарки, вышли из самолёта и встали под крылом, копаясь руками в целлофановых мешках. Остальные же члены экипажа и проверяющие их офицеры штаба, выбрав себе по  стюардессе, разбрелись на экскурсию по самолёту.
      Рябов остался сидеть на диване в генеральском салоне. Рядом с ним уселась тёмнокожая девушка. Он не мог бы назвать её негритянкой потому, что она имела европейские черты лица. Девушка была очень красива. Рябов никогда не видел такого сочетания смуглой кожи, великолепной фигуры и утонченной манеры поведения.
      -  What is your name? - спросила стюардесса.
      -  Же-еня, - как годовалый телёнок протянул Рябов.
     -  Nice to meet you Genie, - сказала она.
-  Чего? - не понял штурман.
Она посмотрела на его брюки принявшие форму палатки, расхохоталась и, беря его за руку, сказала:
     - Let's go with me.
     Он опять ничего не понял, но сопротивляться не стал. Они бегом спустились по трапу самолёта и так же стремительно вбежали на португальский "Боинг".
Артёмов, стоя под крылом "Тушки", сказал своим подчиненным:
     -  Этот эпизод в свои доклады на мое имя не включайте. Я не думаю, что он туда продавать Родину побежал.
     Как только Рябов и его смуглянка очутились на самолёте, девушка нажала рычаг подъема трапа, и через минуту они оказались в закрытом от постороннего вторжения самолёте среди двухсот пятнадцати кресел. Теперь уже Женя не боялся быть не правильно понятым. Он сгрёб талию стюардессы своими ладонями, приподнял от пола и поставил её на пассажирское сиденье. Его руки коснулись её лодыжек и медленно заскользили по ногам вверх. Когда они достигли края её короткой юбки, он большими пальцами приподнял её края, приблизил свою голову к бедрам девушки и опустил юбку у себя за затылком. Стюардесса слегка раздвинула ноги, согнула их в коленях, облокотилась спиной на спинку кресла, откинув голову назад, и впилась ногтями в погоны штурмана. Через несколько секунд она издала звук скорее похожий на рев львицы в знойной африканской саванне, чем на человеческий крик в салоне самолёта в центре Европы, ослабла и сползла вдоль спинки кресла вниз. Настал черёд штурмана. Женя попал в очень умелые руки. Он никогда ещё так долго не балансировал на грани блаженства и его предвкушения. Казалось, вот ещё чуть-чуть и он улетит на Сатурн вместо "Аэробуса А-310", но красавица откладывала его отлёт и вновь начинала всю приятную процедуру подготовки взлёта.  Когда ноги Жени стали подкашиваться от истомы, и ему показалось, что очередную процедуру он уже не перенесёт, он прижал голову португалки в том месте, где она в тот момент находилась, и через мгновение оказался на Сатурне, а может быть и гораздо дальше. Одно Женя знал точно - здесь он ещё никогда не бывал.  
     Оставив девушку отдыхать в кресле аэробуса, он, пошатываясь, вернулся на свой любимый диван. К его сожалению лечь на него ему не удалось. Афиногенов сидел на самой его середине, одной рукой обнимая очаровательную брюнетку, а другой размахивая в воздухе.
-  Упражняешься в своем паршивом английском? - спросил его Рябов, усаживаясь на краю дивана. - Лучше бы нашёл своему языку более подходящее применение, глядишь, и прыщей бы на роже поубавилось.
     Обычно Лёха молча сносил нападки штурмана, но не сегодня. После приземления в Форли ему наконец-то стало везти и он, осмелев, нахамил Рябову в ответ:
-   По твоему измученному виду я вижу, что ты своему языку уже нашёл отличное применение.
"Как точно ударил своим словом в ответ правак, так что и возразить нечего", - молча ухмыльнулся штурман.
Пока лётный народ тискал по самолётным закуткам отборных девушек Португалии, командир корабля отбивался от каверзных вопросов иностранных лётчиков в пилотской кабине.
-  One, two, three, four, five. Оh, my god! - пересчитав рабочие места членов экипажа, обратился к своему португальскому богу узкоплечий аристократ и, опустив глаза с небес на землю, спросил Кузнецова, - What are all these five members of the crew doing in the cockpit during the flight?
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #40 - 03. Сентябрь 2006 :: 18:04
 
Не дожидаясь перевода, Сан Саныч по-русски ответил:
     -  Наша авиакомпания не выполняет регулярных рейсов в Форли и не имеет договора на наземное обслуживание с итальянцами. Поэтому мы вынуждены возить с собой технический персонал для всех видов работ. Один инженер отвечает за двигатели и самолётные системы, другой за радиоэлектронику, третий за электрооборудование, плюс два лётчика. Вот тебе и пять человек.  
     -  What can you say about other eight guys?
-  А-а, хороший вопрос, - командир сделал паузу, подыскивая не худший ответ, и вдруг вспомнил, кем штабные нахлебники записаны в полётном листе.
-  Остальные восемь - это стюарды.
     -  So old? - с недоверием спросил португалец.
     -  Старые лучше работают. У них в голове меньше глупостей, - перевел разговор в шутку Кузнецов.
     Португальцы натянуто улыбнулись, но ответом не удовлетворились. Въедливые попались гости.
     -    Why all of yours flight attendants are males? - закончив улыбаться, спросил португалец.
     -    Кто такие аттенденты и майлы? - спросил Кузнецов стоящего рядом Николаенко.
     -  Флайт аттендантами они зовут стюардесс, а майл это мужской род. То есть он хочет спросить, почему у нас одни мужики на борту.
     -  Скажи ему, что это для борьбы с воздушными террористами.
     Выслушав перевод, лётчики понимающе закивали головами, но улыбки на их лицах показывали, что они не верят ни одному кузнецовскому слову.
     Когда гости ушли, российский экипаж приступил к подготовке в обратный полёт. Командир, штурман и переводчик ушли в здание, где располагалась диспетчерская служба, бортинженер пошел осматривать самолётные системы, а правый лётчик взял с полки нарды и уселся за столом играть против Саморукова.  
Через двадцать минут от диспетчера вернулся командир со своими сопровождающими. Положив на стол метеорологический бюллетень и графический прогноз погоды, он сказал:
     -  Наконец-то, я понял, почему эти ленивые итальянцы так хорошо живут. У них оказывается шесть месяцев в году лето, и плюс к этому каждый жаркий день заканчивается проливным дождем. Им свои поля даже поливать не надо, всё равно с шести до восьми вечера гроза будет.
     -  Я не понял, к чему это ты, Сан Саныч, нам лекцию по итальянской экономике читать вздумал? - спросил Кузнецова полковник Саморуков.
     -  Это я к тому, товарищ полковник, что наш вылет назначен на восемнадцать ноль-ноль, а в это время вся северная Италия будет накрыта мощной грозой. И нам после взлёта придется её пробивать.
-    Перенеси вылет на два часа позже, - сказал генерал Артёмов.
-   Нельзя, товарищ генерал, мы не успеем вернуться домой до конца нашего стартового времени.
     -  Что ты ерунду городишь? Кто тебя дома спросит об этом?
     -  Петр Семёныч, - тихо сказал генералу Саморуков, - не встревай в это дело, если не понимаешь.
     -  Чего тут понимать? - не обращая внимания на полковника Саморукова, сказал генерал, обращаясь к майору Кузнецову. - У тебя ведь есть разрешение на вылет по твоему усмотрению. Ты командир. Поэтому принимай решение на вылет после грозы и вперёд.
-  Для взлёта мне мало иметь разрешение на вылет от итальянцев, мне нужно подтверждение разрешения, полученное по каналу дальней связи из Москвы. Штаб авиации мне его ни при каких обстоятельствах не даст. У нас есть только два выхода: оставаться ночевать здесь или прорываться через грозу на север.
-      Давайте останемся, - предложил полковник Прокофьев.
Артёмов взглянул на своего заместителя и шепотом ему сказал:
 -     Ты что, сдурел на старости лет? Нам ночёвка тут по сто долларов обойдётся.
-      А если спать в самолёте? - также тихо спросил Прокофьев.
 -    Да, действительно, - громко сказал генерал. - А если мы переночуем в самолёте?
       -    Ночью здесь будет холодно, а у нас нет ни одного одеяла, - сказал бортовой инженер. - И к тому же, детишки почти полностью заполнили туалеты. Очистка резервуаров не входит в контракт, подписанный организаторами с аэродромными службами.
-       Будем бегать по нужде в аэровокзал, - предложил полковник Максимов.
  -  Не выйдет. Если карабинеры узнают, что мы остались на ночь в самолёте, то незамедлительно предложат нам ночевать на нарах в местной тюрьме, - сказал командир.
       -     Тогда летим, - сказал Саморуков.
Во время руления российской "Тушки" к исполнительному старту авиадиспетчер уточнил наличие бюллетеня фактической погоды на борту самолёта. Итальянец, переживший немало неприятных минут во время приёма Ту-154М на своём аэродроме, хотел напомнить ребятам о том, что нормальные люди уже пьют "Мартини" и "Чинзано" в уютных барах Форли и о том, что вся авиационная жизнь над Италией замерла в ожидании проливного дождя. "Может быть, и вам стоит одуматься и остаться в крохотном курортном городке", - посылал он мысленный совет отчаянным русским парням.
Но, к сожалению, никто из лётчиков не умел читать чужие мысли. А четыре доблестных знатока человеческих душ во главе с генералом Артёмовым из отдела политико-воспитательной работы штаба транспортной авиации, хоть и умели делать это, но не знали итальянского языка.
-  Святой Франциск! - сказал авиадиспетчер после того, как "Тушка" вышла из зоны видимости его локатора. - Они всё же улетели.
-  Да помогут им все святые добраться домой и завтра прилететь снова, - сказал старший смены диспетчеров.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #41 - 03. Сентябрь 2006 :: 18:05
 
-   Завтра у меня выходной и я собираюсь поехать в Болонью посмотреть футбольный матч местной команды против миланского "Интера". Так что возитесь с ними сами, - с довольным видом сказал диспетчер, вращаясь в своём кожаном кресле.
-  Рано радуешься, - сказал метеоролог. - У них на восемь рейсов контракт подписан. Нам всем ещё не раз придется с ними увидеться.





Гроза.

     Сразу после взлёта командир установил вертикальную скорость набора высоты двадцать пять метров в секунду.
      -  Ты не круто вверх взял? - спросил его стоящий за спиной Саморуков.
     -  По прогнозу граница облачности лежит на линии Феррара-Парма. Это в шестидесяти километрах к северу отсюда. При скорости набора высоты четыреста двадцать километров в час мы будем в том районе через семь минут, семь минут это четыреста двадцать секунд, умножаем на двадцать пять метров в секунду вертикальной скорости и получаем высоту десять с половиной километров. Если нам повезёт, то мы перепрыгнем грозу сверху и останемся на линии заданного пути, а если нет, то придется обходить над Адриатическим морем.
     Но гроза внесла свои коррективы в математические расчёты майора Кузнецова.
     На половине пути между аэродромом взлёта и прогнозируемой синоптиками линией грозовой  активности началась интенсивная болтанка. Несколько раз стрелка критических углов атаки самолёта скакнула в красный сектор, в наушниках членов экипажа пропищала звуковая сигнализация, предупреждающая лётчиков о смертельной опасности срыва в штопор. Затем речевой информатор спокойным женским голосом проговорил: "Критический угол атаки".
-   Без тебя знаю, дура, - сказал Кузнецов и почти вдвое уменьшил угол набора высоты.
Штурман, включив автоматическую бортовую систему управления, именуемую АБСУ-154, и упёрся лбом в резиновый тубус локатора. Он поднимал и опускал тарелку излучателя, но найти просвет в сплошной линии электромагнитных полей не мог. Черные дыры на фоне яркого свечения не предвещали экипажу ничего хорошего. Когда самолёт влетел в облака, Рябов принял решение на обход грозового фронта в восточном направлении.
-  Командир, - сказал он, - на север пробиться нам не удастся. Берём курс на восток, постараемся обойти грозу над морем.
-  Николаенко, доложи наземным службам о выходе из воздушной трассы, - сказал Кузнецов.
Переводчик получил разрешение на обход грозы по усмотрению экипажа. Теперь вся ответственность за безопасность в полёте легла на плечи командира воздушного судна, и лётчики остались один на один со стихией. Развернув самолёт в сторону Адриатического моря, майор Кузнецов повернулся к Саморукову и сказал:
     -     Товарищ полковник, идите в салон и пристегнитесь в кресле.
     Саморуков спорить с Кузнецовым не стал. Он вышел из пилотской кабины, уселся в кресло и тщательно затянул у себя на поясе ремень безопасности. Увидев это, офицеры штаба молча повторили за ним его действия. Спящего на диване генерала Артёмова будить не стали.
     Рябов сказал Кузнецову, не отрываясь от наблюдения за грозовыми засветками:
-     Саша, отключи АБСУ и перейди на ручное управление самолётом.
-     Что, там так плохо? - спросил Кузнецов, выполняя просьбу штурмана.
-   "Плохо" это не то слово, - ответил ему Евгений и без паузы дал команду. - Вправо десять.
     Через пять секунд он заговорил скороговоркой:
-    Так, ещё вправо десять. Увеличь скорость. Разгон в горизонте. Ещё вправо двадцать, а-а-а бл….
     Самолёт, попав в мощный нисходящий поток, завалился на левое крыло и стал стремительно падать вниз.
     Оператор радиолокационной станции американского атомного авианосца "Карл Винсон" матрос Майкл Коркам доложил дежурному офицеру:
     -  Сэр, русский пассажирский самолёт вышел из воздушной трассы и приближается к нам на скорости шестьсот узлов и высоте двадцать четыре тысячи футов.
     Лейтенант Гилмор доложил об этом командиру авианосца.
     На корабле немедленно была объявлена боевая тревога.
     Два лётчика-истребителя из дежурного звена побросали биллиардные кии на стол с разноцветными костяными шарами, на бегу схватили пластиковые шлемы и выскочили из комнаты отдыха. На палубе их ожидали два "Хорнета". Технический персонал вынимал пластмассовые заглушки из воздухозаборников двигателей, снимал кожаные чехлы с шестиствольной пушки "Volcano" и ракет "Sparrow" класса воздух-воздух.
     Когда дежурный оператор Коркам доложил, что русские быстро теряют высоту, командир авианосца Грегори Витман вопросительно посмотрел на стоящего рядом с ним командира ударной группы кораблей шестого флота США контр-адмирала Джона Пауэра. Не дождавшись ответа на свой немой вопрос, он взял в руки микрофон громкоговорящей связи и дал команду:
     -  Отбой боевой тревоги. Объявляется готовность номер один для аварийно-спасательной команды.
Лётчики-истребители с облегчением расстёгивали парашютные ремни в своих кабинах, а грузовые лифты медленно поднимали на верхнюю палубу два вертолёта "Sea King". На серых бортах обоих винтокрылых машин красовалась синяя надпись "NAVY". Лопасти несущих винтов обоих вертолётов были сложены вдоль длинного хвоста и напоминали уши зайца гигантского размера.
Но экипаж Ту-154-го ничего этого не знал. Он катастрофически приближался к поверхности моря.
Сан Саныч выкрутил штурвал до упора вправо и, потянув его на себя, застыл в ожидании ответной реакции самолёта на его команду.
     Афиногенов сложил руки на коленях и тихо сказал:
     - Вот мне и п…ц пришёл. И всё за какие-то вонючие сто баксов.
     
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #42 - 03. Сентябрь 2006 :: 18:06
 
Бортовой инженер вывел рычаги управления всех трёх двигателей на взлётный режим и схватился обеими руками за подлокотники своего кресла.
     Николаенко переключил радиостанцию на международную, аварийную частоту 121.5 мегагерц и заорал:
-   Mayday, Mayday.
-  Заткнись, идиот. Тебе кто давал команду выходить в эфир и просить помощь? - спросил его Кузнецов.  
-   Так ведь падаем, командир. Убьёмся ведь.
-   Если убьёмся, то нам никто не поможет. Это, во-первых. А во-вторых, в Адриатическом море дыр нет, и нисходящий поток воздуха по мере приближения к земной поверхности будет уменьшать свою силу, вот смотри, мы уже вышли из крена, - он выровнял штурвал, - и почти не падаем, а слегка снижаемся. Стрелка вертикальной скорости самолёта давно уже показывает набор высоты. Правда высотомер пока ещё показывает снижение, но у нас есть пять километров высоты в запасе.
     -  А было восемь, - жалобно сказал переводчик.
     В кабину вошёл Саморуков. Взглянув  на высотомер, он сказал:
-  Наши штабные работнички так перепугались, что больше они с тобой в Италию не полетят. Бледные сидят все, как будто смерти в глаза заглянули. А генерала никто не разбудил, так пока мы падали, он висел под потолком и беспомощно махал руками, а когда ты крен устранил, он грохнулся на пол между столом и диваном. К сожалению, на диван он обратно не попал.
-      К его сожалению, - добавил он вполголоса после небольшой паузы.
Самолёт, наконец-то вырвавшись из объятий нисходящего воздушного потока, лавируя между отдельными очагами грозы, стремительно набирал высоту и на своем практическом потолке, тринадцать с половиной километров, окончательно выскочил из облаков.  
     Кузнецов перевёл "Тушку" в горизонтальный полёт и с восхищением посмотрел на дневное, но очень синее небо. Так высоко Сан Саныч забрался впервые.
-      Женя, где мы летим? - спросил он штурмана.
-      Не имею ни малейшего понятия, - ответил тот.
 -   Понимаю, - сказал командир. - Ты знаешь, я думаю, что если мы возьмём курс девяносто градусов, то мимо Украины не пролетим. Где бы мы сейчас не находились.  
 -    Грамотное решение, - прокомментировал Саморуков.
     Едва Кузнецов ввел самолёт в крен, как в наушниках послышалась хорошо поставленная английская речь.
-      85775, are you over the top of the clouds?
-      Yes, we are over the top, - ответил Николаенко.
-      85775, turn to the left on heading 345.
 -   Roger, - ответил переводчик, и передал команду наземной службы управления полётами командиру корабля. - "Земля" требует, чтобы мы развернулись на курс 345 градусов.
        -   Я то развернусь на 345. А вот ты меня опять удивляешь. Ну, скажи мне, пожалуйста, кто такая "Земля"? Это что, диспетчерская служба так теперь называется. Или ты ещё от испуга не отошёл? Запроси у своей "Земли" - под чьим руководством мы находимся?
     Николаенко переговорил с руководителем полётов и выдал командиру корабля исчерпывающую информацию.
     -  Значит так, командир, - Андрей взял со стола лист бумаги и принялся читать. -  Сейчас мы находимся над территорией Хорватии. Под нами полным ходом идут бои. Поэтому руководитель полётов американского авианосца "Карл Винсон", настоятельно рекомендует нам покинуть воздушное пространство Югославии и вписаться в международную трассу в районе итальянского города Удине.
     -  А почему он раньше нам не помог с выбором правильного курса? - спросил переводчика штурман.
-  Американец сказал, что следил за нами с того момента, как мы оказались над морем. И что, когда мы стали терять высоту, и он увидел это на своём высотомерном радаре, он объявил аварийную тревогу для вертолётчиков-спасателей.
-  А не вмешивался он в наши действия потому, что боялся усугубить своими командами и без того сложную ситуацию, - сказал Кузнецов.
     -   Не идеализируйте врага, - посоветовал Саморуков. – Может быть, он просто ждал, когда мы упадём, чтобы порадоваться чужому горю.
     Афиногенов, внимательно слушавший разговоры старших товарищей, подумал, что полковник явно судит о людях по себе.
     Оказавшись в пределах воздушной трассы, экипаж восстановил в пилотской кабине рабочую обстановку и благополучно вернулся в бывшую братскую республику за следующей группой детей.
После посадки, выпроводив офицеров вышестоящего штаба в гостиницу, лётчики закрылись в генеральском салоне своего самолёта, и каждый выпил по бутылке португальского портвейна, подаренного милыми стюардессами.
Стресс сняли. Всё вроде бы вернулось на круги своя.
Только вот в голову правака настойчиво лезли мысли о несправедливом отношении природы, а может и самого господа Бога к народу, представителем которого ему не повезло быть.
     "Ну почему, - думал старший лейтенант Алексей Афиногенов, - в Италии, тридцатого сентября тридцать  градусов жары, в Вене и Братиславе, над которыми он дважды пролетел за этот долгий день, плюс двадцать пять, даже в Кошице двадцать три, а с восточной стороны Карпатских гор, где лежит его Родина, всего лишь плюс восемь, и почти над всей территорией бывшего Советского Союза идут дожди?"
   
Наверх
 
 
  IP записан
morlet
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #43 - 05. Сентябрь 2006 :: 04:28
 
Ждем-ссс...
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #44 - 05. Сентябрь 2006 :: 06:07
 
Чего ждёмс  -то?
Наверх
 
 
  IP записан
morlet
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #45 - 05. Сентябрь 2006 :: 07:44
 
Да,- продолжения...
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #46 - 05. Сентябрь 2006 :: 13:36
 
Морлёту,

продолжение прочитанной повести или Вы желаете увидеть другие "бессмертные творения" скромного автора?
Наверх
 
 
  IP записан
morlet
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #47 - 06. Сентябрь 2006 :: 00:35
 
Юрий!
Да можно всё,мне нравится твои жизнеописания.
Поэтому буду рад видеть все твои творения.
Наверх
 
 
  IP записан
Платонов Пётр-86
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #48 - 06. Сентябрь 2006 :: 09:11
 
еще раз повторюсь вообщем интересно хотя сам прочел не до конца (времени нет) но ввыходные обязательно дочитаю
Наверх
 
 
  IP записан
Платонов Пётр-86
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #49 - 06. Сентябрь 2006 :: 17:54
 
уже начал воплощать задуманное не дожидаясь выходных
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #50 - 08. Сентябрь 2006 :: 23:54
 
Млрлёту,

Надо сказать, что Вы меня очень мягко покритиковали. Меня лично тошнит когда я перечитываю тот маразм который я написал 5 лет назад, одним пальцем набирая текст на английской клавиатуре. Клавиатура осталась та же, а печатать я стал значительно быстрее. Правда времени для "бумагомарания" у меня всё меньше и меньше. Но я, товарищ Морлёт, не унываю и иногда выдаю на гора "шедевры". Читайте мой следующий опус, и не стесняясь критикуйте.
С заокеанским приветом
Собес.


Юрий Собес


                Плоский штопор.

       (История одного предательства)


Галифакс. Канада.
2005 год.






«Мы найдем своих единомышленников, союзников в самой России, Украине, Белоруссии... Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная трагедия гибели непокорнейших на земле народов. Прежде всего, сеять вражду и ненависть к русскому, белорусскому, украинскому, сербскому и другим славянским народам, - все это мы будем ловко и незаметно культивировать» - в точности предсказал и определил политику своего государства в 1945 г. шеф ЦРУ США Аллен Даллес




    Октябрь 1987 года. Узин.

Осень поливала мелким дождем строй офицеров и прапорщиков полка самолетов-заправщиков. Порывистый ветер норовил сорвать фуражки с коротко стриженых голов. Уже десять минут шеренги военнослужащих молча стояли в ожидании своего командира.
«Это же надо – думал Попов, - Первый рабочий день и такая мерзкая погода. Гражданские ещё спрашивают, за что нам офицерам больше платят. Дураки. Постояли бы на строевом плацу под дождем в сапогах. Не задавали бы глупых вопросов. – Он переступил с ноги на ногу и острая боль заставила его сменить тему размышлений. - Ноги натер до кровавых мозолей. Всего за день. Есть же ботинки, какого черта командир полка требует, чтобы мы ходили в портупее и сапогах?»
-      Разойдись! - крикнул начальник штаба и тихо матерясь пошел в штаб.
-   Опять командира полка не дождались, - усмехнулся штурман Дорохов в пшеничного цвета усы.
Игорь Попов повернулся к нему:
-  И часто такое бывает?
- Ты, Попов, вопросов не задавай. Скажи лучше когда вливаться в коллектив собираешься?
-   Так я, вроде, с сегодняшнего дня в коллективе, - с недоумением ответил правый лётчик.
-   Ну ты даешь. В коллективе, - передразнил его штурман. – Чтобы числится в коллективе ты должен залить нас водкой, по самое горло. Всех, с кем ты будешь летать. Такая, братишка, у нас традиция.
-  Хорошо, - сказал Игорь. – Завтра после службы жду всех в моей комнате. В офицерской общаге.
Указание Дорохова  залить сослуживцев водкой Игорь принял к сведению и организовал вливание в коллектив, как и подобало молодому офицеру. Пили муторно долго и непривычно много. Как в комнате Игоря оказались пять женщин из аэродромной службы  Попов вспомнить в последствии не смог.
Проснувшись утром от сильной головной боли он обнаружил себя раздетым, в узкой односпальной кровати, с огромной голой бабой. Женщина спала на боку, положив на него свою слоновью ногу. Прижатый к стенке Попов оглядел комнату.
На соседней кровати спал командир его экипажа майор Королёв с хорошенькой блондинкой. Блондинка прижалась к волосатой груди Королёва и сладко улыбалась во сне. Одеяло сползло с их кровати и открыло её спину чуть ниже талии.
"Черт, как хороша" – подумал Игорь и потянулся за простыней. Он невольно прижался к большой мягкой груди женщины, и она проснулась. Этого Игорь как раз-то и не хотел. Ему стало стыдно за то, что в его постели лежит эта огромная тетка, которая старше его лет на пятнадцать. Лежит, смотрит ему в глаза, двумя руками обнимает его за ягодицы и пьяно улыбается.
- Что, сладенький, ещё захотел? - дыхнув перегаром прямо Попову в нос, спросила она.
Приступ тошноты подкатился к горлу Игоря и, боясь выблевать на женщину остатки вчерашней закуски, он отрицательно замотал головой. Но машинистка секретной библиотеки Людмила Петрова, в предвкушении удовольствия, уже успела закрыть глаза.
"Господи, что я делаю?” – подумал Попов.
Металлическая кровать нещадно скрипела.  
     Проснувшийся Королёв с минуту тупо смотрел на Игоря и Петрову.
     “Где я, и кто трахается на соседней кровати?”
     Затем он с удивлением обнаружил юную блондинку, спящую у него на груди..
"Так, - подумал Королёв, - как я буду оправдываться перед женой? Надо что-то придумать".
В раздумье он натянул одеяло повыше на себя. Его блондинка выгнулась всем телом и попыталась поцеловать майора в губы. Майору казалось, что в рот ему нагадила дюжина кошек. Королев скривился и увернулся от поцелуя.
- Не до поцелуев сейчас, - едва разжимая зубу пробормотал он.
Девушка ткнулась носом в его щеку и скрылась с головой под одеялом.
      На полу между кроватями спал штурман Дорохов с продавщицей военторговского магазина. Над ними стоял стол. На нём валялись пустые бутылки и остатки вчерашнего ужина. У порога комнаты, завернувшись в форменную шинель, спал сосед Попова.
Людмила Петрова сопела как паровоз, стоящий под парами и готовящийся к дальней дороге. В тот момент когда она издавала нечленораздельный возглас, означавший, что её состав уже отправился в путь, капитан Дорохов открыл глаза.  Крышка стола показалась ему столь зловещей, что штурмана потянуло на мрачный юмор.
-      Похоже, что я в гробу, - задумчиво произнёс он.
Затем Дорохов сбросил с себя шинель и на коленях выполз из-под стола.  Покопавшись в мужском и женском нижнем белье, тут и там разбросанном на полу,  он надел свои трусы и отправился в туалет.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #51 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:08
 
Выходя из комнаты, Дорохов нарочно ударил дверью офицера батальона связи по спине. Молодой человек проснулся и высказал свое возмущение:
-      Полегче нельзя, приятель?
-   Какой я тебе приятель? – ответил штурман. – Ты, вообще, кто такой и что тут делаешь?
-  Живу я здесь, – ответил лейтенант. – Ты, кстати, мои тапочки надел.
-   Свалил бы ты отсюда пока гости не уйдут. Тебе же лучше будет, - с этими словами капитан захлопнул дверь и шлепанье лейтенантских тапочек было ещё долго слышно в длинном пустом коридоре офицерского общежития.
     Как только за Дороховым закрылась дверь продавщица военторговского магазина Валя, оперлась на локти и с интересом посмотрела на кровати Попова и Королёва. Оба офицера были сильно заняты. Её партнер скрылся в неизвестном направлении. Но в двух метрах от стола лежал молоденький лейтенант и смотрел на неё. Она поправила одной рукой прическу и встряхнула головой. Её длинные волосы распрямились и упали ей на плечи. Простыня сползла на живот и её грудь открылась взору связиста.
Валя поманила лейтенанта указательным пальчиком.
-      Мальчик, ползи ко мне, - сказала она.
Связист не задумываясь преодолел ползком те два метра, что разделяли их, и оказался под её простыней.
     Вернувшийся из туалета Дорохов первым делом спросил:
-      Куда связист исчез?
-  Дорохов, пока ты шлялся неизвестно где, он занял твое место, - с придыханием ответила Валентина.
Только после этого штурман заметил, что пара ног, торчащая из под стола, развернута пальцами вниз, а хитро улыбающаяся ему Валя, лежит на спине.
По достоинству оценив увиденную картину Дорохов смачно выругался:
-      Вот, бляди. На пять минут нельзя их оставить. Отлить не дают.
Он одел брюки и рубашку, застегнул крючок форменного галстука на шее и подошел к столу. Во рту у него все пересохло. Хотелось пить, но ни пива, ни воды на столе не было. Он налил себе полстакана водки и выпил её одним глотком. Королёв, наблюдавший эту картину, сказал своему штурману:
-      Не пей больше и закуси луком..
Затем посмотрел на часы и сказал:
-      Через час построение полка. Пора приводить себя в порядок.
-      Попов, ты скоро? – спросил Дорохов правого лётчика.
Не успел Игорь сказать ни да, ни нет, как за него ответила Людмила:
-      Он уже отстрелялся. Ты хочешь его заменить? Милости прошу.
С этими словами она столкнула с себя уставшего Игоря и раздвинув широко ноги, жестом пригласила Дорохова присоединиться к ней.
-      Только не с тобой Людмила Батьковна.
Королёв приподнял одеяло, взглянул на блондинку и сказал:
-      Давай быстрее, мы на построение опаздываем.
-      Угу, - ответила она в ответ.
Связист выполз из под стола, и виновато посмотрел на Дорохова.
-  Я не виноват, - сказал он и хотел ещё что-то добавить, но штурман не дал ему закончить оправдательную речь. Капитан показал молодому офицеру рукой на женские ноги и сказал:
-      Можешь оставить это добро себе. Дарю.
В ответ на это из под стола донеслось:
-  Дорохов, ты негодяй. Какие ты мне слова вчера говорил? Люблю – говорил. Дорогая моя – говорил. Единственная. А сейчас даришь меня сопляку. Перепил что-ли?
Насмешливый тон Валентины мог задеть кого угодно, но не Дорохова.
-  Да ты что? Этого не может быть. Я таких слов даже не знаю, - рассмеялся штурман, жуя зеленые перья лука. - Вот, что водка проклятая с нормальным человеком делает. Такие комплименты блядям раздавать. Надо её всю выпить за это.
Он налил себе полстакана.
-  Хватит, я тебе сказал, - остановил его Королёв, и вдруг неожиданно весь напрягся, изогнулся дугой, схватился руками за железную спинку кровати и через мгновение обмяк.
Из под его одеяла выскользнула хорошенькая молоденькая девушка.
-  Отвернитесь, бесстыдники. Дайте приличной девушке одеться, - сказала она Дорохову, связисту и Попову.  
Мужчины дружно рассмеялись в ответ.
                   
20 сентября  1991 года. Вашингтон.

     Начальник отдела Восточной Европы полковник Эш вышел из конференц-зала и направился в свой офис. Совещание руководителей внешней разведки министерства обороны США закончилось несколько минут назад. Настроение полковника было отличным. Он  шёл по коридору и обдумывал услышанное.
     “Без бомбардировок и вторжения, ни потеряв ни одного солдата или матроса, мы уничтожили самого опасного врага. Такого успеха не было за всю историю США”.
“На этом нельзя останавливаться, - думал Эш. – Нужно добить врага. Пока он не опомнился. Поэтому, первое, что я сделаю, это отзову из отпуска Маккея. Пусть едет в Россию. Там ему будет чем заняться”.


           21 сентября 1991 года. Гавайские острова.

Камерон с супругой вошли в холл отеля «Марриот Бич Клаб» и наслаждаясь прохладой не торопясь подошли к лифту. На плече у Джулии Маккей висела пляжная сумка. Камерон снял очки и обернулся на звук приближающихся сзади шагов. Дежурный администратор отеля спешил к ним с конвертом в руках. «Не к добру» - подумал Маккей.
-  Вам срочное сообщение из Вашингтона, - произнес администратор с гавайским акцентом, передал конверт в руки Камерона и отступил на два шага назад.
Камерон прочитал содержание короткой записки и сказал молодому гавайцу:
-  Позвоните в туристическое агентство, скажите им, чтобы перенесли мой вылет через Гонолулу на Вашингтон со среды на сегодня. Закажите для меня такси до аэропорта.
-      Супруга полетит с Вами?
-      Нет, я же сказал для мня, а не для нас, - с раздражением ответил майор.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #52 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:09
 
Семейная пара вошла в кабину лифта.
-  Дорогой, зачем ты так на молодого человека? Он же не виноват в том, что тебе испортили отпуск, - постаралась успокоить мужа Джулия..
-  Он виноват в том, что его предки съели Джеймса Кука, - ответил Камерон. – А в том, что мне испортили отпуск виноваты как всегда русские.
Весь перелет из города Лих#е с острова Кауаи в Гонолулу и затем  домой в Вашингтон майор думал о том, что его отзыв из отпуска связан с августовским путчем в СССР.
«Такой гольф пропускаю. Ребята ждать будут. Специально поехал на Кауаи, чтобы в клубе Джека Никольсена  поиграть. Это ведь один из лучших гольф клубов мира. И на тебе. Целую неделю не догулял. Не могли в Москве дворцовый переворот попозже устроить».
На следующий день, после возвращения с Гавайских островов, Маккей приехал в Пентагон. Он  спустился на четвертый подземный этаж громадного пятиугольного здания, предъявил специальный пропуск очередному офицеру военной полиции и прошел в кабинет своего шефа.
Заложив руки за спину полковник стоял в метре от политической карты мира и смотрел на Китай. Затем он в задумчивости перевел взгляд немного выше. Прямо перед его глазами простирались степи Монголии. Маккею  казалось, что полковник смотрит на карту и ничего на ней не видит. Глаза шефа выражали полное безразличие к объекту, но полковник неожиданно улыбнулся, повернулся в пол-оборота к Камерону и сказал:
-      Доброе утро, майор. Вижу ты успел загореть. Как дела?
-    Спасибо не плохо, - ответил Маккей начальнику отдела.
-  Я смотрел на карту и сам себе задал вопрос: какое государство самое независимое в мире? Камерон, ты знаешь?
-  Да конечно. Это Соединенные Штаты Америки, сер, - не задумываясь, ответил Маккей.
-  Нет, Камерон. Самая независимая страна в мире это Монголия, - и не дожидаясь недоуменного вопроса подчиненного, полковник добавил. - Потому, что от неё ни чего не зависит.
Эш обошел свой рабочий стол и сел в кресло у журнального столика.
-  Но я вызвал тебя не для того чтобы поделиться своим геополитическим открытием, - продолжил он. - Предметом нашего разговора будет ни Азия в целом и ни Монголия в частности. Мы с тобой специалисты-славянисты. И в нашей зоне ответственности недавно появилась целая дюжина новых независимых государств. Ты садись. Разговор у нас будет долгим.
-  Таких как Монголия? – спросил Маккей.
- Некоторые из них столь же независимы, - он показал указательными и средними пальцами обеих рук кавычки, -  а над независимостью остальных нам предстоит ещё поработать. Там наверху, - полковник кивнул головой в сторону потолка, -  взяли курс на наведение мирового порядка. Никаких сверхдержав за исключением нашей страны к середине двадцать первого столетия быть не должно. Союз мы благополучно развалили, Россией займемся в недалеком будущем, а затем придёт очередь и Китая. Ни Европа, ни Индия, ни арабы помешать нам не смогут.
     - Почему сразу не вложить деньги в сепаратизм в России и не покончить с "русским медведем" одним ударом?  
-  Этот вопрос обсуждался. Мне рассказывал один знакомый политик, координатор госдепартамента Уильям Тейлор, что дискуссия была жаркой. Было очень много влиятельных сторонников идеи прикончить Россию сразу же, вслед за распадом СССР. Предлогалось последовать совету Наполеона и раздробить Россию на удельные княжества, погрузив её обратно во тьму феодальной  Московии. Но линия "умеренных" победила. Они выдвинули тезис, что если Россия вернется к своему состоянию тринадцатого века, то есть к мелким феодальным княжествам, то проконтролировать расползание ядерного оружия будет не возможно. Удельные князьки, областные и краевые руководители, продадут его на ближний или дальний восток, или даже в северную Африку. Поэтому, лучше использовать сильную Россию, как собирателя ядерного оружия со всех бывших союзных республик.
-  А если Россия, собрав все ядерное оружие, станет претендовать на место одного из мировых лидеров?
- Тогда мы устроим несколько очагов напряжения у неё дома. В районе компактного проживания мусульман, например. Или ухудшим её отношения с бывшими братьями украинцами. Из-за Крыма или донбасского региона. Помнишь что говорил в сорок пятом году шеф ЦРУ Аллен Даллес? “Мы найдем своих единомышленников, союзников в самой России, Украине, Белоруссии... Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная трагедия гибели непокорнейших на земле народов. Прежде всего, сеять вражду и ненависть к русскому, белорусскому, украинскому, сербскому и другим славянским народам, - все это мы будем ловко и незаметно культивировать”. Однако это может и не понадобиться, – продолжил развивать свою мысль Эш. - В случае, если Россия свернет свои военные базы за рубежом, отзовет с океанов флот и ограничится внутренними проблемами, мы оставим её в покое.
-  Неужели «верхи» так уверенны в новом российском руководстве? - спросил Камерон.
     -  Пока в Москве будут находиться люди, думающие о будущих выборах, а не о будущих поколениях, правящая элита России не будет заинтересована в противодействии нам.
-      А что будет с Украиной?
-  Сначала мы будем усиливать её. Создавать у украинских политиков иллюзию светлого независимого будущего. Отрывать её как можно дальше от Москвы. А как только в Украине перестанет пахнуть русским духом, как только дети в школах перестанут писать и говорить по-русски,  в стране перестанут издаваться газеты на русском языке и телевидение станет ураинскоговорящим, мы бросим её.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #53 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:10
 
Пусть ковыряются в своем черноземе. Хлеба просить не будут, а в Европу мы им вход не откроем. Из Украины получится прекрасная буферная зона.
-  У этой буферной зоны есть свое ядерное оружие, размещенное на баллистических ракетах. Там находится сто тридцать стратегических ракет СС-19 и сорок шесть СС-24. Плюс тридцать шахтно-пусковых установок. Украина занимает третье место по наличию ядерного потенциала.
-  Да, я знаю. Над 43-й армией Ракетных войск стратегического назначения,  оставшейся в Украине, наши специалисты уже работают. В Первомайск, Николаевской области выехали ребята, которые постараются добиться уничтожения баллистических ракет и разрушения ракетных шахт. Им поставлена задача недопустить вывоз техники на территорию России. Также они должны побеспокоится и о персонале.  Личный состав ракетной армии должен остаться не у дел.
-  Как же можно удержать специалистов-ракетчиков от переезда на новое место службы?
-  Очень просто. Что, по-твоему, являлось самой большой проблемой Вооруженных сил Советского Союза?
-      Устаревшая боевая техника, - не задумываясь, ответил Камерон.
-  Нет. Главной головной болью всех военных в Союзе был квартирный вопрос. Жильё. Вот, чего русским всегда не хватало, ни до второй мировой войны ни после. По нашим данным на территории России более пятисот тридцати тысяч военнослужащих всех силовых ведомств не имеют жилья. Только в Сухопутных войсках сто тридцать тысяч бесквартирных. Почти десять тысяч офицерских семей по-цыгански ютятся в спортзалах и на складах. Некоторые даже в гаражах. В общем, бомжи в погонах стали для русских таким же обычным явлением как попрошайки на вокзалах. Жильем-то мы и привяжем бывших первомайских ракетчиков к украинской земле. Наше министерство финансов уже выделило деньги на строительство коттеджей для ценных специалистов, переезд которых в Россию особенно не желателен для нас.
-  Немалые деньги придется потратить, особенно с учетом того, что в Украине половину из них разворуют
-  Нам дешевле потратить сотни тысяч долларов на жилье для семей офицеров, чем миллионы на  противодействие выведенной ракетной армии.
Камерон замолчал. Его мало интересовали проблемы ракетчиков. Ему стало жаль многострадальную Украину. Майор одинаково хорошо знал русский и украинский языки. Изучая их в университете, он  проникся любовью к Пушкину и Шевченко, Толстому и Гоголю, Достоевскому и Лесе Украинке. Он знал, что Россия с её нефтью и газом, золотом и алмазами не пропадет. А вот  Украина. Её ждала не завидная участь. Он осознавал, что сделать ничего нельзя и это было неприятно.
     Полковник продолжал философствовать о перспективах Черноморского флота, о политическом будущем закавказских республиках, о средней Азии, о восточно-европейских странах, но Камерон его разговор не поддерживал. Увидев, что Маккей потерял интерес к международной политике, полковник вернулся к главной теме их встречи.
     - Кроме баллистических ракет Украине досталась большая часть авиации и что-то ей достанется от раздела Черноморского флота. О флоте не стоит даже вспоминать. Никуда он из своей лужи не денется и будет представлять угрозу только для румын. А вот об авиации мы с тобой должны хорошенько поговорить. Скажи Камерон, что ты знаешь о бомбардировочной авиации оставшейся на территории Украины?  
     Майор ответил не задумываясь:
     - На территории Украины базируются несколько полков  Дальней авиации, имеющие на вооружении самолёты Ту-22М, Ту-95МС и Ту-160. В Крыму остались три полка морской ракетоносной авиации Ту-22М. Эта дивизия принадлежит Черноморскому флоту.
-  Давай временно забудем о Ту-95-х и Ту-22-х. Расскажи мне, майор, что ты знаешь о самолете Ту-160.
- Ту-160 это многоцелевой стратегический бомбардировщик. Он предназначен для выполнения боевых задач как на малой высоте на до звуковых скоростях не более 1030 километров в час, так и на больших высотах, на скоростях до 2200 километров в час. В зависимости от поставленной задачи этот самолёт может быть оснащен двенадцатью ракетами  большой дальности полета Х-55, или двадцатью четырьмя ракетами малого радиуса Х-15. В бомбардировочном варианте загрузки он может нести до сорока тонн бомб или морских мин. Бомбы могут быть как ядерные, так и обычные. При максимальной загрузке дальность полета составляет десять тысяч пятьсот километров, при загрузке девять тонн дальность полета составит четырнадцать тысяч километров. Самолет оснащен системой дозаправки в воздухе и способен удвоить или даже утроить дальность полета. С 1984-го года Казанское авиапредприятие имени Горбунова построило тридцать шесть таких самолётов. Половина из них базируется в городе Энгельс, Саратовской области, и именуется 121-й авиационный полк, а вторая половина в городе Прилуки, Черниговской области и носит название 184-й авиационный полк. Всего Советский Союз планировал построить сто таких самолётов, но я думаю, что после развала страны русские пересмотрят свои амбиционные планы.
     Полковник Эш с удовольствием улыбался. "Блестящая память у майора. Он не мог знать зачем я вызвал его из отпуска. Значит, не мог заранее подготовиться к моему вопросу. Специалист высшего класса. Как раз такой мне и нужен".
-  У меня есть к Вам несколько коротких вопросов. Каков максимальный взлетный вес самолетаТу-160?
-      Двести семьдесят пять тонн.
-      Потолок?
-   Шестнадцать тысяч, причем очень впечатляет скороподъемность. После взлета самолет уходит вверх с вертикальной скоростью семьдесят метров в секунду.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #54 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:10
 
-      Кто командует дивизией, в которую входит Прилукский 184-й полк?
-      Генерал-майор авиации Герасимов Александр Иванович.
Полковник сравнил ответы Маккея с данными своей рабочей тетради и сказал:
-    Отлично, майор, если ты с таким же блеском справишься с заданием, то я буду ходатайствовать о продвижении тебя по службе.
Полковник встал из кресла, налил себе и Маккею кофе и сел напротив Камерона.
Маккей молча взял фарфоровую чашечку и ждал когда Эш расскажет ему о задании.
-   Я пообещал продвижение по службе, если ты успешно проведешь операцию в Украине, но не спросил, нет ли обстоятельств, которые помешали бы тебе отправится  на два-три месяца за пределы США?  
     -  Нет, сэр, Таких обстоятельств нет, - ответил майор.
- Отлично. Тогда я кратко изложу твое задание. Как ты уже упомянул, стратегическая авиация России имела тридцать шесть сверхзвуковых, тяжелых бомбардировщиков Ту-160. Каждый из них способен, не залетая в наше воздушное пространство, запустить по двенадцать крылатых ракет большой дальности полёта. Суммарный залп двух полков может составить четыреста тридцать две ракеты. Самый короткий путь подлета из России к нам через северный полюс. Его для русских ещё до войны проложил Валерий Чкалов. Канадская противовоздушная оборона не сможет сбить ни самолеты, ни ракеты.
-  Я знаю. Я служил на канадском севере. Аэродромы там есть, а вот истребителей на них нет.
-  То есть противодействовать им должны будем мы. Канадцы хоть и наши союзники, но на них нам рассчитывать нельзя. Поэтому, для того чтобы ослабить стратегическую авиацию России нашему отделу была поставлена задача: удержать 184-й авиационный полк на территории Украины.
- У них еще дальние бомбардировщики Ту-95-е есть. Двадцать один самолет стоит в Узине, там же где и заправщики.
-  Командование эти тихоходы в расчет не берет. Русские их сорок лет назад спроектировали. Все никак не могут списать на свалку, вслед за Ту-16-ми.
-  Я с Вами не согласен. Ту-95МС это относительно новая модель самолета. Русские делают их на авиационном заводе в Таганроге с 1983 года. Самолет может нести шесть крылатых ракет Х-55 внутри фюзеляжа и до десяти ракет под крыльями. Дальность пуска ракет от двух до трех тысяч километров. Ракеты могут быть как с обычной боеголовкой так и с ядерным боезарядом в двести килотонн. У нас эти ракеты классифицированы как «АС-15 Кент». Поверьте мне полковник,  даже с учетом того что Ту-95МС летают не быстрее шестисот миль в час, во втором эшелоне воздушного удара они могут представлять собой очень грозную силу.
-   Хорошо, тебе лучше знать, - согласился полковник. – В принципе твое задание  включает в себя и узинский бомбардировочный полк. Он ведь входит в ту же дивизию, что и прилукский.
Эш закурил сигару. Маккей, почувствал неловкость. “Не стоило читать лекцию о Ту-95-х полковнику”,  – подумал он и первым нарушил молчание:
-   Я должен ехать в Украину как нелегал?
-  Нет. Ты поедешь как военный переводчик в наше посольство в Москве. Хотя тебя, конечно же, обеспечат советскими паспортами. Даю тебе неделю на подготовку и два месяца на выполнение задания. Еще вопросы есть.
-      Вопросов нет.
Майор посчитал разговор законченным и встал из кресла.
-      Вот и отлично. Что ты делаешь после пяти? – спросил его полковник.
-      Ничего особенного, - ответил Камерон.
-      Тогда пару партий в сквош. Идет?
-      Идет.
-      Ракетка у тебя здесь или домой увез?
-      Здесь. В кабинете.

                       Сентябрь 1991 года. Москва.

Двадцать седьмого сентября начальник контрразведки КГБ генерал-майор Антонов сидел в своем кабинете и просматривал свежие газеты. Несколько  статей привлекли его внимание, но читать генерал не мог. Он не мог сосредоточится на их содержании, его постоянно отвлекала назойливая мысль о бедующем. «Новая метла», пришедшая недавно к власти, настойчиво выметала из здания его старых соратников. Ещё недавно его коллеги из охраны высшего руководства страны  вытаскивали эту пьяную «метлу» из ручья в дачном поселке, а сейчас она наводит, «ну, это, понимаете ли», порядок. Меньше чем за месяц в коридорах огромного здания сменили таблички на доброй половине дверей.
"Меня, по идее, не должны убрать, – успокаивал себя генерал. - К зарубежным связям доступа я не имею. Деньги партии протекли мимо моего сейфа. Может и не тронут. Хотя, под горячую руку могут турнуть из органов, и не вспомнить о моих былых заслугах".
-  Николай Петрович, - мягким голосом секретарши Любы произнёс стоящий на столе селектор, - к Вам подполковник Сергунин, на доклад.
-      Пусть заходит, - ответил генерал-майор.
В кабинет вошёл светловолосый человек, в строгом двубортном костюме, белой рубашке и темно-синем галстуке. Он скорее был похож на преуспевающего западного  бизнесмена, чем на офицера контрразведки.
Сергунин остановился у стола генерала. В руках он держал кожаную папку застегнутую на молнию.
Генерал  выдернул из картонной коробочки мокрую салфетку, вытер с пальцев газетную краску, поднялся со своего кресла, обошел стол и сел напротив подполковника.
-      Садись, Владимир Сергеевич, - кивнул Антонов.
Подполковник сел за стол, открыл паку и не дожидаясь дальнейших указаний начальника приступил к докладу.
-  Наше посольство в Вашингтоне выдало въездную визу сроком на полгода гражданину США, мистеру Камерону Маккею. В заявке на визу указано, что он  будет проходить стажировку в качестве переводчика в их посольстве.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #55 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:12
 
По моему запросу из Вашингтона пришел ответ, - подполковник перевернул несколько страниц и взял в руки нужный ему документ. - Интересные вещи пишут о Камероне коллеги из разведки. Наш гость закончил факультет славянской филологии Гарвардского университета десять лет назад. Почти сразу же по окончанию университета он поступил в аспирантуру и через два года блестяще защитил диссертацию. Маккей в совершенстве владеет русским, украинским, болгарским и сербскохорватским языками. Кроме того, читает по-немецки, по-испански и по-португальски.
-        Кто оплачивал учебу? – спросил генерал.
-  Министерство обороны США оплатило аспирантуру, кто оплачивал университет неизвестно. Разрешите продолжать?
-      Давай.
-   Сразу же после защиты диссертации Камерон поступил служить в ВВС. После короткой подготовки он был направлен в канадский город Инювик, Северо-Западные территории, на станцию радиолокационного слежения за самолетами  нашего Северного флота. С того времени как станцию закрыли, и весь американский персонал покинул север Канады, Камерон служил в Пентагоне, в разведке. Сейчас он имеет воинское звание майор.
-  Интересно, свободно владеет почти всеми славянскими языками, а едет в Москву на стажировку, - сказал Антонов, повернул к себе папку с несколькими листами на которых стоял штамп «совершенно секретно», пробежал глазами по тексту, достал фотографию Маккея из приклеенного внутри конверта и в задумчивости продолжил. - Повнимательнее с этим полиглотом. Не нравятся мне их специалисты-славянисты. Когда он приезжает?
-   Завтра, - ответил Сергунин.
-   Встречайте его и не спускайте глаз.

                   Октябрь 1991года. Посольство США. Москва

Второго октября Камерон Маккей сидел в кабинете и читал документы. Несмотря на дневное время суток офицер включил настольную лампу. Солнечные лучи едва пробивались в помещение через металлические сетки на окнах здания. Русская контрразведка научилась использовать лазерные установки для определения частоты вибрации оконных стекол. Расшифровка разговоров посольских работников, после этого была лишь делом техники. Пришлось оградиться от русских сетками. «Жаль что нельзя всю Россию обнести такой вот сеткой. С очень мелкой ячейкой. Хотя этого, наверняка, тоже не достаточно, - думал Камерон, листая страницы с фотографиями и анкетными данными. - «Железный занавес» не помог, не помог бы даже каменный забор, до самого неба. Русские как ползучая зараза, как грипп, проникают везде. Это у них в крови от монголов. Не смогла ведь «Поднебесная» китайская империя защитится от северных соседей своей «Великой» стеной. Так и от русских, стеной не отгородиться. От них можно защититься только создав вокруг них буферную зону из их бывших союзников. Тут мое руководство совершенно право».
Маккей был не высокого роста, худой брюнет с глубоко посаженными глазами и большими залысинами на высоком лбу. Он был похож на боксера легкого веса закончившего профессиональную карьеру. Стол майора был завален тонкими картонными папками с делами потенциальных эмигрантов. Таких дел могло быть на столе в тысячу раз больше. Камерон мог просто утонуть в них, если бы не попросил секретаршу отобрать для него специальную категорию заявителей. Однако, несмотря на, что параметры, заданные майором, были не больше игольного ушка, дел было слишком много. Он ни как не мог себе представить, что только незамужних женщин из Украины, в возрасте до тридцати лет, подавших заявление на перемещение в США за последние полгода, окажется больше сотни.
Майор бегло просматривал каждую заполненную форму. Его не интересовали учительницы английского языка, экономисты или юристы. Он откладывал в сторону заявления программистов и бухгалтеров, ветеринаров и логопедов. Он и сам толком не знал , что он ищет. Но был твердо уверен в том, что бумажное дело кандидатки само закричит в его руках. После трех дней работы на столе у Камерона осталось три папки. Взяв их с собой, майор отправился к консулу.
-  Какова эмиграционная процедура для русских? - спросил он, удобно расположившись в глубоком кресле.
- Все начинается под окнами этого здания, - нехотя ответил консул. Всем своим видом он показывал Маккею, что тот отрывает его от важных дел. - По утрам, желающие стать нашими согражданами, выстраиваются в длинную очередь и ждут, когда посольский клерк выдаст им аппликационные формы. Заполнив эти формы и собрав все необходимые справки, потенциальные эмигранты вновь приезжают сюда и платят по девятьсот долларов за рассмотрение их кандидатур. После этого они месяцами ждут нашего решения. Если кандидат нам интересен мы вызываем его на интервью. В течение этого собеседования консул принимает решение: продолжать эмиграционную процедуру или отказать заявителю в его просьбе. Если мы отказываем, то заявитель получает четыреста долларов, и мы расстаемся на всегда, а если он нам подходит, то консул направляет его на медицинскую комиссию.
-  В посольстве остается по пятьсот долларов, с каждого кому отказали, - задумчиво сказал Камерон. -   Интересно. Это ведь большие деньги для русских.
-  Да. Мы вызываем на интервью не более одного процента заявителей. Из приглашенных более семидесяти процентов получают отказ в течении собеседования. Из прошедших интервью двадцать процентов не проходят медицинскую комиссию. И все они теряют деньги.
-  За пятьсот долларов среднему русскому рабочему нужно два месяца работать.
визой? Среди сотен людей, стоящих в очереди вдоль Садового
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #56 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:13
 
кольца, нет ни одного рабочего. Только интеллигенция. Сливки общества. Стоят в любую погоду. В дождь и в снег, в холод и в жару.
-      Странно.
-  Ничуть. И дело даже не в том, что мы не берём специалистов без университетского образования, а в том, что рабочие сами не хотят к нам ехать.
-   Вот я и говорю, что это странно. Ведь наши рабочие живут во много раз лучше, чем русские.
-      Бесспорно. Но наши рабочие на заводах ра-бо-та-ют.
-      А русские?
-   Не смешите меня, майор. Вы знаете кто у них любимый сказочный герой? Емеля, пролежавший всю жизнь на печи. А любимый кино-герой? Рабочий, сказавший напарнику эпохальную фразу: "Кто не работает, тот ест. Учись студент".
А чего стоят их народные поговорки: «Ты работа нас не бойся, мы тебя не тронем». Или: «Работа не волк, в лес не убежит»?
-      О, я знаю эту поговорку.
-      Ну, конечно. Вы же лингвист.  
Маккею не понравился насмешливый тон консула. В нем сквозило превосходство дипломата над разведчиком. Камерон решил свернуть разговор об эмиграции и вернуться к конкретному делу.
-  Я принес заявления об эмиграции от трех девушек. Все они не отвечают требованиям, предъявляемым к перемещенцам. Вызовите их на интервью как можно скорее. В разговоре поддерживайте в них веру в возможность эмиграции и откажите им в самом конце собеседования. Камерон говорил приказным тоном. "Я тебе лишь возвращаю неприятное ощущение, которое испытал я, когда ты поучал меня".

Через три дня Маккей сидел в маленькой комнате за зеркальным стеклом и наблюдал, как консул проводит собеседование. Первая девушка была парикмахер из Киева. Небольшого роста шатенка имела очень приятное, живое лицо. Слегка вздернутый носик и большие глаза делали девушку привлекательной. Однако, её фигура Камерону не понравилась. Она была слишком худа. Остренькие плечи, тоненькие ручки и узловатые колени делали её похожей скорее на девочку подростка, чем на взрослую женщину. "На фотографии этого было не видно - с сожалением подумал Маккей. - Это не то, что мне нужно". Он хотел подать сигнал консулу о прекращении интервью, но передумал. "Пусть отрабатывает свою дипломатическую зарплату". Вторая девушка выглядела значительно лучше. У неё были длинные волосы, овальное лицо,  она носила очки, имела большую грудь и узкую талию. Но нижняя часть её тела была полновата. Бедра были чересчур широки и ноги не отличались изяществом. Камерон забраковал и её, он не вслушивался в диалог собеседников, лишь ожидал последнюю кандидатку.
Третья девушка нее имела физических недостатков. Она была просто красива. Когда высокая стройная блондинка вошла в кабинет и поздоровалась с консулом, Камерон повернул рукоятку громкости динамиков на два деления вправо и подошел ближе к зеркалу-окну.
-  Назовите Ваше полное имя, - сказал консул, после того как  девушка уселась на стул перед ним.
-      Вера Михайловна Вихерко.
-      Вера Михайловна коротко расскажите о себе.
-   Родилась в 1967-м году в городе Фастов, в 1984-м окончила среднюю школу, с 1985-го года работаю официанткой в ресторане "Рось" в городе Белая Церковь. Не замужем, детей нет.
-    Состоите ли Вы в коммунистической партии?
-      Нет.
-      А в комсомоле?
Вера на секунду задумалась и сказала:
-      Нет.
"Не такое  уверенное «Нет», - отметил для себя Камерон. - Лжем. Это хорошо".
-      Почему Вы решили эмигрировать в США?
-   Надоело хамство терпеть. Окружающие люди малокультурные. Всё время норовят руку под юбку засунуть, или за зад ущипнуть. Я хочу жить в стране, где человек, а особенно женщина, защищен законом. Где стабильно. А не как у нас, то войны, то революции, то дворцовые перевороты.
-    А почему именно в США?
-    А куда? - неподдельно удивилась Вера.
-      В Канаду, например.
-      Не-е. У Вас теплее, - улыбнулась девушка..
-  Хорошо, - сказал консул, записав её ответ. - А кем Вы в США собираетесь работать?
-      В ресторане официанткой.
-    Но Вы ведь не знаете английского языка. Как Вы собираетесь общаться с клиентами?
-  Вы мне только визу дайте. Я Ваш английский за три месяца выучу, - бойко ответила Вера.
"Ого, какая самоуверенность. Я русский язык пять лет в университете учил и три года в аспирантуре, и то от акцента избавиться не могу. А она английский за три месяца выучит. Хотя это скорее глупость, чем самоуверенность. И то, и другое положительно её характеризуют. Лжива, самоуверенна, презрительно относится к окружающим. Это то, что мне надо".
-      Кто из родственников остается у Вас в Украине?
-      Отец и мать.
-      Вы проживаете с ними?
-      Нет, недавно я купила  квартиру.  Около года живу самостоятельно.
-      Значит, деньги у Вас есть? Я правильно понял?
-      Что же, по-вашему, я задаром между столами с подносом бегаю?
"В меру агрессивна", - отметил Камерон.
-  У меня больше нет к Вам вопросов.
Консул сделал запись в деле Вихерко и поставил в верхнем углу прямоугольный штамп.
-  К сожалению, я вынужден отказать Вам во въездной визе. Вы не отвечаете требованиям, предъявляемым к потенциальным гражданам США.
-      Как это не отвечаю? Почему? - слезы навернулись на глазах Веры.
-    Потому что  Вы не квалифицированный специалист.
-      Могу я получить свои деньги обратно?
-    Да, спуститесь на первый этаж и получите в кассе четыреста долларов по сегодняшнему курсу в рублях.
-      Я заплатила девятьсот.
-  Вы должны были прочитать условия оплаты процедуры рассмотрения Вашего заявления.
-  Это грабеж, - тихо прошептала Вера, выходя из кабинета.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #57 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:14
 
Ей стало себя очень жалко. Мечта, ещё недавно казавшаяся вполне осуществима, улетела от неё навсегда вместе с полутысячей долларов. Она села на стул в коридоре и заплакала. Коротко стриженный морской пехотинец, дежуривший у лестницы, поднялся со стула и направился к ней. Его черная тужурка поблескивала желтыми пуговицами. Стрелки на темно-синих брюках были острые как лезвия штыков автоматической винтовки М-16. Не прошел он и половину пути как из консульского кабинета вышел Маккей. Майор оказался возле Веры раньше охранника посольства и морпех вернулся на свое место.
-    Чем Вы так расстроены? - участливо спросил Камерон Веру.
-   В визе отказали, - всхлипнула девушка. -  Да ещё и пятьсот долларов не хотят возвращать.
-      А чего Вам больше жаль денег или визы?
-      Визы конечно. Деньги я ещё заработаю.
-      Неужели Вы так сильно хотите в США?
В голосе мужчины звучала спокойная уверенность в своих силах. Вера подумала, что такой мужчина, если захочет, может повернуть её судьбу. Не зря же сотрудник посольства теряет с ней время в коридоре.
-       Очень хочу, - ответила Вера. - А что, Вы можете мне помочь.
-       Пойдемте со мной поговорим в кабинете.
Проходя мимо морского пехотинца, Камерон показал ему пластиковую карточку, висящую у него на шее на длинном шнурке. Охранник встал и отдал Маккею воинскую честь. Правая кисть солдата в белой перчатке застыла у выбритого виска, а сам он вытянулся так, что на его темно-синих брюках исчезли все складки.
- Девушка со мной, - сказал майор по-английски.  
Камерон и Вера поднялись по лестнице на третий этаж и вошли в кабинет.
-  Беседа наша неофициальная, но от её результата будет зависеть, поедете Вы в США или нет, - сказал американец.
-  Так мне ведь уже отказали в визе, - Вера села на край стула.
-   Это было предварительное собеседование, проведенное по моему заказу. При определенных условиях Вы все ещё можете попасть в нашу страну. Причем без визы и без денег.  Вам даже не придется платить за авиационные билеты для перелета через океан. Всё зависит лишь от Вашей готовности сотрудничать с нашим государством в моем лице.
-      Вы что же старше консула? Посол, что ли?
- В некотором роде да. Итак, готовы ли Вы сотрудничать с государственными организациями США в обмен на гражданство.
-      Да.
-      Великолепно.
Камерон поднялся с кресла, взял со стола лист бумаги и протянул его Вере.
-      Подпишите.
-      Ой, тут по-английски написано.
-   Под английским вариантом есть копия на русском языке. Но Вы можете даже не читать. Там написано то, что Вы соглашаетесь сотрудничать с нами. После подписи разборчиво напишите: "Вера Михайловна Вихерко".
     -  Откуда Вы знаете, как меня зовут? – спросила девушка выводя фамилию имя и отчество под своей подписью.
     -  Я о Вас много знаю Вера. Как я уже говорил, Вы в посольстве по моему приглашению. И подписав этот документ, Вы поступили ко мне на службу. Теперь Вы должны мне беспрекословно подчиняться. Ясно?
     -  Да, - ответила Вера, и ей стало страшно. Она постепенно осознавала, что её вовлекли во что-то большое, романтическое и опасное.
-  Сейчас мы это проверим. Раздевайтесь, - майор с улыбкой погрузился в глубину кресла..  
-      Как? - удивилась девушка.
-      Догола.
"Это экзамен", - догадалась Вера. Она полностью разделась и стояла перед Маккеем, опустив руки вдоль туловища.
-      Пройдитесь до стены и обратно, - скомандовал Камерон.
Вера выполнила желание Маккея, он с удовольствием осмотрел её со всех сторон и остался доволен своим выбором.
     -  Все. Можете одеваться. Как только вернетесь домой посетите гинеколога, венеролога и сдайте кровь на СПИД. Через несколько дней я приеду к Вам. Адрес у меня есть.
     -  Что я должна сделать для правительства США, чтобы стать американской гражданкой?
-  Об этом мы поговорим после моего приезда.

2 октября 1991 года. Штаб ВВС. Москва  

    В девять часов утра второго октября командующий Военно-воздушными силами России генерал-полковник Толкачев вызвал к себе в кабинет начальника штаба ВВС.
     -    Олег Петрович, я недавно разговаривал с новым министром обороны, и он заверил меня, что никаких кадровых перестановок в нашем ведомстве не будет.
-      На долго ли? - с сомнением в голосе спросил генерал-лейтенант.
-    Как минимум год мы можем спокойно работать, - командующий встал из-за стола и прошелся по кабинету.
-   Слава богу. А то вся эта перетряска в верхах не давала сосредоточиться на служебных вопросах, - начальник штаба поворачивал голову вслед своему начальнику.
     -   Согласен. Конец августа и половину сентября можно смело вычеркнуть из нашего рабочего календаря. Месяц пропал зря. Но сейчас нам придется потрудиться, засучив рукава. И первое что мы обязаны сделать, это проанализировать, что мы теряем на территориях бывших братских республик, и что из авиационной технике мы можем спасти. Подготовь аналитическую записку о том, на сколько предстоящие потери неизбежны, и что нам следует предпринять для уменьшения ущерба Военно-воздушным силам России, нанесенного развалом Союза. Включи в свой доклад информацию о руководящем составе полков и дивизий, базирующихся на сегодняшний день вне России. Также продумай, где мы могли бы разместить полки и эскадрильи выводимые из… - он сделал паузу подбирая нужное определение для вновь образовавшихся государств и не найдя ничего политически корректного он закончил фразу, - от соседей.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #58 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:15
 
Начальник штаба записывал указания командующего. Когда генерал-полковник закончил, Олег Петрович пробежал глазами по своим записям и доложил:
-      Послезавтра, к концу рабочего дня, все будет готово.
-  Послезавтра говоришь? Хорошо. Назначь на семнадцать ноль-ноль четвертого совещание всех старших офицеров штаба.  
     Два дня спустя, в пять часов после полудня в просторном актовом зале штаба ВВС собралось все руководство авиации России. Офицеры и генералы заняли места в партере в таком же порядке,  в каком они всегда выстраивались на плацу перед зданием штаба на торжественные построения в праздничные дни. Слева от президиума сидела колонна офицеров дальней авиации, в центре размещалась фронтовая авиация, а по правую руку от командующего сидели транспортники. Чем ближе к сцене сидели офицеры, тем их ранг был выше. В первом ряду, блестя золотом погон, сидели генералы. Почти все они носили знаки "Заслуженный летчик СССР", а у некоторых из них, на форменных тужурках, скромно поблескивали звезды героев Советского Союза. Пока заместители начальника штаба развешивали карту и схемы за спиной у командующего, генерал-полковник смотрел со сцены на ряды офицеров и генералов и думал о том, скольких из них он недосчитается через полгода. "Жаль ребят, многие из них стали настоящими друзьями за долгие годы совместной службы. Мне их будет не хватать. И все из-за чего? Из-за того, что этот лысый м##ак просмотрел заговор алкоголиков в пуще. Понятно было бы, если бы где-то далеко, скажем на Иссык-Куле, собрались втихую  Ниязов, Акаев и Назарбаев и решили дать деру из Союза. Это хоть как-то можно было понять и объяснить. Например: надоело мусульманам подбирать крошки со стола ортодоксальных христиан. А лысый реформатор этого как бы и не заметил. Иссык-Куль далеко от Москвы, да и высоко в горах. Как там, в чабанской юрте, прослушку установишь? Никак. Но здесь, под боком, в лесной избушке, в присутствии десятка офицеров КГБ, трое встретились и развалили империю. А ведь её столетиями создавали наши предки. А сколько народу полегло, чтобы её защитить. А хозяин что в это время делал? Спал? А псы его верные? С чужих рук ели? Вот то-то и оно. Видимо кто-то из очень близкого окружения хозяина играл с ним в подкидного дурака, а, попросту говоря, работал на заморского дядю Сэма".
     Погруженный в раздумья командующий не заметил, как все приготовления были завершены. Пауза затянулась. Офицеры и генералы в полголоса переговаривались между собой. Командующий поднял правую руку и в зале наступила тишина.
-  Товарищи, - сказал генерал-полковник, не вставая с места. - Военно-воздушные силы страны понесли тяжелые потери.  В связи с распадом Союза, без единого выстрела, в мирное время, мы потеряли больше единиц боевой техники, чем во всех авариях и катастрофах вместе взятых начиная с тысяча девятьсот сорок пятого года. Кроме авиационной техники мы теряем большое количество высококлассных летчиков и штурманов. Эти потери не только невосполнимы для вооруженных сил России, но и катастрофически для нашего штаба. В пропорциональном отношении к потерям авиатехники будут произведены кадровые сокращения в штабах всех уровней. В том числе и в нашем штабе. Также будут понижены должностные звания. Сегодня мы должны вместе хорошенько подумать о том, как нам до минимума  сократить предстоящие потери. А завтра мы должны будем хорошенько поработать в полках и дивизиях, для того чтобы сохранить авиацию для России и должности для себя. Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Сегодня этот лозунг актуален для нас как никогда. Анатолий Петрович, - обратился командующий к начальнику оперативного отдела, - доложите общую обстановку.
Полковник Андреев встал за трибуной, раскрыл свою папку и принялся читать подготовленный им доклад.
     - Товарищи офицеры и генералы, на территориях бывших союзных республик находиться около сорока процентов авиационной техники Военно-воздушных сил. Россия, как правопреемница СССР, имеет право востребовать эту технику в свое владение. По предварительным данным ни одна из среднеазиатских и закавказских республик не претендует на владение частями и подразделениями ВВС. У них нет ни специалистов для обслуживания техники, ни летного состава для выполнения полетов на ней. Возможно, нам придется оставить там несколько вертолетных эскадрилий, но это не существенно. Основную же массу самолетов мы переведем на наши аэродромы. С уверенностью можно сказать, что у нас не будет проблем с Белоруссией. Руководство республики уже подтвердило свою готовность передать нам всю авиацию, либо оставить её под нашим командованием на старых базах.
Однако, на территориях ранее перечисленных стран базируется лишь пятнадцать процентов самолетов. На основную массу авиатехники, находящуюся вне пределов России, претендует Украина. Это двадцать пять процентов от общего числа самолётов бывшего СССР. По некоторым типам эта цифра поднимается до тридцати и даже до пятидесяти процентов. Правительство Украины считает эту технику своей, также как и Черноморский флот, базирующийся в Севастополе. Я хочу напомнить всем собравшимся, какие конкретно потери нас ожидают.
Анатолий Петрович подошел к карте европейской части Советского Союза, висящей за спиной президиума. На карте были обозначены аэродромы базирования авиационных полков.
Наверх
 
 
  IP записан
sobes
Экс-Участник




Re: проза и поэзия
Ответ #59 - 09. Сентябрь 2006 :: 00:25
 
-  Как это ни больно осознавать, но в Украине нет ни одного областного центра, где бы ни стояла наша техника. Начнем с транспортной авиации: Запорожская дивизия, два полка Ил-76-х в Запорожье и полк Ан-12-х в Мелитополе, Белгород-днестровская транспортная дивизия, Ил-76-е в Арцизе и Белгород-Днестровском, транспортные полки в Одессе, Борисполе Киевской области, Львове и Виннице. В общей сложности это около ста пятидесяти единиц боевой техники. Половина из них тяжелые транспортные самолёты Ил-76МД.
     Не менее сложная обстановка складывается и во фронтовой авиации. Мы теряем в Украине более двух десятков полков штурмовой, истребительной и вертолетной авиации. Многие летчики этих частей прошли школу войны в Афганистане. Как это не печально, но с потерей фронтовой авиации нам придется смириться. Украине нужны свои Военно-воздушные силы, а нам некуда разместить  три с половиной сотни самолётов и вертолетов.
     Мы не в состоянии ничего сделать с потерей Черниговского и Харьковского Высших Военных авиационных училищ летчиков. Мы теряем превосходный центр боевой подготовки в Кировском Крымской области. Эти потери неизбежны.
     Но самые тяжелые потери нас ожидают в дальней авиации. Мы можем потерять две дивизии стратегических бомбардировщиков. Полтавскую дивизию. Два полка сверхзвуковых самолетов Ту-22М3. И Прилукскую дивизию, включающая в себя полк Ту-160. В Прилукскую дивизию также входят два полка расквартированные в Узине. Это полк стратегических ракетоносцев Ту-95 МС и полк самолётов заправщиков Ил-78. По Ту-160-м мы теряем пятьдесят процентов от имеющегося парка самолётов. По Ту-95-м десять процентов. Если потерю Полтавской дивизии мы попытаемся компенсировать за счет однотипных самолетов, принадлежащих ранее Балтийскому флоту, выводимых из Белорусского городка Быхов Могилевской области, то потерю  полка Ту-160-х нам компенсировать нечем.
     Далее полковник остановился более подробно на каждом из полков. Он доложил собравшимся о количестве исправной авиатехники и об оставшемся летном ресурсе самолетов, о  боеготовности летных экипажей и уровне подготовки инженерно-технического персонала, дал морально-политическую характеристику руководящему составу полков дальней и транспортной авиации. В заключение своего доклада начальник оперативного отдела доложил данные о среднем возрасте личного состава и их квартирообеспеченности.    
     -  Итак, товарищи управленцы, - подвел итог командующий, - вам должно быть понятно в каком тяжелом положении оказалась авиация России в связи с провозглашением независимости Украиной. Начальник оперативного отдела в своем докладе сказал, что исходя из реалий сегодняшнего дня мы можем смириться с какими-то потерями. Что учитывая геополитическое положение Украины в Европе, мы можем признать за ней право оставить себе фронтовую и истребительную авиацию. А стратегические бомбардировщики и тяжелые транспортные самолеты ей не нужны. Я не считаю, что мы должны с чем то мириться, - Толкачев повысил голос. - Мы должны взять из Украины все, что только сможем. Пусть это будут истребители, штурмовики, да хоть вертолеты. А по стратегической авиации мы просто обязаны сделать всё возможное для перемещения полков на территорию России. Забрать полки Ту-160 и Ту-95, дивизии Ту-22М, полк заправщиков Ил-78 и все транспортных самолетов Ил-76МД, вот наша задача на сегодняшний день. Украина не сможет их использовать, она навсегда останется лишь Европейским государством. Россия же и в будущем будет играть роль мировой державы. И на нас возложена не малая ответственность за поддержание этого статуса.
     Генерал-полковник положил руку на папку с документами.
     -  Здесь, - сказал он, - лежит мой приказ на проведение операции "Осенние каникулы", те из вас кто будет привлечен к её проведению, ознакомиться с ним сегодня же. Впрочем, задействованы будут почти все. На подготовку вам дается десять дней, неделя на работу в Украине. Через три недели вы должны прибыть на доклад к начальнику штаба. Копии приказов получите у заместителя начальника штаба.  Желаю удачи.

                               13 октября 1991 года  Москва

Майор Маккей выехал из ворот посольства на тёмно–зеленом джипе «Черроки» и повернул на Садовое кольцо в сторону Киевского вокзала. Машина наружного наблюдения увязалась за ним почти сразу, но майора это не волновало. Он не смотрел в зеркало заднего вида и не петлял по улицам Москвы чтобы отвязаться от преследователей. Он знал, что «хвост» отпадет  сам, но не сегодня и не в Москве.
Камерон смотрел на дорогу, он видел, что осень постепенно берет свое. На деревьях не осталось листьев. Москвичи поснимали плащи и легкие куртки, и переоделись в пальто. С улиц исчезли любители роликовых коньков. Да, октябрь в Москве, конечно же, не такой как в Вашингтоне. Камерон открыл окно машины и взглянул на небо над головой. Низкие, серые облака предвещали дождь, и он заморосил когда майор вышел из джипа на платной стоянке у Киевского вокзала.
Он прошёл мимо вереницы ларьков торгующих шоколадом, спиртными напитками, цветами и презервативами, и вошел в кассовый зал. У каждой из двух десятков билетных касс стояло по пять-шесть человек. Камерон пробежал глазами над пассажирами и направился к кассе на стекле которой синими буквами было написано «Киевское направление». Дождавшись своей очереди он попросил продать ему два билета в спальном вагоне до Львова на сегодня.
Наверх
 
 
  IP записан
Страниц: 1 2 3 4 ... 24
Послать Тему Печать